– Куда мы идем? – слабо спрашивает Себ.
Он еле ворочает языком, поэтому получается «Кдамыоооом», но Майлз, очевидно, вполне понимает своего пьяного приятеля.
– Спать, дружище, – отвечает он. – На сей раз в собственную постель.
Себ с трудом кивает:
– Отличный план, старик.
Когда я начинаю бояться, что руки у меня вот-вот отвалятся, Майлз останавливается и открывает дверь, которая ведет в комнату значительно больше моей – но тем не менее она тускловата. Вовсе не так представляешь себе спальню принца. Основные цвета здесь – темно-красный и золотой. Такое ощущение, что мы попали в прошлое.
– Я могу бросить вас обоих в темницу за это, – бормочет Себ, но Майлз только смеется и похлопывает его по щеке.
– Угрожай, старик. Не исключаю, что однажды это и правда случится.
Себ поворачивается ко мне, и я вижу, что его синие глаза заволокло пеленой.
– Ни за что, – говорит он, полагая, что шепчет. – Без Монтерса я жить не могу.
– Да уж вижу, – отвечаю я, наблюдая, как Майлз усаживает Себа на кровать.
Интересно, сколько раз он это проделывал. Пусть даже Себ ростом не ниже друга и, вероятно, тяжелее, Майлз совершает этот маневр так ловко, как будто давно его освоил.
Себ плюхается на кровать спиной и тяжело вздыхает.
– Я снова накосячил, да? – спрашивает он, обращаясь к потолку.
Майлз похлопывает принца по ноге.
– Сегодня всё гораздо лучше, чем обычно. Ни драк, ни арестов, ни даже фотографий на мобильник.
– А я сделала одну фотку, пока мы шли по коридору. Это было нельзя? – спрашиваю я, округлив глаза.
Майлз сердито смотрит на меня.
Ей-богу, как он умудряется так кривить рот от отвращения, что губы как будто совсем пропадают? Их этому учат в дорогущей частной школе?
– Я пошутила, – говорю я. – Мы, колонисты, иногда шутим, знаешь ли.
Майлз явно не намерен тратить время на глупости: он отворачивается и смотрит на Себа.
– Спи, – произносит он, и Себ кивает, видимо решив, что это разумная идея.
– Спать… – бормочет он, утопая в подушках.
– Вот именно, – говорит Майлз, и через несколько секунд веки принца опускаются.
Я уже собираюсь отойти от кровати и направиться к двери, как Себ вдруг садится и открывает глаза.
– Сестра Элли! – зовет он.
Я вздыхаю и напоминаю:
– Меня зовут Дэйзи.
Но он просто устремляет в мою сторону мутный взгляд синих глаз и продолжает:
– Сестра Элли! Извини. Что поцеловал тебя и предложить трахнуться. Это было невежливо и…
Себ подыскивает подходящее слово, одной рукой что-то выводя в воздухе, как будто определение, которое он ищет, находится прямо перед ним.
– Неуместно, – подсказываю я, краснея.
Майлз не смотрит на меня, но я буквально слышу скрип – так он напрягается.
– А еще неприлично и нецивилизованно.
– И всё вот это, – со вздохом соглашается Себ.
Затем его глаза закрываются вновь, и вскоре самый завидный холостяк Шотландии уже похрапывает, лежа поверх дорогого одеяла.
Майлз медленно отступает от кровати, жестом показав, что я должна следовать за ним. Когда мы выходим в коридор, он осторожно и тихо прикрывает дверь. Мы стоим в темном коридоре. В замке тихо. Свет исходит только от небольших бра на стенах.
– Ничего себе… – начинаю я, но Майлз смотрит в пространство над моей головой, и на шее у него бьется жилка.
Потом наши взгляды встречаются.
– Ну что, – говорит он, – всё прошло, как ты рассчитывала?
Глава 12
Я так потрясена, что даже, не удержавшись, издаю странный звук – нечто вроде «эээ» – который в тишине коридора кажется слишком громким. Наконец овладев собой, я восклицаю:
– Ты что, прослушал? Себ сам пришел ко мне. Взял и приперся, как вампир, которого я случайно пригласила, а потом не сумела выгнать.
Майлз хмурится, и я закатываю глаза:
– Посмотри на меня.
Я вытягиваю руки в стороны, демонстрируя Майлзу свой безумный наряд.
– Девушки у вас в Шотландии обычно одеваются именно так, чтобы соблазнить принца? Да, конечно, здесь холодно, и, наверное, после учебы в закрытой школе те из вас, кто не сменил ориентацию, делаются не слишком разборчивыми. Поэтому я не исключаю, что сорок семь слоев теплой одежды могут кого-то возбудить…
Майлз стоит так прямо, как будто кол проглотил. Руки он держит по швам, подбородок вздернут. Возможно, надменному поведению их обучают в той дорогущей школе, которую посещают они с Себом, и если так, то Майлз наверняка получает высшие баллы.
– Надо отдать тебе должное, ты оригинальна, – говорит он, и один уголок его рта приподнимается в полуулыбке.
Майлз кивком указывает на мои клетчатые пижамные штаны.
– И стиль соблюдаешь.
Я фыркаю:
– Ты так относишься к каждой девушке, которая оказывается в поле зрения Себа?
И тут до меня кое-что доходит.
Я опускаю руки и придвигаюсь к нему:
– Погоди… ты неравнодушен к Себу?
От удивления он слегка оттаивает – хлопает глазами и отступает на шаг. На секунду Майлз становится обычным парнем, а вовсе не аристократом, который вот-вот прикажет отрубить тебе голову.
– К Себу… нет, – отвечает он, качая головой, и лед снова нарастает.
– Нет, – повторяет Майлз, слегка расправляя плечи. – Я не ревную. Просто не хочу, чтобы Себа втянули в ваши планы.
Я тоже качаю головой, совершенно сбитая с толпу.
– Понятия не имею… – начинаю я и вдруг вспоминаю, что сказал Себ у меня в комнате.
Про Майкла.
Про это дурацкое интервью.
– О господи, – говорю я и обхватываю голову руками. – Ты злишься на меня за то, что я читаю сплетни, хотя вы, парни, делаете то же самое?
У Майлза хватает совести слегка покраснеть, но тут же он вскидывает подбородок и вновь обретает прежнюю надменность.
– Ну, ты точно не первая девушка, которая бросает прежнего парня и старается залучить в свои сети Себа, – говорит он, и я уже собираюсь поддразнить его за такие старомодные выражения, но Майлз продолжает:
– Но меньше всего ему сейчас это нужно.
– Почему? – спрашиваю я. – Поверь, меня не интересует Себ, вне зависимости от того, что пишут в интернете. Но почему наш теоретический роман был бы настолько катастрофичен?
Майлз не отвечает, и я прижимаю руку к груди, задыхаясь от притворного ужаса.