Парень запихивает в рот остатки пиццы и прожевывает ее. Только после этого решает продолжить разговор.
— Да никто даже не додумается нырять в реку ради какой-то биты, — тянет Назаров. — Это просто вечеринка на пристани. Там даже купаться запрещено, так что никто ничего не найдет. Чувак, дело закроют через пару месяцев и даже париться никто не станет.
Я поджимаю губы, не разделяя оптимизм друга. Судя по его реакции, Костян даже не расстроен из-за того, что отправил парнишку в кому. По любому только рад, что еще один богатенький отпрыск вышел из игры.
Костя Назаров ненавидит богатых людей. Искренне и бесповоротно, и никто не в силах переубедить его.
Четыре года назад его родители и младшая сестра попали в аварию. Жуткую и ужасную — все было всмятку, от автомобилей практически ничего не осталось. Виновником был пьяный парнишка, гнавший по автостраде с такой скоростью, словно попутал реальность и видеоигры. В этой аварии Костя потерял отца и сестру, а вот виновник всего этого как раз-таки чудом спасся.
Суд был быстрым и до нелепости глупым. Парень оказался из «золотой молодежи» с богатыми родителями, которые откупились от наказания. Добились условного срока, плюс заплатили семье Назара полтора миллиона рублей в качестве компенсации. Естественно, справедливости никто не добился и глупо было вообще надеяться на нее.
С тех пор Костя каждый раз плюется ядом, когда речь заходит о богатых людях со связями. Особенно о детях с предками-миллионерами.
Я — исключение. Назаров долго не знал о том, что у меня богатые родители, потому что веду я себя как пацан с улицы, деньгами никогда не разбрасываюсь. Часто вытаскивал Костяна из передряг и даже выручал с полицией. Так что мы с ним быстро скорешились, и, когда парень, наконец, узнал о том, кто на самом деле мои родители, сказал: «Че, ну… везде исключения бывают».
— Даже если они не найдут биту, то есть видео. Это раз. Когда этот парень очнется, он тут же сдаст и тебя, и меня. Это два, — продолжаю настаивать я.
— Если этот парень очнется, — поправляет меня Костя, принимаясь за следующий кусок пиццы. — А с записями я разберусь. Проблем с этим не будет.
— Я к тому, что нужно залечь на дно, понимаешь?
— Да, ладно-ладно, — отмахивается от меня Назаров. — Я тебя услышал. Буду вести себя тихо. У нас вопрос поинтереснее есть. Когда ты меня со своей подружкой познакомишь? Обещаю, что не буду придираться к тому, что она богатенькая, — поспешно заверят меня парень. — По крайней мере, постараюсь.
Я поджимаю губы. Вот умеет же Назар перепрыгивать с темы на тему, когда ему это нужно. Черт бы его побрал.
— В пятницу у нас будет ровно месяц, как мы с ней познакомились, — все-таки беру кусок пиццы, пока друг не съел все в одну харю. — Так что я устрою ей сюрприз. Будет вечеринка, там и познакомишься с ней. Только, пожалуйста, веди себя адекватно.
— Пф-ф, — Костя оскорбленно смотрит на меня. — Когда я вел себя неадекватно?
Я задумчиво хмурюсь, откусывая кусочек от пиццы.
— Ну, например, когда танцевал стриптиз на столе, — смеюсь я.
— Не помню такого, — отмахивается.
— Или когда устроил драку на прошлой вечеринке, — с нажимом напоминаю я.
Костя поджимает губы, понимая, к чему я клоню. Не выделяться, не дебоширить, не привлекать к себе внимания. Вообще ничего не делать.
— Ладно. Буду тише мыши, — обещает Назаров. — И в драки влезать тоже не буду.
— Класс, — довольно улыбаюсь я.
В пятницу у нас будет семейный ужин, про который упоминал отец, но вместо этого я отправлюсь на вечеринку и проведу время со своей любимой девушкой. Вот и все. Шах и мат. Все счастливы, все довольно. Ну, почти все…
Ложь 4. Ира
Ложь тем опаснее, чем правдивее. (Михаил Генин)
— Это настоящее безумие! — возмущаюсь я, смотря на себя в зеркало и пытаясь натянуть как можно ниже короткое блестящее платье, которое меня заставила надеть Элли. — Я на такое не подписывалась! Выгляжу, как будто на панель собираюсь.
— Ты выглядишь здорово! — блондинка вытряхивает свой шкаф, разбрасывая дорогие вещи по всей комнате и пытаясь отыскать что-нибудь приличное. — Ты хоть знаешь, сколько это платье стоит?! На панель в таких ходить — это кощунство.
Я скептично кривлюсь, рассматривая свое отражение в большом зеркале. Мои ноги на огромных шпильках кажутся неестественно кривыми, а платье, еле-закрывающее неприличные места, и вовсе придает мне вид дешевой шлюхи.
Ну, не ношу я такие вещи! Мне не комфортно в них. Я понятия не имею, как в них ходит моя подруга, но я точно в таком виде даже носа на улицу не высуну. Это будет позор на всю жизнь.
— Мне плевать, сколько ты отгрохала за эту тряпку, но я такое носить не собираюсь!
Отхожу от зеркала и пытаюсь снять с себя неудобную вещицу. Наконец, избавившись от платья и ужасающих каблуков, я устало заваливаюсь на кровать и шумно вздыхаю.
— А можно я пойду в рубашке и в джинсах? — в очередной раз ною я, устало зарываясь в ворох одежды, которая уже не помещается на кровати. — Какая разница, в чем идти? Это же просто вечеринка. Даже не тусовка богатеньких деточек, а обычное сборище пьяных придурков, так и норовящих заглянуть тебе под юбку.
— Стас за тобой присмотрит, — Элли, наверное, думает, что я беспокоюсь о своей безопасности, но дело совсем не в этом.
Уж кто-кто, а я смогу за себя постоять. Не зря же хожу пятый год на самозащиту и рукопашные бои. С моим родителем, который борется с криминальным миром, грех не заняться подготовкой. Мало ли, какой-нибудь преступник решит отомстить отцу за то, что тот его поймал и посадил в тюрьму.
— Я не хочу, чтобы он за мной присматривал, — продолжаю я. — Я вообще не хочу туда идти. Мне завтра на работу с утра, я планировала отдохнуть, а не веселиться. И вообще, я передумала.
— Но ты мне обещала! — Элли обиженно поворачивается ко мне, держа в руках два платья. Одно голубое, а второе бежевое. — Ты мне обещала! — повторяет девушка.
Ну, началось. Еще ножкой для эффекта топни…
Я ничего не отвечаю и лениво сажусь, проводя руками по обнаженным ногам. Я в одном белье, и мерить очередной наряд не хочу ни под каким условием.
— Да знаю я, — бурчу. — Ты ведь все равно не отстанешь. Потом еще припоминать каждый день будешь.
— Не буду, — Элли лучезарно улыбается. — Какое? — показывает мне сначала одно, потом другое платье.
— Голубое, — наконец, сдаюсь я. — Но это последнее. Если не понравится, то я иду в джинсах.
— Хорошо-хорошо, — подруга радостно подпрыгивает на месте, чуть ли не хлопая в ладоши.
Кажется, она получает огромное удовольствие, издеваясь надо мной. Элли никогда не нравились мои рубашки с джинсами, поэтому подруга радуется каждой возможности переодеть меня, словно это может изменить всю ее жизнь.