Тульпомансер. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Нелин cтр.№ 5

В школе я не показывал никаких блестящих результатов. Мне там было банально скучно. Однотипные уроки, постные лица учителей, туповатые одноклассники. Хорошо, что они ко мне не приставали, хотя этому было одно очень хорошее объяснение. Я просто их бил. Да. Меня даже к психологу водили несколько раз и заставляли пить успокоительное. Я жил в постоянном молчании, но только не с самим собой, а когда меня задевали посторонние люди, я пускал в ход кулаки, и для меня не существовало никаких правил. Мне было плевать на все дворовые законы – не бить в лицо, по яйцам, не добивать лежачих, не драться с помощью подручных предметов против безоружных. Меня очень легко спровоцировать на драку – достаточно было одного удара, чтобы я совершенно молча пошел в атаку. И мне совершенно плевать, кто стоит передо мной – одноклассник или дылда из класса постарше. В восьмом классе местный школьный авторитет «Градус» даже пытался приблизить меня к себе и таскать меня на всякие драки, но это оказалось бессмысленным. Я не хотел участвовать ни в чем таком. В итоге на меня забили. Все. Я получил прозвище «маньяк», и меня как отброса посадили на самую заднюю парту в полном одиночестве. А я это изгнание воспринял как настоящий подарок судьбы. Ведь больше не надо ни с кем разговаривать, спрашивать про домашку или ржать над не смешными мемасиками на мобилке.

Самое же забавное было в том, что я потом плохо помнил сами моменты драки. Как я там бил и кого. Обычно меня стаскивали с лежащего противника, которому я продолжал активно размешивать лицо в кашу, а потом рассказывали да показывали ролики, снятые на камеру телефона. Одно такое видео даже наделало немного шуму в «ВКонтакте». Я даже комментарии почитал о жестокости в школах, с трудом вспоминая, кого это я бил и за что. В общем, я понимал, что со мной что-то не так. Я асоциален, в принципе добр и миролюбив, но если меня тронуть – мало никому не покажется. Да, конечно, меня тоже били, но обычно вмногером. Я успевал максимум уложить двоих или троих, после чего меня валили с ног и избивали до потери сознания. Так было раза три или четыре. Я даже записался в секцию кикбоксинга, чтобы на автомате вырубать не двоих, а всех, но потом понял, что сделал ошибку. Отходил два года, и до меня дошло, что качаю совершенно не тот скилл. Кто-то агрессивный внутри меня использовал все приемы и устраивал побоища, поэтому я должен был учиться совсем иному – самоконтролю и сдерживанию эмоций. Я думал начать ходить на йогу, но там все занятия были платными, а я не мог себе этого позволить. Поэтому принялся читать всякие восточные книжки и медитировать. Честно признаюсь, что это помогло, но не сильно. Я по-прежнему заикался, когда пытался разговаривать с людьми, и не было ни одного, кого я мог бы назвать своим другом. Да, иногда появлялись ребята, которые хорошо ко мне относились, но у всех был свой шкурный интерес. За одного – толстого Тимофея – нужно было просто заступаться, так как его гнобили всем классом, курносая Ольга хотела, чтобы я помогал ей с русским языком и сочинениями. Это не дружба, а херня какая-то.

Я вот ни с кем не пытался дружить, чтобы подтянуть математику например. В итоге и с лохами за одной партой не оказался, но и в элиту класса меня не взяли. Я был совершенно чужой на этом празднике жизни. Не такой, как все, и очень опасный. О моих приступах жестокости знали и учителя. Один раз у меня чуть не получил по морде физрук, но он успел понять, что перегибает палку и успокоить меня, глядя, как я хватаюсь за скакалку и наматываю ее на кулак. Это было в девятом классе. Ростом я уже тогда был почти 175 см, а физрук был мне по плечо. Я прекрасно его понимаю, и хорошо, что он не стал писать на меня донос, иначе бы меня выгнали из школы. Учился я средне. Любил литературу и русский язык. Не понимал геометрию и алгебру. Был холоден к химии и физике, зато любил историю.

С девчонками у меня тоже была полная нескладуха. Да, мне нравились некоторые из одноклассниц, но я не мог с ними даже толком заговорить. Несмотря на то что я был высоким и в принципе симпатичным, как мне самому казалось, никто не хотел рисковать своими репутацией и здоровьем. У девчонок же в нашем возрасте редко когда что серьезно бывает. То с одним помутила, то с другим. Из армии вообще мало кого дожидаются, а я ревнивый. Вот прямо чувствую это. И что я могу натворить, если узнаю, что меня променяли на другого? Хорошо, что я сам это понял и не стал делать ошибки – встречаться с кем-либо. Поэтому от девчонок я держался в стороне.

Я оделся, закинул на спину старый рюкзак «Рибок» и вышел из квартиры. Зря я, конечно, матери опять про этого зэка наговорил. Она снова расстроилась. Сейчас сядет на кухне, закурит, достанет бутылку дешевой настойки и будет глушить свое горе. Сломанный человек. Причем самое плохое здесь в том, что даже если завтра вернется отец с чемоданом бабла – ничего не изменится. Это страдание забито уже где-то на подсознательном уровне, и неважно, сидишь ты на рваном стуле или золотом троне. Результат будет одинаков. Ты будешь несчастен. Это все самопрограммирование такое. Я читал. Но мама такие умные книжки не читает. Ей незачем. Она же до хера умная. У нее в голове только одни любовные романы, рассчитанные как раз на нее. Одиночку с прицепом, которой уже ближе к сорока. Печально все это. Сначала я пытался до нее донести какие-то вещи, но она взрослая, она умнее. Но это не так. Я же вижу, что в душе она все та же наивная девочка с глазами на мокром месте. Да, наверное, я должен сам что-то изменить. Взять себя в руки. И сделать. Что-то. Но что? Бросить учебу и пойти работать? А куда и кем? Мне 16 лет, куда меня возьмут? Можно, конечно, поговорить с Градусом. Он влился в наркобизнес. Вербует закладчиков. Сам ездит, принимает грузы от ребят из другого города, а потом толкает всякое дерьмо через малолетних мальчишек. Работа нервная, но непыльная. Знай себе гуляй по всяким заброшкам да прячь пакетики. Фоткай место, делай подробное описание – и вали.

Только вот Градус сам, скорее всего, уже на учете у полицейских, и когда им нужно будет делать план – сдаст всех своих закладчиков, лишь бы спасти свою шкуру. Удобно. И полицейские план выполнили, и Градус внакладе не остался. Денег там много. Я общался с Сашей Тихвиновым, тот сказал, что уже через два месяца купил себе айфон. Тысяч по 60–80 они в месяц имеют спокойно, а могут и больше. «И куда же такие бабки тратить?» – удивлялся я. «На бухло, сигареты, крутые шмотки, ну и родителям чутка подкидываю, – пояснил Саша, – но хочу откладывать на тачку». Только вот купить он ее не успел. Нарушил главное правило наркодилера. Нажрался своей же дряни на какой-то дикой вписке и вышел в окно. Написал какой-то дебильный пост в «ВКонтактике» о том, что он понял смысл жизни – и все. Нет больше Саши.

А у него ведь нормальная семья была. Полная. Сестра младшая осталась. Папа работает сварщиком, но денег у него было немало. Специализированный он, с собственным клеймом, а это уже круто и почетно. Нет, не пойду я к Градусу, ну его в жопу. Насчет философии я, конечно, приврал. Мне просто хотелось уехать. Однако я понимал, что мать бросать нельзя. Если этот Глеб откинется и припрется к ней жить, то ее жизнь превратится в кошмар, а если я буду рядом, то черта с два он порог переступит. У меня под кроватью лежит самая маленькая бейсбольная бита, и я просто спущу этого мужика с лестницы. Страха у меня перед ним нет. Лишь бы не убить, конечно, а то и сам сяду. Вот этого я боялся. Оказаться в тюрьме мне совершенно не хотелось. Чем бы я тогда был лучше этого Глеба? Мама бы вместо него мне посылки отправляла, да?