Потомки джиннов - читать онлайн книгу. Автор: Элвин Гамильтон cтр.№ 6

Самой мне просто повезло. Шестнадцать лет прожила в пустыне, захваченной галанами, и никто меня не разоблачил. Ранае с её огненными глазами такое не удалось бы, а для чужеземцев любой отличающийся от людей был монстром ничуть не лучше гуля или нетопыря. Девочку убили бы, как только заметили.

Самира снова нежно провела рукой по волосам малышки демджи, как, наверное, множество раз до того, укладывая спать.

— Когда мы увидели… это, — продолжала она, кивая на солнечный шар в руке Ранаи, — отец сказал, что на землю вернулась принцесса Хава.

Легенда о принцессе-волшебнице была одной из моих любимых. На заре человечества, когда Разрушительница ещё сеяла страх повсюду, у самого первого султана в Измане родилась дочь Хава. Голос её был столь прекрасен, что те, кто его слышал, падали на колени в благоговении. В конце концов пение девушки привлекло страшного гуля, который принял облик одного из слуг. Он вырвал у неё глаза, но Хава вскрикнула от боли, и, прежде чем гуль успел забрать и язык, на помощь пришёл герой Аталла, который обманул гуля и вернул принцессе зрение. При виде спасителя сердце замерло у неё в груди, она почувствовала себя так, будто умирает. Смотреть на Аталлу было мучительно, и Хава отослала его, но от этого стало ещё больнее. Так к смертным впервые пришла любовь.

Однажды до Измана дошли вести, что гули осаждают большой город на другой стороне пустыни, а среди его защитников — Аталла. Каждую ночь враги разрушали городские укрепления, и наутро, когда рассвет прогонял чудовищ, горожанам приходилось возводить их заново. Так продолжалось день за днём, и силы людей уже иссякали. Аталла был почти обречён.

Услыхав об этом, принцесса Хава вышла за стены Измана в пустыню и принялась плакать так горько, что буракки, бессмертный конь из песка и ветра, сжалился над девушкой и явился на помощь. Верхом на буракки она пересекла пески: она скакала и пела, а солнце не уходило, прислушиваясь к ней. Когда же она достигла города вместе с солнцем, гули в страхе попрятались. Ночь не наступала затем целых сто дней, и люди успели возвести мощные, неприступные стены, за которыми они были в безопасности. И там, в городе, Хава вышла замуж за своего любимого Аталлу.

Каждую ночь она стояла на стене, провожая его на битву, а на рассвете встречала. Ещё сто ночей Аталла сражался с гулями, обороняя город, и ни один вражеский коготь даже не поцарапал его. Однако на сто первую ночь случайная стрела долетела до вершины стены и вонзилась в грудь принцессы.

Когда Аталла увидел, что возлюбленная умерла, сердце его остановилось от горя, и набежавшие гули разорвали героя. Солнце вспыхнуло посреди тьмы, оплакивая влюблённых и обращая их врагов во прах. Город был спасён и с тех пор стал называться Сарамотай, что на самом первом языке людей означало «смерть принцессы».

«Может, какой-нибудь джинн нарочно подарил дочери, рождённой за этими стенами, ту же самую способность, что у Хавы? Да нет, та вроде бы была обычным человеком. По крайней мере, так утверждала легенда. В старых сказках даже простые люди обладают чудесными умениями. А может, настоящая Хава и в самом деле не принцесса, а одна из нас, демджи? Стала же красавица Далила в рассказах о султимских состязаниях страшным чудищем с рогами. А Синеглазый Бандит вообще поменял пол!»

— После битвы у Фахали мы успокоились… — Самира крепче прижала к себе девочку. — Но оказалось, что за демджи охотятся не только чужеземцы. — В песках многие верили, что части тела демджи лечат все болезни. Золотокожая Хала, единокровная сестра золотоглазой Имин, потеряла так два пальца, которые отрезали и продали, наверное, чтобы избавить какого-нибудь богача от боли в желудке. — Говорят, даже сам султан ищет…

— Мы знаем, — мрачно кивнула я.

Когда появились эти слухи, меня сразу охватила тревога за Нуршема. Кого ещё может искать султан? Ясно, что он надеется вновь заполучить убийственное оружие, в которое превратился мой брат. Даже мне с моей властью над песками не под силу разрушить целый город. Тем не менее мы старались скрывать, что демджи, повелевающий песчаными бурями, и есть Синеглазый Бандит.

Впрочем, какая разница, живой я сдаваться султану всё равно не собиралась. А вот маленькое солнышко в ладонях Ранаи… Сейчас оно выглядит так безобидно — а если вырастет и станет ярче в сотню раз? Пожалуй, правитель Мираджа может и заинтересоваться.

— Пока вы не пускаете солдат на нашу сторону гор, — продолжала Самира. — Как думаешь, долго продержитесь?

Сколько сможем. Разобьёмся в лепёшку, но не дадим ни с кем сделать то, что сделали с Нуршемом. Пусть Раная и маленькая зазнайка, привыкшая считать себя новым воплощением легендарной принцессы, но она демджи, а мы своих в обиду не даём!

— Её надо убрать из города, — нахмурилась я. Иначе как бы не пришлось и на неё смотреть через прицел ружья. — Я знаю безопасное место.

— Никуда я с тобой не пойду! — фыркнула малышка.

— Принц Ахмед хочет, чтобы демджи могли ничего не бояться, — продолжала я, не обращая внимания, — но пока им требуется защита и присмотр.

— А мне можно с ней? — спросила Самира, поколебавшись.

Я вздохнула с облегчением:

— Конечно… если дойдёшь.

Еле живая от слабости, она двинулась по коридору к лестнице наверх, опираясь на руку Имин. Раная семенила рядом, цепляясь за халат. Я собиралась двинуться следом, но луч магического солнца скользнул по дальней стене камеры, выхватив из тьмы очертания человеческого тела. В углу неподвижно скорчилась женщина.

Вначале я подумала, что она умерла, не выдержав голода и жажды, но затем разглядела, как бледно-жёлтый халат на иссохшем теле чуть шевелится в такт дыханию. Склонившись, я притронулась к её руке, слишком горячей для подземелья, где никогда не бывает дневного света, и поняла, что у несчастной сильная лихорадка.

Ощутив моё прикосновение, женщина распахнула глаза. Во взгляде, устремлённом на меня сквозь грязные спутанные волосы и запёкшуюся кровавую корку, мелькнул ужас.

— Ты можешь встать? — Я протянула руку, но узница лишь молча смотрела на меня огромными запавшими глазами. «Какое там встать, тем более идти, ей и в сознании оставаться тяжело…» — Имин, помоги! — позвала я, обернувшись.

— Захия? — раздался вдруг хриплый шёпот, похожий на истовую молитву. Пересохшая глотка больной ничего больше не смогла выдавить, а затем силы совсем оставили её, и голова бессильно откинулась.

Я застыла как вкопанная. Сердце замерло в груди, как у принцессы Хавы в легенде.

Из Синеглазого Бандита и мятежницы-демджи, отдающей приказы, я на мгновение вновь превратилась в простую девушку из Пыль-Тропы, где в последний раз слышала имя своей матери из чужих уст.

Ко мне подоспела Имин:

— Что там?

— Я…

Комок в горле мешал говорить, прошлое никак не хотело отпускать меня. В пустыне немало других женщин по имени Захия, ничего странного в нём нет… но узница смотрела так, словно узнала, да ещё и назвала имя моей матери!