Три позы Казановы - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Поляков cтр.№ 45

«Значит, «богомол» приснился!» – Андрею Львовичу показалось, что его позвоночник превратился в сосульку, упёршуюся ледяным остриём в мозг.

– Я привезла гаражное вино! Откройте же!

Значит, нет никакого космического ритма!

– Трам-там-там-трам-там-там-трам-тарарам-там-там! – грохотала упорная дама.

Значит, всё осталось как есть!

– О, мой герой! Проснитесь!

«Значит, я по-прежнему болен и скоро умру…» – вяло сообразил Кокотов.

Это открытие сокрушило его. Он скорчился калачиком и с головой накрылся одеялом, подоткнув края так, чтобы не слышать воплей и грохота. Бывшая пионерка, кажется, принялась бить в дверь каблуком. Но приглушённые звуки доносились и сквозь байку. От её голоса, ещё недавно желанного и волнующего, Кокотова замутило. Он ненавидел Наталью Павловну за то, что она здорова, за то, что своей нахрапистой похотью нарушает его тихий союз с небытием, губит загадочную тишину, в которой разворачивает бутоны страшная орхидея с изысканным именем Метастаза…

Некий гражданин (назовём его Василием) вышел как-то вечером во двор своего дома подышать воздухом. Он только что в хлам рассорился с женой, и все внутренности у него вибрировали от гнева, как у дешёвой стиральной машины. Семейная жизнь в тот миг представлялась ему гнуснейшим из всех способов существования, недостойным взрослого человека. Умиротворяя себя сладкими картинами предстоящего развода и упоительного мужского самоопределения, он прогуливался меж дерев, постепенно приходя в себя. Но вдруг из темноты с омерзительно визгливым лаем под ноги ему бросилась лохматая болонка, похожая на тряпичную швабру, какими моют кафельные полы. От неожиданности Василий испугался, схватился за сердце и с холодной оторопью понял, что никуда он из семьи не денется, что это, как выразился Сен-Жон Перс, «парное одиночество» у него навсегда, что так, до гроба, он и будет брести по жизни, булькая внутренней тоской…

А следом за визжащей собачонкой из темноты вышел хозяин (назовём его Анатолием) и произнёс подлейшую по смыслу фразу:

– Не бойтесь, товарищ, он не кусается! Тоша, ко мне, ах ты мой мальчик!

Пёс, презрительно задрав на Василия лапку, сделал своё собачье дело, радостно вернулся к хозяину, и они вместе исчезли в темноте.

Возможно, случись подобный инцидент в какой-то другой день, Василий посмеялся бы над этим кинологическим недоразумением и забыл. Но тут всё сошлось. И в предосудительном поведении болонки он ощутил вызов, который бросает ему судьба. Мол, кто ты? Мужчина или деревяшка, которую пилит жена и метит безнаказанно случайный кабысдох? Кроме того, обращение «товарищ» выдавало в подлом собаководе явного пролетария, приверженца краснокоричневых идей, а Василий, надо заметить, имел высшее техническое образование и голосовал исключительно за Явлинского, похожего на обиженного младшего научного сотрудника, которому в институтской столовой недолили борща…

И вот соединение всех этих обстоятельств, невинных поодиночке, привело к тому, к чему приводит соединение купленных в супермаркете безобидных по отдельности химических ингредиентов, а именно: к бомбе. Она-то и взорвалась в сердце Василия. Однако бежать в полицию и подавать заявление на неведомого прохожего, чей четвероногий обормот обмочил тебе джинсы, – смешно и бессмысленно. Например, мой товарищ неделю пытался подать заявление по поводу исчезновения жены. Безрезультатно. Наконец она вернулась, причём без всяких объяснений, после недельного отсутствия. Конечно, мой друг вспылил. И что вы думаете? У неё заявление по поводу абсолютно внутрисемейного синяка под глазом тут же приняли. И ему пришлось продавать машину, чтобы прикрыть дело… Полиция, знаете ли, произвольная организация…

Но вернёмся к Василию! В тяжёлой задумчивости придя домой, он заперся там, где мог побыть в одиночестве, – в туалете. И ему на глаза попалась газета «Отдыхай!» (её бесплатно кладут в почтовый ящик) с объявлением:

Речь шла о питомнике «Собачья радость», куда свозили бездомных животных и куда отчаявшиеся хозяева отдавали своих четвероногих друзей в силу разных нежданных обстоятельств. Любой желающий мог взять себе из питомника понравившуюся зверушку, оплатив лишь съеденные корма. И тогда Василию явился в голову грандиозный план мести. Утром он помчался по указанному адресу и выбрал себе довольно зрелого и чрезвычайно сердитого серого (перец с солью) миттельшнауцера по кличке Пират, от которого хозяева отказались из-за злобного нрава, направленного, правда, исключительно на собак меньшего калибра. Слупили, однако ж, с Василия немало. Можно подумать, миттель умял за месяц содержания в питомнике столько же, сколько сожрала бы голодная волчья стая. Но это уже значения не имело. Месть овладела нашим героем всецело.

Жена (не будем её никак называть), увидев мужа с собакой, устроила ему сцену, переходящую в скандал, а затем – в истерику, но Василий впервые за многие годы брака проявил твёрдость и переехал вместе с псом на балкон, благо лето в тот год выдалось жаркое. Некоторое время он бесил Пирата специально купленной мягкой игрушкой, похожей на шкодливую белую болонку. Наконец, мобилизовав в миттеле все омерзительные собачьи качества, он повёл озверевшего Пирата в то самое место, где недавно подвергся нападению маленькой лохматой сволочи, и стал ждать, страдая от мысли, что оскорбители забрели сюда случайно и обычно гуляют совсем в других пределах.

Но вот из темноты, звонко лая, выскочил Тоша. Василий с кроткой улыбкой Азазеля спустил Пирата с поводка. Злобное рычание, жалобный визг, и сцепившиеся собаки стали похожи на бело-чёрный клубок, напоминающий чем-то эсхатологическую схватку света и тьмы. Подоспевший на шум Анатолий с трудом вырвал из зубов миттеля то, что осталось от Тоши. А осталось, поверьте, немного. Я бы даже сказал, чуть-чуть…

– Странно, товарищ, – молвил Василий, не ожидавший такого летального результата. – Раньше он у меня не кусался! – А сам, злодей, потихоньку дал Пирату сахарок, пристегнул поводок и удалился.

Анатолий несколько дней выхаживал умирающий фрагмент своего друга и, обливаясь слезами, схоронил его ночью в дворовой клумбе под табличкой «Не ходить!». А на девятый день тоже отправился в питомник «Собачья радость» (ему в ящик сунули ту же самую газету), чтобы отыскать себе новую болонку, максимально похожую на усопшего Тошу. Однако домой он вернулся со злобным чёрным ризеншнауцером по кличке Фюрер, который, по словам хозяина «Собачьей радости», люто ненавидел всех миттелей, вероятно, подозревая в них вырожденческую, неполноценную ветвь своей благородной породы. Привезя пса, мститель тем же вечером устроил засаду, и как только появился Василий со своим Пиратом, спустил Фюрера с поводка. Громкий лай, страшное рычание, жуткий визг… Надо ли объяснять, что в кровавой схватке миттель получил увечья, несовместимые даже с его собачьей жизнью.

– Ну нельзя же так себя вести, малыш! – нежно попенял Анатолий, поощрительно почёсывая за ухом победителя, злобно дрожащего от пёсьей гордости.