– Тираннозавр, – перебил я.
– Не, тираннозавр – это так, ерунда. Тираннозавры не хищники были, а падальщики. Охотиться с их весом опасно. Суперхищник – это тот, кто выбивает вокруг себя всё живое, от мышей до мамонтов.
– Человек?
– Человек тоже… Здесь что-то другое… Животные отсюда ушли… Они собрались – и ушли… или живьём сгнили, как та собака.
– Может, это из-за спорыньи? – предположил я. – Помнишь, когда мы только приехали? Когда поле жгли? Мы катили по дороге, а через неё всякая живизна перебегала. А что, если они не от пожара спасались, а от спорыньи? Что, если весь этот край захвачен спорыньей?
– Пойдём, – Светка поднялась. – Надо найти воду.
Я с ней был согласен, вода потребуется, без воды засохнем. Но день был не жаркий, поэтому жажда особо не мучила, и я предложил искать воду по пути.
Мы шагали по лесу, искали ручей. Или низину. Или болото на крайний случай. Продвигались к югу. Во всяком случае, я думал, что к югу. Потому что определить направление у меня не получилось. Отец учил: заблудился в лесу – иди на юг. Чем южнее, тем больше рек и поселений, обязательно на что-нибудь да наткнёшься. На юг, ни в коем случае не на север. Осталось только найти, где этот юг. Солнца нет, звёзд ночью не видно, да и не умею я по звёздам, мох на дереве чушь, иголку…
Я вспомнил про иголку.
– Эй, Свет, у тебя булавка есть? – спросил я.
– Есть. Тебе большую или маленькую?
– Давай маленькую.
Светка сняла с пояса булавку, передала мне.
– Зачем?
– Если обломать иголку, положить её на сухой лист, а этот лист поместить в воду, то игла повернётся с севера на юг…
– В воду, – Светка кивнула. – Это ты хорошо придумал. Опустить в воду.
Светка рассмеялась.
– Я найду воду, – сказал я. – Если есть лес, есть и вода.
– Ну-ну.
Мы пошагали дальше.
Лес тянулся, красивый и однообразный, но такой лес мне нравился гораздо больше тёмного и сорного глухолесья хотя бы тем, что здесь было гораздо меньше мест для устройства засады. Сучья трещали под ногами, ломался мох, мы шагали вперёд. Местность была действительно необычная – ровная, точно мы перемещались по широкой тарелке. Ни низин, ни подъёмов, однообразно и одинаково. Держать направление получалось с трудом. Мозг начал устраивать запинки – стоило во время определения направления отвлечься на секунду или хотя бы моргнуть, и я терял намеченное дерево, а значит, и стрелку, по которой следовало двигаться. Иногда это случалось во время движения. Скоро я понял, что удержать выбранное направление я не в состоянии. Мы шли непонятно куда, возможно, ходили по кругу. Светке про это я не говорил.
Скорость снизилась. Видимо, начал сказываться недостаток воды, голова работала медленно. И ныла. Тупая боль поднималась от шеи и лезла к темени.
Светка выглядела всё хуже. Расчёсанная рука распухла и покраснела. Я оторвал от подола своей футболки ленту и сделал Светке шейную перевязь, чтобы рука болталась повыше и не так опухала.
– Дергает руку, – Светка подула на пальцы. – Наверное, что-то попало всё-таки…
Я промолчал.
– Вообще-то похоже на заражение крови, – вздохнула Светка. – Если это заражение, то нужны антибиотики.
Я молчал.
– Похоже, он увёл воду, – сказала Светка.
– Кто?
– Не знаю… Тот, кто шептал…
– Хватит, – попросил я. – И так ночью чёрт-те что творилось, а тут ты ещё…
– Нет, просто всё это как-то очень удачно, один к одному…
Светка тащилась за мной еле-еле, то и дело отставала и останавливалась, и я тоже останавливался, дожидаясь её. Нужна вода.
– Что-то мне холодно, – сказала Светка.
Я снял куртку, Светка надела. Но в куртке она смогла пройти совсем немного, уже через сто метров куртка показалась ей тяжела, и она её сбросила.
– Слушай, Марс, у меня идея, – сказала Светка неожиданно громко. – Мне кажется, мы попали в препакостнейшую ситуацию. Мне всё хуже и хуже…
Светка потрогала себя за голову, потом за руку.
– И я устала.
Она остановилась. Я вернулся к ней. Глаза мутные, и уже с желтизной. Выглядит скверно.
– Так вот, у меня идея, – сказала Светка негромко. – Я сяду тут и посижу, а ты пока пойдёшь воду поищешь.
И Светка села.
– Плохая идея, – возразил я.
– Наоборот, хорошая, – помотала головой Светка. – Я соберусь с силами, а ты пока найдёшь воду…
– Ты что-то плохо соображаешь. Воду я, может, и найду. Как я потом найду тебя? В этом лесу заблудиться, как… Очень легко заблудиться.
– Я буду свистеть…
Светка свистнула, получилось у неё не очень хорошо.
– Свистеть не получается, – хмыкнула она. – Отлично, тогда я буду кричать. Вот так…
Светка закричала. Но и кричать у неё получилось плохо, не крик, а какое-то негромкое мычание.
– Вот видишь, – сказал я. – Нет, разделяться нельзя, пойдём вместе.
– Хорошо, – кивнула Светка. – Вместе так вместе, пускай… Только я сначала отдохну…
Светка отвалилась к сосне, вляпалась волосами в смолу, дернулась, поморщилась.
– Потом отдохнёшь, – я взял её за руку, за левую.
Светка помотала головой.
– Свет, надо идти, – сказал я по возможности терпеливо. – Если я тебя здесь оставлю, то мы потеряемся совсем. Ты уснёшь, я тебя потом не найду. Ты понимаешь?
– Да я тебе свистну…
– Ты не сможешь свистнуть. А я тебя не услышу. Надо собраться и идти.
Я подхватил её под мышку.
– Буду с клюкой идти, – Светка подняла палку. – Как ведьма старая…
Светка сделала несколько шагов, затем треснула палкой по дереву. Палка сломалась.
– Нет, почему всё-таки? – Светка швырнула палку в кусты. – Лес как вымер, даже муравьёв – и тех не ползает. Птицы не каркают, лягушки не квакают, никакого движения. Воды нет. Речка исчезла, и ни одного ручейка вокруг. Я пить хочу! Почему?
– Мы же с тобой уже обсуждали…
– Что обсуждали? – уставилась на меня Светка. – А, да, обсуждали. Ты полагаешь, это на самом деле тираннозавр? Это глупо, откуда здесь тираннозавр? И потом, они все вымерли давно… Я хочу пить. Пить…
– Я тоже.
– Вспомни, как в лесу вода добывается? Почему тут нигде нет воды? Слушай, Марселино, ты же сам говорил… надо дойти до низины. В низине либо ручей, либо болотина. Или росу собирать. Завтра утром будем собирать росу. Где там роса…
– Роса на траве, на крупных листьях.