Москва-Лондон, кот и букет невесты - читать онлайн книгу. Автор: Елена Дженкинз cтр.№ 13

— Эмили, твой выход! — раздался оклик помощника режиссера.

— Детка, я все понимаю, — задумчиво сказал Зак. — Я тоже без мужчины не могу. Но последний дубль. Последний! — он мазнул по носу тонкой кистью, подправляя контур, и подбадривающе посмотрел, мол, вали уже на площадку.

Кадры снимали в естественном освещении, но пара осветителей все равно суетились рядом, поскольку близился закат; две камеры скользили по рельсам, ловя лучшие ракурсы; злые и уставшие люди ждали последнего дубля.

Все, что требовалось от Эмили — это посмотреть на свой остров, Ману, как на единственную любовь, а потом закрыть глаза и улыбнуться. Но не получалось. Уже сорок дублей, а все не то. И вот последняя попытка. Финальным моментом весь фильм можно испортить, потому что у зрителей не будет катарсиса и полного понимания скрытых смыслов.

— Камера, мотор!

Эмили посмотрела на залив, стоя у пещеры, которая была ее домом когда-то, и ее седые волосы развевались на ласково-трепетном ветру, который услужливо сотворил вентилятор. Но любви к острову Эмили никак не могла прочувствовать, и на глаза навернулись слезы. Беременность плохо сказывалась на ее настроении, и даже образ Ника в памяти не помогал изобразить любовь к другому «объекту». Было стыдно подводить режиссера и команду.

— Смотрите! Что это за идиоты в небе?

Все разом обернулись и посмотрели туда, куда указал оператор.

Съемочная группа загудела, некоторые стали свистеть и размахивать руками: в небе над заливом, заслоняя предзакатное солнце, летели два воздушных шара, приближаясь к бухте. Один был сине-вишневый, полосатый, а второй золотисто-голубой.

И чем ближе они приближались, тем сильнее волновалась Эмили непонятно почему. У нее вытянулось лицо, и она не могла шевельнуться.

Оператор продолжал снимать.

А потом, когда воздушные гости добрались достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть детали, между шарами, как знамя, свесился огромный транспарант: «Выходи за меня, Эмили».

Она рухнула на колени, разом ослабев, и зарыдала, сгребая сырой песок пальцами. Поднялась и, падая, побежала в воду, но режиссер заорал, чтобы она вернулась на отметку. Она вернулась и впилась в небо взглядом, полным обожания и того самого катарсиса, которого ей так не хватало. Слезы высохли, оставив явно жуткие разводы, покрытые солью и песком, но ей было все равно. Она посмотрела на залив и сказала: «Боже, как мне хорошо».

— Снято! — гаркнул режиссер, и все зааплодировали. — Это было… нечто. Поистине, помощь с неба.

Эмили волновалась так, что снова начала всхлипывать. Ей казалось, что она попала в свой собственный сон и застряла там в виде семидесятилетней женщины.

— О нет! Я же в гриме!

Но времени вернуть себе обычный облик не осталось. Два воздушных шара приземлились на берег, и Эмили увидела Ника. Взгляд прикипел к нему, и она, дрожа от силы эмоций, ждала, пока он подойдет.

Чудак. Юл Бриннер в новой ипостаси. Сумасшедший…

Ник был в белой расстегнутой рубашке и бриджах, как истинный пират. Его светлые волосы трепал легкий ветер, настоящий, а не искусственный, и это был прекрасный дубль, самый удачный, самый счастливый. Ник улыбался так широко, что Эмили заразилась и засмеялась, прикрыв ладонью рот.

— Ты ненормальный.

— А я люблю удивлять, — хитро сказал Ник. Он немного похудел, но остался таким же неотразимым и даже лучше, чем она запомнила его.

— Я в гриме, не смотри на меня, пожалуйста, — смутилась Эмили.

— По крайней мере, сейчас я не чувствую себя стариком рядом с тобой.

Она не выдержала и преодолела последний шаг, который их разделял, чтобы обнять, вдохнуть, почувствовать.

— Ты не старый, ты самый лучший. Я так ждала тебя! Вечером собиралась в Москву, но все никак не могла сделать последний дубль. А увидела тебя в небе, и все получилось. Я так люблю тебя, что душа болит. И да, я выйду за тебя замуж.

Те из съемочной группы, кто еще был рядом, засвистели и снова зааплодировали. А Ник опустился на одно колено и надел ей на средний палец кольцо с сапфиром.

— Я люблю тебя, Эмили. Чтобы это понять, мне хватило одного дня с тобой, а может, и одного взгляда.

В носу предательски защипало, предупреждая о подступающем потоке слез. Стоит ли прямо сейчас огорошить жениха новостью о ребенке? Чтобы плакала не она одна. Но додумать стратегию так и не успела, потому что наконец увидела всех, кто помогал Нику развесить в небе предложение руки и сердца.

Там были Стас и Саша, а еще Настя Терехова и ее муж. И Тимошка, того качка трудно забыть.

— Ничего себе! Да вы всей армией пожаловали, — обрадовалась Эмили и тронула кулачками глаза, чтобы стереть слезы. Наверное, опухла вся. Страшная.

— Решили не упустить возможность стать свидетелями исторического момента, когда Большой Босс сделает предложение немощной старухе на затерянном в океане острове, — пошутил Стас.

— Не только сделает предложение, но и страстно поцелует, — поправил его Ник и сграбастал сопротивляющуюся Эмили в охапку. — Поцелуй меня, любимая. Я тебя два месяца не видел.

Она покраснела, что под слоем грима вряд ли было заметно, и коснулась пальцами, а потом и ртом теплых твердых губ, по которым истосковалась.

— Не верю, что это все происходит на самом деле, — прошептала она.

— Считай это новогодним подарком. С Новым годом, любовь моя.

— С Новым годом, Ник. — Она закусила губу и посмотрела исподлобья на будущего мужа. — Кхм, кхм… кстати, об этом. Слишком много подарков для меня одной. Я еще от твоего октябрьского никак не отойду.

— В каком смысле? — насторожился Ник.

— В таком, что я беременна, — с опаской произнесла она, и ее личный царь застыл величественной статуей на пляже волшебного острова.

— Я… это… — шептал Ник, прерывисто выдыхая. — То есть сначала я стану дедом, а потом отцом?

Чарли, проходивший мимо, остановился, сложив руки на худой груди, и осуждающе сказал:

— В ее возрасте, между прочим, рожать уже опасно. Старушке семьдесят, вообще-то.

Эмили догнала его и врезала ладонью по плечу.

Ассистент смеялся, отбиваясь от нее, а потом спросил:

— А на корпоратив ты все-таки пойдешь?

— Мы толпой придем. Покажем, как нужно отдыхать.

Новость о беременности передалась цепочкой от Ника к его «свите», и раздались дружные поздравления и восторженный визг. Они встали в круг и, обнявшись, начали прыгать и орать какую-то русскую песню. Добавить медведей и цыган — выйдет шедевральный кадр.

…А оператор все еще снимал. Эмили только сейчас обратила внимание, что он не выключил одну камеру по приказу режиссера.

Она подбежала к нему и с ликованием в голосе спросила: