Мертвые канарейки не поют - читать онлайн книгу. Автор: Антон Леонтьев cтр.№ 40

– И лучше не высовывайтесь. Мы и так на многое глаза закрываем, например, на то, что по вашему наущению в прямой эфир областного ТВ пошла эта ужасная пленка. Но ни вас, ни редакторшу, которая вам помогла, трогать не будем – нам есть кем заняться. Однако советую более в подобные дела не впутываться.

Рита пылко заметила:

– Это меня в них впутали! И всю жизнь исковеркали!

Москвич, усмехаясь, продолжил:

– На вашем месте я бы принял меры предосторожности. Например, задумался о переезде в другой город. Я могу узнать, что мы можем сделать для вас. Может, приставить к вам пару милиционеров…

– Арестуйте Барковского! – сказала Рита. – Этого будет вполне достаточно! И, кроме того, сделайте, чтобы моего отца наконец выпустили. Дело против него хоть и не сфабрикованное, он действительно хотел пристрелить Барковского, однако вы теперь знаете, по каким причинам.

– Ну, мать, ты и устроила! – заявил Антон Громыко, когда они в первый летний день встретились в кафе на набережной.

– Мы, Тоша, мы! – ответила Рита, глядя на снующие по реке катера и фланирующую по набережной публику.

Подняв бокал с соком, Громыко сказал:

– Без тебя такого шума никогда бы не вышло!

– Ты имеешь в виду, если бы Барковский меня не изнасиловал? – усмехнулась девушка, и молодой человека запричитал:

– Ну что ты такое, мать, говоришь! Кстати, ты ведь слышала, что он вчера умер.

– Умер? – спросила Рита, едва не перевернув стоявшую перед ней вазочку с мороженым. – Как это – умер?

– Скончался от обширного инфаркта вчера вечером в частной клинике, где провел последние три недели, – продолжил журналист. – Еще бы, такие переживания, такой стресс. Хотя, извини за кровожадность, лучше бы с ним случилось, как с этим банкиром, которого разбил паралич и он оказался обездвиженным, но вполне себе живым. Они заставляли свои жертвы страдать, так пусть и сами пострадают. А Барковский и тут сумел отделаться легче всех: взял себе и умер, причем без особых страданий и, судя по имеющейся информации, в течение считаных секунд.

Рита, отодвинув вазочку с мороженым, быстро произнесла:

– Наверняка это инсценировка! Где, говоришь, он умер? В этой частной клинике, у своего приятеля-доктора? Тот наверняка помог ему объявить себя покойником, и Барковский сбежал. Этому надо помешать, это надо остановить…

Антон Громыко поднял вверх руки.

– Мать, думаешь, московский десант следователей этот вариант не просчитает? Наверняка профессионалы убедятся, что Барковский на самом деле умер и что тело именно его, а не какой-то бесхозный труп. Да и сама посуди – куда ему бежать, лишившись власти, влияния и в особенности денег?

Рита закрыла глаза. Она никогда не думала, что ее мучитель может умереть. Ведь Льву Георгиевичу не было и пятидесяти, он был в отличной физической форме, такой подтянутый и моложавый.

Однако последние три недели коренным образом изменили его жизнь. Так что неудивительно, что в итоге у него случился обширный инфаркт.

Но выходит, что Антон прав – даже тут Барковский сумел обставить своих незадачливых соучастников и избежал наказания, сыграв в ящик.

Она прислушалась к тому, что в эйфории озвучивал Громыко:

– …тридцать шесть арестов, семнадцать отставок высокопоставленных чиновников, новые выборы мэра с одновременными выборами губернатора, который тоже не сумел удержаться на своем посту, шесть попыток самоубийства, одна из которых увенчалась успехом, один умерший от инсульта, и теперь, с учетом кончины Барковского, один и от инфаркта, а еще парализованный банкир…

Рита подумала о том, что отца наконец выпустили из СИЗО и он вернулся домой. Правда, это уже был совершенно другой человек, не тот веселый, добрый папа, которого она знала еще несколько месяцев назад.

Суд был перенесен, но прокуратура внезапно решила просить для Ритиного отца не реальный, а условный срок, причем минимальный, предусмотренный законом. И все в один голос уверяли Риту, что, быть может, ее отца вообще оправдают – он ведь покушался на насильника дочери.

Но прежнего папку это ей не вернет. Как и прежнюю маму. Потому что та, что все еще лежала в областной больнице, была глубоким инвалидом и чужим человеком.

Барковский умер, но ее персональный фильм ужасов все еще продолжался.

– …сюда приедет! – завершил свою тираду Антон, и Рита, поняв, что пропустила его долгий восторженный монолог, переспросила:

– Извини, кто приедет?

Громыко, вздохнув, заявил:

– Мать, вижу, что ты мыслями где-то далеко. Тебя что, так новость о кончине Барковского ошарашила? Или ты все еще сомневаешься, что он концы отдал? Уверяю тебя, он помер. Хочешь, я тебе визит в морг организую, и ты убедишься, что он действительно мертв?

– Нет! – резко заявила Рита. – И ты прав, извини, я все прослушала. Так кто приедет?

Антон охотно повторил:

– Мать, ведь ты в курсе, что благодаря мне «Городской сплетник» опубликовал ряд эксклюзивных разоблачительных статей об этом мерзком клубе по интересам. И о роли Харламова, Барковского и прочих его главарей. Весь этот скандал, как ты знаешь, давно вышел на общефедеральный уровень, о нем даже в за границей сообщали. Так вот, на нашу газетенку обратил внимание сам Еросян!

– Кто? – спросила Рита, которой это имя ничего не говорило, и Громыко завопил:

– Мать, ты что, в самом деле такая отсталая или только прикидываешься? Тигран Еросян, столичный медиамагнат, владелец крупного холдинга, в который входят три телеканала, ряд желтых, впрочем, и не только, газет, а теперь еще и нескольких интернет-ресурсов. Интернет – ведь это средство коммуникации будущего, мать! Он, оказывается, за скандалом в нашем городе внимательно следил, а также за публикациями в «Городском сплетнике». И теперь лично приезжает, чтобы, ты, мать, держись, купить нашу газетку! И этот шанс я, мать, не упущу! Потому что кто написал все эти статьи, кто убедил нашего трусливого главного, что их обязательно надо напечатать? Правильно, мать, я! И когда Еросян купит нашего «Сплетника», то он наверняка поменяет руководство. Мать, перед тобой сидит будущий главный редактор!

Скептически посмотрев на Антона, Рита заметила:

– Ну, а если главным не назначат и предложат только место зама, все равно пойдешь?

– Мать, ничего ты не понимаешь! Думаешь, если я молодой и у меня диплома нет, то я в главные не гожусь? В Москве совсем другими категориями оперируют, там такая движуха, такие возможности, мать! Может, он меня вообще с собой возьмет! Ведь не случайно он сам к нам пожалует, а не своих людей пришлет! Мать, это мой шанс!

– Ну, за тебя и твой шанс, Антоша! – Рита отсалютовала Громыко бокалом сока и принялась за мороженое, поймав себя на том, что продолжает думать о неприятном: о том, когда же будут похороны Льва Георгиевича.