Сияющие руины - читать онлайн книгу. Автор: Вик Джеймс cтр.№ 93

В команду Доусон входили женщина по имени Эмили, активистка из Экстона, города рабов, человек с приятным лицом по имени Бхадвир из еще одного города рабов Портсбери и Армерия Треско, чье присутствие было предсказуемо и закономерно. Боуда и Доусон предложили им свободно занимать места за столом, чтобы две команды не сидели друг напротив друга, создавая атмосферу противостояния.

– Мы потеряли Дар, – сказала Армерия в своей обычной грубоватой и прямолинейной манере. – То, что вы сделали с моим сыном, чтобы наказать его, каким-то образом обрушилось на всех нас. И не надо мне рассказывать всякие глупости, что наш Дар «временно вышел из-под контроля». Мейлир говорил, что ощущает внутри дыру, в которую дует ветер. А теперь у нас у всех такие ощущения, не так ли?

Боуда кивнула. Не было смысла отрицать очевидное.

– Рано или поздно нам придется открыто заявить об этом, – сказала она. – Но мы должны предусмотреть все риски, связанные с таким заявлением, и…

– Риски касаются только вас, Равных, – перебила ее Эмили, – а не всех нас.

– Да, не всех нас, – кивнула Боуда. – На протяжении нескольких столетий управление страной и весь наш образ жизни держались на безвозмездной отработке. Из Договора о безвозмездной отработке ясно следует, что труд предоставляется в обмен на защиту, которую обеспечивает сила Дара. Теперь, когда Дар исчез, нет оснований для существования безвозмездной отработки.

Боуда слышала, как сидевший рядом с ней отец шумно выдохнул.

– Никогда не думала, что услышу от тебя такие слова, – вздохнула Армерия.

– Простая констатация факта, – ответила Боуда. – Владение Даром обеспечивало нам превосходство, а безвозмездная отработка являлась рациональным и эффективным выражением этого превосходства. Конечно, мы сохраняем главенствующую позицию, но уже иным образом и в иной степени, и по этой причине необходимо привести социальную структуру в соответствие с вновь сложившимися обстоятельствами.

– Так и не хотите признать, что рабский труд – это жестоко и бесчеловечно? Что это в корне неправильно?

Такие бесполезные слова. Что значит правильно и неправильно? Это всего лишь выражение личностного отношения к тому или иному явлению жизни.

– Армерия, если бы моя сестра Дина была жива, она бы сидела здесь и говорила так же, как и ты. И твой сын тоже. Это было то, во что они верили. Я верю в иное. Мои оценки основаны на логике, а не на чувствах. Сын спикера Доусон, мистер Файерс, работает в моем офисе. И мы с ним не раз обсуждали пути улучшения социальной системы. Теперь я вижу, что эти преобразования должны быть более кардинальными. Необходима широкомасштабная реформа.

– Реформа? – Бхадвир подался вперед. – Когда что-то сломалось, в данном случае система правления страной, это не может быть реформировано. Это можно только утилизировать и создать новое.

– Позвольте мне выразиться яснее, – сказала Боуда, положив ладони на полированную поверхность стола. – Это и будет созданием нового. Я предлагаю демократию и прямые выборы. Я предлагаю отменить безвозмездную отработку. Но нам необходим переходный период, если мы хотим сохранить нашу страну сильной и удержать наши позиции на мировой арене. Некоторые изменения можно инициировать прямо сейчас. Например, мы немедленно приступим к улучшению условий жизни и труда в городах рабов.

– Как милостиво, – с явным раздражением произнесла Эмили. – Призрачные обещания выборов, улучшения условий. У нас есть право весь ваш класс судить за преступления против человечности. Разве вы этого не понимаете? Многие страны международного сообщества поддержали бы такой шаг.

– А многие нет, – отрезал Эстерби. – Япония и наши братья-конфедераты для начала.

– Вы думаете, что они возьмут вас под свою благородную опеку? – усмехнулся Бхадвир. – Отныне вы их худший из самых страшных кошмаров. Страна, где Дар – пуф! – и исчез в один миг.

– Достаточно, – возвысила голос Доусон, – Боуда права. Она сделала нам предложение, заслуживающее внимания. Что больше всего сейчас нам нужно – это отмена безвозмездной отработки и выборы. На решение остальных жизненно важных вопросов потребуется время, при условии, что страна не упадет в пропасть анархии и не потерпит экономический крах.

– Пора Равным искать лечение утраченного Дара, – съязвила Эмили.

Армерия Треско положила свою руку на руку женщины.

– Я видела страдания моего сына, – тихо сказала она. – От этой потери нет лекарства.

– Давайте послушаем, что еще, Боуда, ты хочешь нам предложить.

Доусон откинулась на спинку стула, и Боуда увидела в ней те же качества, что были присущи и ей, – любовь к стране, яростная готовность защищать интересы своего класса и… стремление к власти, к которой обстоятельства долгое время не подпускали ее.

Возможно, с этой женщиной ей стоит поговорить.

Возможно, перемены не должны быть столь грандиозными.

Боуда взяла свою папку и открыла ее.

– Мое предложение изложено здесь, – сказала она.

Был поздний вечер, когда Боуда спустилась в небольшую комнату, располагавшуюся на подземном этаже. Сюда перенесли тело Уиттема Джардина после того, как оно пролежало определенное церемониальными правилами время на развалинах Дома Света. Тела Равных теперь разлагались так же быстро, как и обычные, поэтому его поместили в эту комнату, которая раньше, до появления электричества, использовалась как холодильня.

Отсюда его отправят в Кайнестон. Похороны назначены на завтра. Но Боуда не будет на них присутствовать.

Она обошла тело, и волна чувств нахлынула на нее и закружила в водовороте – восхищение, обида, страх и тоска, но не по самому Уиттему Джардину, а по тому, что он собой олицетворял.

«Как хорошо, что ты не дожил до этого, – сказала она вслух. – Это бы тебя убило. Гавар сделал это на несколько часов раньше, только и всего».

На Уиттема Джардина уже успели надеть парик, прикрыв снесенную часть черепа. Из верхнего нагрудного кармана выглядывали уголки платка. Боуда достала его и сжала в кулаке, буря эмоций лишила ее остатков самоконтроля, и слезы горячим потоком хлынули из глаз и потекли по щекам.

«Я – последний канцлер, – сквозь рыдания выплескивала слова Боуда, – они дали мне пять лет, я буду работать вместе с избранным кабинетом министров, это будет переходный период. Мой портрет будет висеть рядом с твоим. Наконец-то среди вас появится первая женщина. А потом все поменяется. Будет премьер-министр, или президент, или кто-то еще. Может быть, выберут даже одного из нас. Не знаю. От старых привычек сразу тяжело отказаться. Они отнимут все наши заводы и фабрики, но наше поместье я им ни за что не отдам. Мы так и останемся элитой страны, нам просто нужно адаптироваться. Ты всегда говорил, что сильный, уверенный в себе политик никогда не идет на компромисс. Это было одним из твоих заблуждений».

– Наследница Боуда?