Скелет в семейном альбоме - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Сорокин cтр.№ 71

– Обратитесь в областное управление, кому угодно звоните и пишите, но организуйте дело так, чтобы Васьков содержался в камере с несовершеннолетними возрастом четырнадцать-пятнадцать лет, физически не развитыми, привлекаемыми к суду по легким статьям, – распорядился прокурор.

Спорить с ним было бесполезно. Мы поступили как велел прокурор, но Васькову это не помогло. Сонного, его ударили уголком металлической тарелки по пластине в голове, и Олег умер в медсанчасти СИЗО, не приходя в сознание. Четырнадцатилетний парнишка, совершивший убийство, даже не думал отпираться. С издевательской улыбочкой он показал на допросе:

– А что я такого сделал? Я же не хотел его убивать. Я бросил тарелкой в приятеля, а попал мужику в голову. Я же не знал, что у него пластина в голове стоит. Так получилось. Сколько мне за это дадут: год? Два? Отсижу, зато в любой зоне в авторитете буду. За крысятника сесть всегда почетно.

С Евгением Викторовичем Коваликом мы разговаривали о Машковцове в кафе «Встреча».

– Трупа, значит, нет? – задал риторический вопрос Евгений Викторович. – Печально. Для нас ничего не прояснилось.

– Надеюсь, деньги с меня назад никто не потребует? – как бы в шутку спросил я.

– Про деньги забудь, ты сделал все, что мог.

– Тогда чем вы недовольны? Все обстоятельства указывают на то, что Машковцова убил его несостоявшийся зять. У него был мотив совершить убийство – личная месть, жажда отомстить за испорченную карьеру. Васьков перед нападением на Шахиню нуждался в транспорте. Идея загримироваться под адвоката – просто блестящая! Даже через неделю после налета на Желомкину Машковцов оставался подозреваемым номер один. Кто-то верил в его виновность, кто-то – нет, но искали-то мы его, а не некоего абстрактного третьего участника нападения. Что мы можем положить на противоположную чашу весов? Рассказ Васькова о подслушанном разговоре? Свежо предание, да верится с трудом! Не может солидный, умный человек, адвокат, семьянин, с бухты-барахты, на ровном месте, плюнуть на все и сбежать в неведомую даль. Пускай Машковцов будет трижды романтик и бард, но я в его побег не верю. Если он нашел другую женщину, то проще было развестись, чем такой огород городить.

– Что ты знаешь о разводе! – скривился Ковалик. – Тебе, пока молодой, кажется все просто: помахали друг другу ручкой и разбежались, а вещички, что нажить успели, поделили поровну. А поровну и по-честному – это как? Нашел один мой приятель себе молодую жену и подал на развод. С дележом квартиры у них проблем не было, а вот с вещами они до рукоприкладства дошли. Так получилось, что незадолго до развода он купил своей жене каракулевую шубу. Казалось бы, кому остается шуба после развода? Конечно же, бывшей жене. А не тут-то было! Новая супруга стала подзуживать его: «Ты всю жизнь горбатился, каждую копейку в семью тащил, а она прохлаждалась, только наряды успевала менять. Теперь ты собрался новую шубу ей оставить? А как же я, голая ходить буду?»

– Чем дело кончилось? – с интересом спросил я.

– Бывшая жена пообещала из-за шубы соперницу серной кислотой облить. Семью не сохранила, но свое кровное имущество отстояла. Вот так-то бывает, Андрей Николаевич! Не только за металл люди гибнут. За тряпки удавиться готовы.

После гибели Васькова все материалы о розыске адвоката Машковцова были списаны в архив. Его исчезновение навсегда осталось тайной.

В июне 1990 года меня отправили в командировку в Хабаровск. Вернее сказать, я сам напросился в эту поездку. Мне хотелось развеяться, посмотреть на новые места, побывать на загадочном Дальнем Востоке. Задание в командировке было пустяковым – провести по отдельному поручению следователя обыск у родственников подозреваемого. Я с помощью местных оперативников выполнил его за пару часов. После окончания следственных действий мои новые знакомые из Хабаровского УВД устроили вечеринку, которая затянулась до позднего вечера. До гостиницы я добрался часам к десяти.

Перед сном я зашел в душ, включил воду, намылил губку, провел по телу и обомлел: под мышкой у меня появился инородный комочек. Я выскочил из душа, осмотрел себя в зеркале. Мать его, под мышкой у меня присосался клещ!

«Черт возьми, а вдруг он энцефалитный? – с ужасом подумал я. – Если вовремя не вколоть иммуноглобулин, то можно на всю жизнь инвалидом остаться или вовсе умереть».

Меня прошиб холодный пот. Весь хмель куда-то улетучился. От хорошего праздничного настроения не осталось и следа. Клещ, это маленькое подлое создание, коварно присосался к моему телу, и что-то надо было с ним делать.

Наспех одевшись, я сбежал к выходу из гостиницы, бросился к частникам, поджидающим на стоянке случайных клиентов.

– В ближайший травмпункт! – бросил я водителю.

Нужное мне медицинское учреждение оказалось едва ли не на другом конце города. Возбужденный до предела, я вбежал в приемное отделение и обратился к дежурной медсестре:

– Девушка, у меня такое дело! Клещ! Он вот здесь присосался!

Я показал ей на подмышку.

– Сядьте в очередь, – равнодушно распорядилась медсестра.

– У меня клещ! – стал я объяснять ей.

– У всех клещ! – холодно отрезала она. – Вы что, гражданин, один такой, что ли? Всех клещи покусали. Садитесь в очередь и ждите, когда вас врач вызовет.

В очереди, несмотря на позднее время, было человек десять. Кто-то вывихнул руку, у одного мужчины была разбита губа, кого-то, как меня, укусил клещ. Я сел на свободный стул и стал вспоминать все, что знал об энцефалитных клещах. А знал я о них до обидного мало.

«После укуса энцефалитного клеща наступает паралич нервной системы. Помнится, у нас одного милиционера из дежурной части кусал клещ, так у него руки постоянно тряслись. Я вначале думал, что он каждый день на работу с похмелья приходит, а оказалось, что это ему иммуноглобулин вовремя не ввели. Где я мог подцепить клеща, в лес же не ходил? По горсаду с операми прогулялись, но там-то откуда такая зараза возьмется? Или клещи везде водятся, где деревья есть? Господи, как же медленно тянется очередь! Пускай бы тот тип с разбитой губой еще посидел. Губа не клещ, подождать может».

Наконец-то дверь в кабинет врача открылась, и на прием пригласили одновременно троих мужчин, покусанных клещами. Первым к врачу пошел скромно одетый мужичок лет сорока. Пока он раздевался, я и второй пациент остались стоять у стола медсестры, которая зачем-то вторично записала наши данные. Еще одна медсестра, с огромной иглой в руках, крутилась рядом со столом доктора.

– Где укусил клещ? – спросил врач у первого пациента.

Обернувшись на нас и медсестру, мужичок тихо ответил:

– В мошонку.

Доктор, продолжая делать записи в толстом журнале, повторил вопрос:

– Где клещ укусил?

– В мошонку, – гораздо смелее и громче ответил мужик.

Врач отложил авторучку, поправил очки на носу, посмотрел пациенту в глаза и вновь, отчеканивая каждое слово, спросил: