Любимая для колдуна. Огонь - читать онлайн книгу. Автор: Елена Болотонь cтр.№ 67

Демиррова девка! Дрянь! Всё-таки была любовницей Ридерика. Впору захлебнуться от романтичности... Это бесило неимоверно. Неужели она могла влюбиться в Альросского?

Ева. Ева. Ева.

Она должна испытывать уважение и любовь к нему, Дамиану Тарийскому. Он сильный соперник и серьёзный игрок. Ева должна к нему что-то чувствовать. Ведь какая была игра! Ещё ни с одним человеком, ни с одним драконом он не получал такого запредельного удовольствия.

Ева заставляла Тарийского думать о ней и желать её. Жаждать её признаний, мечтать. До скрипа в зубах хотелось увидеть преданный взгляд, поставить девушку на колени, чтобы раз и навсегда показать ей, что он сильнее. И проверить её слова.

Дамиан широко улыбнулся. Надо Еву найти. Ей придётся о многом ему рассказать, во многом признаться. А потом решится её судьба.

Тарийский искал Еву методично и упорно, обходя уцелевшие комнаты. Спрашивал прислугу. Девушку никто не видел. Неужели сбежала? А может, её выкрал Альросский или другой дракон? Что, если Ева вдруг ослушалась приказа и не вернулась в замок?

Чем больше проходило времени, тем сильнее злился Тарийский. Тело болело после драки, Ева словно растворилась. Разочарование уже готово было захлестнуть дракона, вызывая растерянность от потерянной любимой игрушки, когда навстречу выскочила Леми Млисская.

— Милорд! Вы живы, милорд! Почему на вас кровь?

Огненный остановился. Наклонил голову и прищурился, словно в первый раз увидел девушку. Смотрел на неё изучающе долго. Так, что Млисская покрылась пятнами.

— Что ты сказала?

— На вас кровь! Вы в порядке, милорд?

— Ты — невоспитанная сучка! — вдруг вспылил Огненный. — Почему лезешь к своему господину с расспросами? Забыла своё место?

— О, простите меня! Пожалуйста! — Леми ахнула. — Это Ева нажаловалась на мою невоспитанность?

Глаза девушки забегали, губы прошептали: «Мерза-авка!». Достаточно громко, чтобы услышал дракон.

— Ты её видела? — чуть мягче спросил Дамиан. Почти ласково, с придыханием. Так, что Млисскую прошибла непроизвольная дрожь.

— Видела, да. До разрушения замка...

Млисская нервно сглотнула и попятилась.

— А она... Она вам ничего не рассказывала?

Огненный видел, как к Леми постепенно пришло осознание. Проговорилась! Не подумала! Дамиан же приказывал не высовываться…

Губы Тарийского повело в кровожадной улыбке.

— Подойди ко мне, — чётко разделяя слова, произнёс Дамиан. — Подойди.

— Милорд!

Леми замерла, вздрогнула, но послушалась. Пошла короткими шажочками, надеясь умилостивить господина.

— Я так виновата! Обещаю… Обещаю, что никогда больше ничего не скажу без вашего разрешения...

— Нет. Не скажешь, — покачал головой Тарийский.

Злость требовала выхода, выливаясь в открытую ярость. Страх и догадка мелькнули в синих глазах рабыни, но было поздно. Его пальцы стальным и горячим ошейником обвили тонкую нежную шейку.

— Боюсь, ты просто разучишься говорить, — прошептал Дамиан прямо в её губы и нежно поцеловал, инстинктивно чувствуя вкус нарастающей паники.

Девушка попытался брыкаться, вырываться, но дракон прижал её к стене, не давая возможности пошевелиться. И смотрел. Смотрел в наполненные ужасом красивые глаза, пока из них не выскользнула душа, прислушивался к последним конвульсиям. Только тогда разжал пальцы и позволил бездыханному телу сползти на пол.

— Ева. Евочка, — с сожалением произнёс он. — Ну где же ты, моя хорошая... Я так соскучился по своей Евочке. Очень сильно соскучился!

Дамиан зашёл в один из узких сводчатых залов и остановился возле зеркала в затейливой антикварной раме. Посмотрел на засохшую на щеках и подбородке кровь, разодранную в жёсткой схватке рубашку, грязные брюки. Усмехнулся.

Если Ева в замке, то скоро найдётся. Если сбежала — потребуется чуть больше времени для поисков. А себя нужно привести в порядок. Не нужно пугать его девочку сейчас. Она ещё успеет испугаться.

Губы непроизвольно растянулись в улыбке.

***

Из лихорадочного болезненного забытья меня вырвал жёсткий приказ Дамиана.

— Ева, вставай!

Грубый властный голос, безжалостно отброшенная львиная шкура, под которой сохранялось тепло, и холод. Внезапный холод, вызывавший дикий озноб.

Быстро соскочила и застонала, сжав виски. Снова упала на топчан.

— Что? — В голосе Тарийского промелькнули нотки наигранного беспокойства. — Что-то не так, дорогая?

На лице почувствовала мужские пальцы. Лёгкое касание, словно дракон проверял температуру. Я нашла силы открыть глаза, несмотря на жуткую тянущую боль в висках. Боль до тошноты, до звёздочек перед глазами.

— Плохо, да? — посочувствовал Дамиан.

— Очень... Видимо, на пляже замёрзла, потом плохо спала... Вода есть?

Дракон выразительно хмыкнул, но через минуту стакан с водой оказался передо мной. Крупными глотками я залила в себя спасительную прохладную жидкость. Через минуту стало легче.

— Спасибо, — тихо произнесла.

Набралась мужества и взглянула Огненному в лицо. Распухший нос с растёкшимся кровоподтёком показался впечатляющим, как и заплывший глаз. Хорошо подрался дракон.

— Больно?

— Ты ещё спрашиваешь?

Дамиан чуть ли не прошипел слова, наклоняясь. Схватил меня за платье и потянул. Пришлось подчиниться. Тарийский не выглядел злым, скорее, раздражённым и недовольным. Обиженным. Поставил перед собой, схватив за предплечья. Крепко сжал, намеренно причиняя боль.

— Ты сердишься?

— Не понимаешь? — Губы дракона дрогнули в зловещей усмешке. — Не хочешь рассказать, какого дракха рядом с тобой был Ридерик?

— Отпусти. Больно.

От железной хватки я даже поморщилась. Иногда Дамиан слишком груб. Особенно когда хочет подчеркнуть свою властность.

Стало ещё больнее.

— Я расскажу. Не обязательно меня так хватать.

Тарийский послушался.

— Твоя безграничная смелость восхищает и умиляет. Иногда я думаю... Ты в самом деле такая бесстрашная? Или манипулируешь мной?

— Кто ещё кем манипулирует? — Надеюсь, моя улыбка была выдержанной и спокойной. Пользуясь возможностью, отступила. — Это ты постоянно ищешь слабые места и пытаешься на них надавить. Играешь людьми, как куклами.

— В проницательности тебе не откажешь.

Тарийский вдруг засмеялся, повторив мои же слова. Смех рассыпался громкими металлическими нотами по коридорам, просачиваясь через открытую дверь. Растёкся в полуразрушенном замке, как холодный бездушный поток.