– Выпьешь со мной чаю? – предложила она. – Я только что вернулась и страшно замерзла. Хорошо, что Франц с Ириной еще не уехали, а то пришлось бы брать Гретхен с собой. Честное слово, я уже подумываю о том, чтобы уволиться.
Рита вежливо улыбнулась. На самом деле она не отказалась бы и от приличного обеда. Она со вчерашнего вечера почти ничего не ела: анализы следовало сдавать натощак, а потом поесть было негде. Шоколадный батончик из автомата на первом этаже поликлиники не мог считаться нормальной едой. Как будто прочитав ее мысли, Елизавета Дмитриевна спросила:
– А может быть, ты голодна?
– Не переживайте, – улыбнулась Рита. – Я только заберу Соню, поем дома.
– Девочка все равно спит, поэтому у тебя есть время пообедать, – безапелляционно заявила мама Марка. – Мой руки и приходи в столовую, я посмотрю, что там приготовила Галина.
Рита не стала спорить. Есть действительно очень хотелось. Правда, она не удержалась и после того, как вымыла руки, поднялась на второй этаж, где спала Соня. Оказалось, девочки снова спали вместе: и Соня, и Сабина, заботливо укрытые пушистым пледом, растянулись на широкой кровати, где обычно спали Марк и Рита, когда ночевали у его родителей. Девочки держались за руки и походили на настоящих сестер: обе светловолосые, с правильными чертами лица, уже утратившие младенческую пухлость, а потому понемногу приобретающие схожесть с отцами и дедом. Удивительно сильные гены оказались у Гедеона Александровича Вебера.
Рита осторожно подошла к кровати, наклонилась над дочерью и поцеловала в теплый лоб. Девочка пошевелилась во сне, причмокивая губами, как делала совсем маленькой, выпустила руку Сабины и перевернулась на другой бок. Рита улыбнулась, но уже в следующее мгновение резко выпрямилась, зажав себе рот руками, чтобы не закричать и не испугать детей. Красивое личико Сони вдруг заострилось и посерело, зубы выглянули из-под губ, острые, желтоватые, как у древней старухи, волосы кроваво-красным огнем рассыпались по подушке.
Что же это такое? Почему она видит Соню такой? Она видела мертвыми Марка и бабушку, потому что без ее помощи они сейчас были бы такими, она видела раны на себе, потому что забирала на себя чужие болезни, но почему она видит Соню такой?..
– Маргарита?
Чужой голос привел ее в чувство. Она вздрогнула и обернулась. На пороге комнаты стоял Франц и удивленно смотрел на нее.
– Все в порядке?
Рита судорожно кивнула, не сумев выдавить из себя ни звука. Она снова повернулась к кровати, но наваждение уже исчезло. Ее дочь опять была хрупкой трехлетней блондинкой, так похожей на Марка.
– Ты выглядишь так, как будто собираешься упасть в обморок, – недоверчиво заметил Франц.
– Просто… голова закружилась. – Рита снова повернулась к нему. – Ты что-то хотел?
– Нет, просто увидел, что дверь в комнату девочек приоткрыта, зашел посмотреть, не проснулись ли они. Не ожидал увидеть тебя. Где Марк?
Рита вышла в коридор, держась за стену, потому что голова все еще кружилась от увиденного, и осторожно прикрыла за собой дверь. Наверное, Елизавета Дмитриевна уже разогрела обед, не следовало заставлять ее ждать.
– У него какие-то сложности на работе, – пожала плечами она, направляясь к лестнице и изо всех сил стараясь не пошатнуться. Лишь ухватившись за перила, почувствовала себя увереннее. Франц, к ее удивлению, последовал за ней. – Кажется, ему нужно переделать проект.
– Марк, работа, проект, – усмехнулся Франц. – Звучит почти фантастически.
Рита бросила на него короткий взгляд. Наверное, следовало промолчать, но она почему-то не смогла. Все напряжение последних дней тяжелым грузом давило ей на плечи: и это дурацкое Рождество, из которого не вышло ничего хорошего, как и предупреждал Марк, и странная особа, преследующая ее, и пугающие видения.
– Да, я в курсе, что ты в него «верил», ты мне это однажды уже говорил.
Франц остановился, примирительно вскинув руки. Видимо, тоже вспомнил тот их единственный разговор наедине четыре года назад, когда он уверял, что ей следует бежать от Марка без оглядки.
– Прости, я не хотел тебя обидеть, просто…
Рита тоже остановилась и посмотрела на него.
– Просто что?
– Я рад, что вы с ним вместе, действительно рад. Я вижу, что он на самом деле изменился в лучшую сторону благодаря тебе. Он мой брат, не забывай. Пусть он частенько меня бесил, и было время, когда мне казалось, что я его ненавижу, но он мой брат. И, наверное, я его люблю. Несмотря ни на что. Просто, на мой взгляд, вы настолько разные, что я до сих пор не понимаю, как вы можете быть вместе.
Рита молчала, выжидающе глядя на него, поэтому он продолжил:
– Марк всю жизнь хотел быть не таким, как все. Не знаю, черта ли это его характера, или это присуще всем творческим гениям. Мне сложно сказать, я обычный рациональный юрист. Серая масса в его глазах. Он же всегда хотел выделяться. Сначала искусство, картины, другая фамилия. Потом вообще… призраки и магические салоны. Да бог мой, он даже инвалидностью своей едва ли не гордился. Потому что все это выделяло его из толпы. А ты всегда казалась мне такой…
– Обычной?
– Да, обычной. В хорошем смысле этого слова. Простой, с понятными желаниями и ценностями. Мама ведь рассказывала мне о вас все эти четыре года. Семья, ребенок, работа. Все это понятно и естественно для женщины. Этим ты всех нас завоевала, но я не понимаю, чем ты понравилась ему.
Рита отвернулась, криво улыбнувшись. Франц не сказал ничего нового, она ведь и сама не раз думала, что Марк так любит их дочь именно из-за ее необычности. Марк всегда любил все необычное. И с ней самой он сейчас так возится, потому что все это всколыхнуло их привычную, посредственную жизнь. Она же сразу отметила нездоровый энтузиазм в его глазах, как только призрак Ивана впервые появился на ужине. Интересно, будет ли он любить ее, если вдруг Смерти все же удастся забрать ее дар, но оставить в живых?
– Может быть, тем, что я тоже необычна? – едва слышно произнесла она.
Она не смотрела на Франца, но чувствовала его любопытный взгляд на себе.
– Ты о том, что сделала с Сабиной? – осторожно поинтересовался он.
Рита кивнула.
– Только не нужно спрашивать, что это было. Ты все равно не поверишь. И да, ты прав. Я хочу быть обычной. Без всего этого. Мне нравится быть просто женой, мамой, внучкой, невесткой… без всего этого, – повторила она.
Возможно, Франц все же спросил бы что-нибудь, если бы их разговор не прервал вибрирующий в ее кармане телефон. Звонил Марк.
– Ты уже закончила с медосмотром? – первым делом поинтересовался он. – Тогда приезжай в студию, есть идея.
– А Соня? – только и спросила она.
– Пусть останется у моих родителей. Я договорюсь с мамой, если Вере Никифоровне будет неудобно за ней приехать, переночует у них. Завтра заберем. Это важно. Я нашел Леру.