Ливонская ловушка - читать онлайн книгу. Автор: Мик Зандис cтр.№ 5

– Вы заберете этого негодяя к себе в Ливонию! – с пьяной прозорливостью выкрикнул им в спину один из посетителей.

Монах с Иоганном уже выходили в скрипучую дверь, но Альберт, в прошлом каноник Бременского собора, а ныне епископ Ливонский, остановился на верхней ступеньке и повернулся к посетителям келлера. Его правая, вытянутая вперед рука сжимала витую ручку епископского посоха.

– Господь учит нас: не судите, да не судимы будете. Дьявол постоянно испытывает нашу веру коварными соблазнами. Но Всевышний не отвергает ни одного из своих детей. Вы спросили про Ливонию. Что ж, я отвечу. Эта земля не только велика, обширна и богата драгоценным янтарем, тучными нивами и скотом. Кто-то из пилигримов собирается в дальний путь с мыслями об обогащении. Да, это правда, что многие рыцари становятся в Ливонии владельцами угодий и замков, а простолюдины – зажиточными бюргерами. Кто-то ищет воинской славы – и она действительно приходит к ним в битвах с язычниками. Да, среди ваших сограждан, отправляющихся со мной на богоугодное дело, имеются грешники, ищущие спасения за свои деяния. И каждый христианский пилигрим, после послушания в Ливонии, может, согласно дарованной нам папской булле, раз и навсегда избавиться от всех прошлых грехов.

Одинокая муха, пытаясь выбраться из лужицы пролитого на стол эля, недовольно загудела. Сидящий за столом мастеровой прихлопнул ее ладонью. Больше ни один звук не тревожил повисшую в келлере тишину. Епископ вгляделся в лица слушателей и продолжил. Теперь голос его звучал торжественно и звонко, как на проповеди в храме Господнем.

– Помните, дети мои. Звон золота пустой звук. Богатство приходит и уходит. Не к нему призываю я вас. Главная наша цель совсем в другом. Ливония населена язычниками, не ведающими, что творят. Наша благородная миссия наставить их на путь истинный, донести до них слово Божье, наполнить сердца благодатью и спасти заблудшие души, сделать их бессмертными, как у любого доброго христианина.

– И любой может присоединиться к вам? – выкрикнул мастеровой, первым освободивший место для предполагаемой, но так и не состоявшейся схватки.

Губы Альберта тронула едва заметная улыбка.

– Любой христианин, способный словом и делом помочь святой миссии. Наши корабли отходят завтра на рассвете, и на них еще есть свободные места.

Сначала на берег вынесли добычу. Женщины и дети на песчаном пляже восторженными возгласами встречали каждый новый предмет. Ассо вышел с пустыми руками, и на него никто не обратил внимания, словно того и не было. Из правого предплечья у него сочилась кровь, и он зажимал рану левой рукой. Его покачивало от слабости, в груди что-то клокотало, наружу рвался тяжелый кашель. Он присел на ствол поваленной сосны, одним рывком отодрал полосу от своей пропахшей потом туники и кое-как замотал рану. В деревне его не любили из-за угрюмого характера, да и он взамен не жаловал никого. Жил Ассо один. Несмотря на далеко не юный возраст и крепкую стать, еще ни одна женщина не входила в его дом. Сейчас ему хотелось одного: добраться до своего жилища и завалиться спать. Но сначала надо было дождаться своей доли добычи.

Пожива оказалась стоящей. Груз из быстро заполняющегося водой трюма перетаскивали в лодки. На песок свалили деревянные щиты меченосцев с набитыми поверх их плоскости металлическими бляхами, мечи, теплые накидки, скроенные из медвежьих и волчьих шкур, цепочки, сундучок с блестящими монетами. И еще один сундучок, доверху забитый кусками необработанного янтаря. Отдельной кучей скинули ненавистные белые плащи меченосцев. Они были скроены из прочной грубой ткани, которая могла бы пригодиться в любом хозяйстве, но ливы лишь с отвращением пинали их ногами или вытирали о них подошвы. Всем плащам предстояло сгореть в жарком пламени костра. Потом пошли сапоги. За время схватки кожа успела намокнуть, стянуть их с ног германцев было невозможно, да и времени на это не оставалось. В любой момент мог разыграться шторм или могли появиться другие корабли, тело в холодной воде застывало быстрей, чем выветривался жар недавней схватки. С германцев сдирали одежду, отрубали ноги и кидали в лодки, в общую кучу поживы, чтобы потом вместе с сапогами развесить на прибрежных соснах для просушки. Вскоре с лодок выгрузили бочонки с элем, с солониной, медом, несколько живых куриц, затем пришла очередь большого паруса, весел и даже тяжелой мачты. Постепенно от ободранного корабля остался лишь все менее заметный остов.

Потом гомон на берегу стих. Первым шел Имаутс. Чем ближе он подходил, тем видней становилось свисающее с его плеч тело сына. Скошенная набок голова Ано при каждом шаге билась о спину отца. Следом сразу двое несли тяжелое тело Ваде. Казалось, что из его тела свисают веревки. И только возле костра стало ясно, что это по земле тянутся вывалившиеся из рассеченного живота кишки. Мика, удачливый глава самого большого в деревне семейства, был еще жив. Но одного вида страшной раны на его голове было достаточно, чтобы понять – дни старого воина сочтены.

Первой заголосила молодая жена Ано.

День начался поздно. После ночного дележа добычи еще долго над домами участников схватки курились дымки разогретых печей – жены и матери охаживали березовыми вениками задубевших от морской воды мужей и сыновей. Жар каменок быстро возвращал боевой пыл в разогревающиеся тела, и немало будущих воинов было зачато в эту ночь. Солнце над головой почти не давало тени, когда первые женщины поселка выбрались из жилищ наружу, чтобы накормить недовольных отсрочкой животных и приготовить обильную еду для растративших столько сил в эту бурную ночь мужчин.

Не всех мергеровцев коснулась радость победы. Похороны и победу отмечали одновременно. Мертвых похоронили в глубоких ямах, точно сориентировав головами на Северную звезду, чтобы они не ошиблись, выбирая дальнейший путь в царство ночи. Каждому в дальнюю дорогу положили по мешочку с мукой, по куску вяленого мяса. Грудь накрыли щитом, к правой руке приложили меч, к левой – копье. Жены, матери и сестры павших воинов, распустив волосы, сидели над могилами и заунывно тянули погребальную песню. Трое суток будет звучать она над домами ливов. Никто не будет забыт. Каждый подвиг погибших, каждое их деяние будет помянуто соплеменниками. В центре поселка разожгли огромный костер. К вечеру женщины в больших котлах приготовили общую еду из запасов германцев, добавив к ней тушу добытого накануне вепря. Мужчины собрались отдельным кругом. Напиток германцев оказался забористым. Уго, по праву старейшины, первым сделал большой глоток и передал трофейный кубок Имаутсу. Лицо его старого друга было морщинистым, как кора старого дуба, тяжелые веки почти полностью скрывали глаза.

– Выпей за Ано. Он был отважный воин и хороший сын. Никто не бросал топор так точно, как он. Пусть там, за морем, его лодка всегда будет полна добычи.

Имаутс сделал большой глоток, передал кубок дальше, и его плечи опустились еще больше.

– У меня было три сына. Ано оставался последним. Почему бог смерти призвал его, а не меня? С кем теперь будет коротать ночь его жена? Кто принесет ей рыбу к столу?