Ясный новый мир - читать онлайн книгу. Автор: Александр Харников, Александр Михайловский cтр.№ 27

Я попытался было возразить, сказать, что я не могу работать в охранке, что для настоящего большевика-подпольщика просто стыдно заниматься тем, чем занимались раньше жандармы и агенты охранки.

Товарищ Дзержинский молча выслушал меня, печально покачал головой и произнес:

– Товарищ Берзин, я вас прекрасно понимаю. Скажу сразу – и я не пришел в восторг, когда мне предложили стать наркомом внутренних дел. Но мы, большевики, обязаны делать не то, что нам нравится, а то, что приказывает партия. Нужно же кому-то защищать нашу, советскую власть от тех, кто хочет ее уничтожить. Ведь как сказал товарищ Ленин: «Только та революция хоть чего-нибудь стоит, которая сумеет себя защитить». К тому же вы послушайте, как называется наше учреждение – НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ – значит, служить мы будем народу. Вам это понятно, товарищ Берзин?

Возразить мне было нечего, и я согласился. Так я стал работать, а точнее, служить в НКВД кем-то, говоря по-старорежимному, вроде чиновника по особым поручениям. Вместе со специальной группой я на спецпоезде мотался по стране, наводя наш, истинно революционный большевистский порядок. Кое-где мне приходилось зачищать «бывших», не принявших советскую власть и вместе с Антантой составлявших заговоры по ее уничтожению. А кое-где курвами оказывались наши бывшие товарищи, или разные случайные люди, прибившиеся к советской власти, которые решили, что раз уж власть взята, теперь пора водку пьянствовать и девок портить, притесняя народ.

Довелось мне чистить Екатеринбург от остатков троцкистско-свердловской мрази, в Саратове арестовать и после следствия расстрелять вечно пьяный местный Совет, издавший декрет об обобществлении женщин, а в Оренбурге разбираться с делом о мятеже атамана Дутова. Много интересных людей я повстречал за время этой службы. Были там такие же, как и я, старые большевики, прошедшие ссылку и каторгу. Были бывшие жандармы, от которых мне пришлось когда-то скрываться, а теперь мы работали вместе, причем хорошо работали, без обмана.

– А вы, Ян Карлович, – сказал мне один из них, ротмистр Николай Трофимович Нефедов, кстати, раньше работавший в Рижском жандармском управлении, – не обижайтесь на меня за то, что мне раньше приходилось ловить таких, как вы. У каждого из нас была своя правда. Только родина у нас одна, и теперь мы должны ее защищать от тех, кто ее хочет разрушить. Вы сами видите – кто только ни пытается нагадить советской власти – и бывшие, как вы их называете, буржуи, и ваши же бывшие товарищи по борьбе с самодержавием. Вспомните, что Троцкий и Свердлов со товарищи хотели учудить – своих же соратников уничтожить. А за большевиков заступились те, с кем вы воевали в «лесных братьях» – «кровавые опричники» царя, донские казаки.

И мне нечем было ему возразить, потому что после революции действительно все переменилось. Многие бывшие соратники стали нам врагами, потому что, борясь вместе с нами с самодержавием, они преследовали совершенно иные цели, а бывшие враги стали соратниками, потому что теперь они вместе с нами защищали Советскую Россию от разного рода врагов.

Во многих разных делах пришлось мне участвовать. Недавно, например, после раскрытия заговора Бориса Савинкова, товарищ Дзержинский вызвал меня и с улыбкой произнес:

– Ну что, товарищ Берзин, настало время вам возвращаться домой. Хоть Рига еще девять месяцев назад стала советской, но врагов наших там осталось немало и губернский отдел НКВД там работает из рук вон плохо. Набрали черт знает кого по объявлениям. Многие в нашем деле совершенно не разбираются, а многим там явно не место. Придется вам, Ян Карлович, принять должность начальника губотдела НКВД Риги и навести там истинно революционный порядок. Опыту вы уже, как я вижу, набрались. А помощником и заместителем к себе возьмите товарища Нефедова.

Заметив недоумение на моем лице, Феликс Эдмундович сказал:

– А чем вам не нравится товарищ Нефедов? Мы его проверили в деле, человеком он оказался честным, к нашей власти относится лояльно, к тому же опыта у него побольше, чем у вас. Думаю, что вы с ним сработаетесь…

Товарищ Дзержинский взял со стола папку, полистал ее и достал несколько листков, исписанных убористым подчерком.

– Вот, к примеру, один такой «товарищ», – на лице наркома появилась ироническая улыбка, – с которым вам придется разобраться в первую очередь. Происхождение у него, конечно, не пролетарское – отец держал в Ревеле обувную лавку. Сам он бывший студент Рижского политехнического института. Правда, закончить его он не успел – эвакуировался в Москву, где продолжил учебу в Высшем техническом училище. Учился хорошо – получил диплом первой степени инженера-архитектора. Но дома строить не захотел, хотя нам строители сейчас очень нужны. Отправился снова в Ригу и там попытался вступить в нашу большевистскую партию. Но его не приняли, хотя и записали в сочувствующие. Потом этот молодой человек поступил на службу в Рижский отдел НКВД. То есть стал одним из будущих ваших подчиненных, товарищ Берзин.

Я пожал плечами.

– Феликс Эдмундович, ну и что такого в биографии этого молодого человека? Кстати, сколько ему лет?

Дзержинский взглянул в листок, который он держал в руках.

– Родился он в январе 1893 года, следовательно, ему двадцать пять лет. Вполне взрослый, хоть и молодой, человек. А вот теперь послушайте, что он пишет.

Товарищ Дзержинский заглянул в другой листок и прочитал:

– «В 1917 году с „русским человеком“ покончено. Он распался на две части. Нордическая русская кровь проиграла войну, восточно-монгольская мощно поднялась, собрала китайцев и народы пустынь; евреи, армяне прорвались к руководству. Демонизм этой крови инстинктивно направлен против всего, что еще внешне действовало смело, выглядело по-мужски нордически, как живой укор по отношению к человеку, которого Лотроп Штоддард правильно назвал „недочеловеком“».

– Ну и ну, – я покачал головой. – Феликс Эдмундович, скажите, а у него все в порядке с головой? Это же какой-то бред душевнобольного.

– Товарищ Берзин, – нарком посмотрел на меня суровым взглядом. – Этот молодой человек искренне делит людей на «сверхчеловеков» и «недочеловеков». Вы теперь представляете – что он может натворить, работая в НКВД? И вообще это нетерпимо и крайне опасно с идеологической точки зрения. Ранее подобные мысли, обосновывая право британцев зверски угнетать местное население в своих колониях, высказывал британский лорд Чемберлен, известный идеолог крайне враждебного нам ультраправого направления. В общем, как только прибудете в Ригу, сразу арестуйте этого Розенберга и немедленно этапируйте его в Петроград. Дальше с ним и с теми, кто его устроил на службу в НКВД, будем разбираться мы.

Феликс Эдмундович протянул мне листки с прикрепленной к ним фотографией молодого человека. Ничего в нем не было особенного, если не считать несколько надменный взгляд и плотно сжатые тонкие губы…

И вот я в Риге. Отдел НКВД располагался в построенном перед самой войной доходном доме с двумя внутренними двориками и подвальными помещениями. Отдел занимал два нижних этажа и часть подвалов, в которых находились помещения для допросов и камеры для временно задержанных для проверки лиц.