Что же тут сложного? - читать онлайн книгу. Автор: Эллисон Пирсон cтр.№ 6

07:11

За завтраком сообщаю Ричарду, что Эмили еще спит, потому что ночью ей было плохо. Чем хорошо такое объяснение – вроде и ложь, но при этом сущая правда. Ночь действительно выдалась ужасная, и Эмили было плохо как никогда. Я совершенно без сил и делаю утренние дела со скрипом, как ржавый робот со свалки. Даже наклониться и взять собачью миску с водой мне настолько трудно, что я подбадриваю себя восклицаниями, чтобы выпрямиться: “Давай, ооох, ты сможешь!” Я варю овсянку, когда Бен спускается из своей берлоги, точно дикий зверь, опутанный проводами трех электронных устройств. Как только моему дорогому сыночку исполнилось четырнадцать, он буквально за ночь ссутулился и потерял дар речи, так что теперь лишь время от времени бормочет или ворчит, чтобы сообщить, что ему нужно, да отпускает язвительные замечания. Сегодня же утром он непривычно оживлен, даже разговорчив.

– Я видел фотку Эмили на фейсбуке. Вообще чума.

– Бен.

– Прикинь, главное, там тысячи лайков под фотографией ее…

– БЕНДЖАМИН!

– Так-так, молодой человек. – Ричард на мгновение отрывается от йогурта из лягушачьей икры, или что он там теперь ест, и смотрит на Бена. – Приятно слышать, что ты в кои-то веки сказал о сестре хоть что-то хорошее. Правда, Кейт?

Я испепеляю Бена фирменным взглядом Медузы горгоны и одними губами произношу: “Если скажешь папе, тебе конец”.

Ричард не замечает этого отчаянного обмена знаками между матерью и сыном, поскольку слишком поглощен статьей на велосипедном сайте. Я читаю заголовок поверх его плеча: “15 малоизвестных гаджетов, необходимых велосипедистам”.

На свете существует масса малоизвестных гаджетов, совершенно необходимых велосипедистам, и доказательство тому – наша маленькая кладовка. К стиральной машине теперь просто так не подобраться, для этого нужно преодолеть настоящую полосу препятствий, поскольку велосипедное оборудование Рича занимает каждый свободный дюйм. Несколько шлемов самых разных видов – и со встроенным плеером, и с лампой, как на шахтерской каске, есть даже шлем с собственным индикатором. С моей сушилки для белья свисают два тяжелых металлических замка, больше похожих на те орудия, какими в эпоху Тюдоров пытали аристократов, чем на устройство, с помощью которого велосипед пристегивают к перилам. А вчера я пошла разбирать сушилку и обнаружила последнее приобретение Рича – диковатый фаллический предмет, еще в коробке, с надписью “автоматический дозатор смазки”. Интересно, для чего смазка – для велосипеда или для стертой задницы моего мужа, утратившей подушку жира с тех пор, как Рич превратился в горного козла? Явно не для наших сексуальных экспериментов. Уж в чем в чем, а в этом я уверена.

– Я сегодня поздно. Мы с Энди едем во Внешнюю Монголию. (По крайней мере, мне так послышалось.) Ты не против?

Это утверждение, а не вопрос. Ричард не поднимает глаз от ноутбука, даже когда я ставлю перед ним тарелку овсянки.

– Дорогая, ты же знаешь, я не ем глютен, – бормочет он.

– Я думала, овсянку можно. Медленно расщепляется, низкий гликемический индекс, разве нет?

Он не отвечает.

Как и Бен, который, насколько я вижу, прокручивает ленту фейсбука, ухмыляется и общается с этим невидимым миром, в котором проводит чересчур много времени. Может, следит за кругосветным путешествием задницы своей сестры. Я с болью думаю об Эмили, которая спит наверху. Я ей сказала, что утром все наладится, но вот уже утро, и мне нужно придумать, как все наладить. Но сперва спровадить ее отца.

Ричард у задней двери облачается в велоформу: вжикает молниями, щелкает кнопками, застегивает пуговицы. Если угодно, представьте себе рыцаря, который собирается на битву при Азенкуре, только вместо коня у него велосипед из углеволокна за две тысячи триста фунтов стерлингов. Когда три года назад муж увлекся велоспортом, я была только за. Физические нагрузки, свежий воздух, что угодно, лишь бы меня оставили спокойно искать на “Ибее” “рухлядь, которая совершенно нам ни к чему и захламляет эту развалюху”, как говорит Ричард. Или “невероятно выгодные покупки, которым найдется местечко в нашем волшебном старом доме”, как называю это я.

Но это было до того, как стало ясно, что Рич катается не ради развлечения. Собственно, о развлечении речи вообще не шло. На глазах у ничего не подозревавшей жены – то есть у меня – он превратился в одного из “ЗРЕМУЛов”, о которых пишут в газетах в разделе “Образ жизни”, – “зрелых мужчин в лайкре”, что проводят в седле минимум десять часов в неделю. С новым своим режимом Ричард быстро похудел на два стоуна ^[11]. Мне трудно было за него порадоваться, поскольку мои-то собственные лишние фунты с каждым годом цеплялись за меня все крепче. Мои седельные вьюки, в отличие от Ричардовых, не снимались (если бы только можно было отстегнуть лишнюю плоть, как сумку!). А ведь почти до сорока лет, ей-же-ей, достаточно было четыре дня посидеть на зерненом твороге с хрустящими хлебцами – и я снова могла нащупать у себя ребра. Теперь, увы, этот трюк не работает.

Ричард никогда не был толстым, скорее, обаятельным крепышом, как Джефф Бриджес, и округлая полнота удивительно гармонировала с его добродушием. Внешность Рича соответствовала его щедрой и дружелюбной натуре. У того угловатого незнакомца, которого он теперь с живым интересом рассматривает в зеркале, подтянутое мускулистое тело и морщинистое лицо – мы оба достигли возраста, когда излишняя худоба придает не моложавый, а измученный вид. Этот новый Ричард получает массу восторженных откликов от наших друзей, и я понимаю, что должна бы считать его привлекательным, но любые страстные мысли тут же сдуваются, уколовшись о велосипедное оборудование. В облегающем комбинезоне от шеи до колен Ричард больше всего смахивает на гигантский бирюзовый презерватив. Костюм жутко обтягивает его член и яйца – видно, как они висят, точно фрукт на ветке.

Прежний Ричард обязательно заметил бы, до чего нелепо выглядит, и мы с ним вместе посмеялись бы над этим. Новый даже не улыбается – а может, я не даю ему поводов улыбаться. Он постоянно ворчит из-за дома, из-за “этой твоей прорвы”, как он его называет, и не упускает возможности пройтись насчет замечательного строителя, который мастерски помогает мне вернуть к жизни унылую развалюху.

Застегивая шлем, Ричард замечает:

– Кейт, пожалуйста, попроси Петра посмотреть кран в ванной. А то у меня такое ощущение, что он нам поставил раковину, которая в Польше осталась от немцев после войны.

Понимаете, о чем я? Очередная колкость в адрес бедного Петра. Я бы съязвила в ответ что-нибудь типа: ну надо же, в кои-то веки ты хоть что-то в доме заметил, отвлекся от своих высоких материй, но мне вдруг становится стыдно, что я не рассказала ему об Эмили и белфи. Вместо того чтобы огрызнуться, я подхожу и виновато обнимаю его на прощанье, при этом мой халат цепляется за застежку-липучку на его кармане. Проходит несколько неловких мгновений, прежде чем нам наконец удается расцепиться. Давненько мы не были настолько близки. Может, все-таки рассказать ему о прошлой ночи? Меня так и подмывает разболтать секрет, разделить непосильную ношу, но я обещала Эмили, что не скажу папе, а потому ничего и не говорю.