Птица в клетке - читать онлайн книгу. Автор: Кристин Лёненс cтр.№ 69

Я утратил всякое ощущение своего дома и очень скоро понял, что оказался в Эльзиной клетке. Да, Эльза сделала меня своим пленником; я находился на ее территории – своей у меня не осталось.

Клетка со всех сторон слепила белизной, а я хотел вырваться, но лишь бился о стены. Это Эльза держала меня в плену, это Эльза лишила меня свободы, терзала, загоняла в подобие своего прежнего закута. Она с интересом наблюдала во мне брожение правды, пока не нагноилась моя душа! Никаких «иди к черту», никаких шлепков по заду, а просто хлоп-хлоп крылышками. Опасаться любого «если», молиться за каждое «быть может» с перспективой гнить и разлагаться в этом чулане.

Она хотела правды, и я дал ей правду. Нет! Правда как таковая была ложным понятием! Если человеку снится, что на него идет охота, значит в собственной постели ему небезопасно. Человек находится там, где его дух. Если мужчина жил монотонной жизнью с одной женщиной, но не отпускал от себя другую, запертую у него в сердце, то та, первая, была его единственной любовью. Единственной, с кем он делил свою жизнь. Самый потаенный, самый могучий дар, которым наделен человек, – это даже не жизнь, а способность отсекать от нее лишнее у себя в голове, подравнивать ее у себя в сердце, холить все отводки, которые должны были вырасти на этой ветви – и выросли по его воле, откалиброванные в его душе. Там и спрятано древо жизни, привитое каждому.

Впрочем, давно пора взять себя в руки. Побриться, почиститься, собрать грязную одежду и липкую посуду. Как же я до сих пор не проверил почту? Ответы, видимо, придут только в том случае, если я проснусь. Неужели положение было так безнадежно, как у меня описано? Почему я сидел, как гриб на пне, и ждал, чтобы она сделала первый шаг? Я упустил время для мужского поступка! А ведь мог ее вернуть – надо было обыскать каждый дом, каждую квартиру в Вене и, найдя, вымолить себе еще один шанс… Схватить ее в охапку и унести силой своего чувства! Правдивостью своих намерений! Открыть чистую страницу! И не одну! Почему я не написал всей правды черным по белому? Она могла бы прочесть и вынести собственное суждение. Неужели такие усилия не стали бы доказательством моей любви? В крайнем случае можно было разбросать страницы по всему городу. Глядишь, кто-нибудь ей бы сообщил, кто-нибудь понял бы, о ком там написано.

Втиснув реальность, чувства и воспоминания в прокрустово ложе слов, я по меньшей мере смог бы ее поймать и навечно поселить в доме из белых листов и черных строк. И тогда я смог бы ее открыть, а точнее, раскрыть заново. В самом деле, чтобы откопать в этой жизни хотя бы крупицу счастья, нужно изрядно побороться, верно? Разве деревьям не требуется сила, чтобы укорениться в скалистом грунте? Добраться до скудной капли воды? Или согнуться под житейскими ветрами? Или уйти на три четверти в илистую грязь? А чистой почвы вообще не бывает!

Времени утекло с лихвой. Оставалось купить пачку бумаги и пишущую машинку, чтобы изложить правду. Напряжением всех сил. А что мне было терять? Ни крова, ни семьи, хоть броди по улицам, да и то вряд ли ее отыщешь. Нет, чтобы ее вернуть, надо было бороться до последнего. Богом клянусь, я мог бы предложить ей более глубокие отношения, более устроенный быт, новый дом под терпким апельсиновым солнцем. Мог бы купить розовый трейлер, чтобы до конца наших дней колесить с ней по мостам с острова на остров. Путешествовать со своим жилищем, как делают черепахи, – разве не так она сама когда-то сказала? Носить свой дом на спине.

Я напечатал это черным по белому, а потом перечел, но исключительно для проверки подлинности. Слова то и дело начинали двигаться собственным курсом и заставляли меня говорить больше, чем я собирался сказать, не нарушая приличий, но мой подход, очевидно, устарел… Ряд эпизодов я просто опустил – они не отвечали тем меркам, с которыми я сверялся. Я просто записывал – и вот результат, который обрел собственную жизнь, такую же несовершенную и покореженную, как наши воспоминания. Надеюсь тем не менее, что в пробелах между строками можно различить правдивость моей любви, как грустного примата – меж прутьев клетки. Истерзанный бессонницей, я бодр как никогда. Я раскрываю ладонь. Пусть мою надежду, вечную и неизменную, подхватит осеннее воинство грядущей поросли.

Моя благодарность за предоставленные фактические материалы – Акселю де Мопё д’Аблежу, Флоранс Фариболь и Кароль Лешартье (Мемориальный музей мира в Кайене, Франция); покойному Симону Визенталю (Центр Симона Визенталя в Вене); Паулю Шнайдеру (Мемориальный фонд депортации); Георгу Шпиталеру и доктору Урсуле Шварц (Архивный фонд документов австрийского Сопротивления); Эве Блимлингер (Исторический комитет, Вена); Ютте Периссон) (Австрийский культурный форум, Париж); доктору Джеймсу Л. Кугелю (факультет богословия Гарвардского университета); Вере Штурман и Элизабет Горт («RZB-Austria»), а также Аннелизе Михаэльсен, Амели д’Абовиль, доктору Антонио Бути, Моник Финдли, покойному доктору Моррису Вайнбергу, Андреасу Прелёйтнеру и его отцу, покойному Йоханнесу Прелёйтнеру. Хочу выразить сердечную признательность Лауре Сусейн и Берте Ной за веру в успех долгого пути от первого чернового варианта и далее. Я очень многим обязана Филиппу Рею, Кристиане Бессе и Трейси Кейрнс за подготовку нынешнего издания романа, а также Тайке Вайтити за его самоотверженный труд по экранизации этого произведения.

С. 14. …«желтый шёнбруннер»… – Шёнбрунн – основная летняя резиденция австрийских монархов династии Габсбургов, возведенная в первоначальном виде в период с 1696 по 1701 г. В результате многочисленных реконструкций золотисто-охристый фасад здания в стиле рококо был изменен и перекрашен в цвет, получивший название «желтый шёнбруннер» (также «шёнбруннский желтый») и ставший своего рода визитной карточкой австрийского императорского дома. В период послевоенной оккупации дворец был штаб-квартирой британских сил.

С. 18. Кайзершмаррн – сладкое мучное блюдо австрийской кухни, представляющее собой обжаренную на сковороде пышную лепешку, которую небрежно кромсают в процессе приготовления. Готовый десерт сдабривается сахарной пудрой и подается с яблочным или клюквенным вареньем.

С. 20. Нойе-Хофбург (также Новый Хофбург) – построенная в конце XIX в. часть Хофбурга – дворцового ансамбля, служившего зимней резиденцией династии Габсбургов в течение семи веков (прим. 1279–1918). С балкона Нойе-Хофбурга 15 марта 1938 г. Адольф Гитлер провозгласил аншлюс Австрии.

…облепили памятники – причем конные – принцу Евгению и эрцгерцогу Карлу… – Принц Евгений Савойский (1663–1736) – австрийский полководец, генералиссимус. Участник Австро-турецкой войны 1683–1699 гг., которая завершилась для турок разгромом, в том числе благодаря безупречной тактике принца в битве при Зенте (1698). К тридцати годам Евгений был произведен в фельдмаршалы за победу во время Итальянского похода, нанесшего поражение войскам Людовика XIV. Участник Войны за испанское наследство (1701–1714), чьи стратегические успехи позволили династии Габсбургов удержать за собой значительную часть «наследства» (земель) последнего представителя дома Габсбургов на испанском престоле Карла II.