Разрешите влюбиться - читать онлайн книгу. Автор: Елена Сокол cтр.№ 84

— Не знаю. — Ответил искренне. — Наверное, на меня затмение нашло.

Лена вздохнула и улыбнулась. Мы оба молчали. Она крепко сжала мою руку, подползла ближе и положила голову на плечо.

Я закрыл глаза.

— Ты заступился за меня. — С непривычной дрожью в голосе сказала сестра. — Мне рассказали про Левицкого. Спасибо тебе, Рома.

— Обращайся. — Моих сил хватило на кривую полуулыбку.

— Ром?

— Да.

— Это правда, что про тебя пишут на сайте черной метки?

Плечо невольно дернулось, и Лене пришлось поднять голову. Я открыл веки и пристально посмотрел на нее.

— А что там?

Сестра встала, взяла со стола свой смартфон и зачитала мне объявление. Все внутренности моментально скрутило цепкими клешнями стыда. Бедная Настя. Каково ей было это переживать?

И внутренний голос опять завел привычную шарманку: «Наверное, я больше не услышу ее нежный, задушевный голос. Никогда не поцелую, не смогу дотронуться. Мы больше не сможем гулять вместе по улицам города, держась за руку, и смотреть друг другу в глаза. Она больше не захочет меня видеть. Никогда».

— Так это правда, Ром?

— Да. — Выдохнул, касаясь пальцами ее руки. Приподнялся, подставил подушку к спинке кровати, сел и потер ладонями помятое лицо. — Это очень долго было правдой, а потом я решил все прекратить, но стало уже поздно.

— Расскажи мне. — Ленка забралась с ногами на мою постель и села плечом к плечу.

И я нехотя, но поведал ей о том, как жил последние полгода, как мне было на всех плевать, и о том, почему с легкостью согласился на это пари. И про Настю. Как моя душа загоралась радостью рядом с ней, как я становился другим — прежним Ромой, который умел любить и верить. А потом и о том, как все сам испортил и уже не мог вернуть назад.

— Это все Лида. Она написала про тебя на сайт. — Ленка сгребла в охапку мое одеяло и придушила его, словно оно было моей бывшей подружкой. — Чувствую, это ее рук дело.

— Да неважно. — Улыбнулся я. Потянулся за телефоном, проверил звонки. Когда я шел домой вечером, набирал Настю, наверное, раз сто, но она так и не ответила.

— Тебе нужно пойти к твоей девушке и все ей рассказать. Если любит, простит.

— Думаешь? — Я взглянул на сестру.

— Знаю. — Она прижалась лбом к моему плечу. — Просто скажи о своих чувствах. Плевать, если получится как-то коряво. Эта твоя Настя должна знать, что она для тебя значит многое.

— Она для меня — весь мир. — Поправил я.

— Тем более. — Улыбнулась Лена.

Я уставился в потолок:

— А если пошлет подальше?

— Попробуешь еще раз.

— А если снова откажет?

— Еще и еще. Пока не устанет отказывать.

— А если я ее достану до такой степени, что она меня прибьет?

— Ну, ты же говоришь, что жить без нее не можешь?

— Не могу.

— Значит, выбора у тебя нет.

— Нет.

— Тогда вперед.

— Нет. — Решительно ответил я, стараясь контролировать дыхание. — Есть у меня еще одно дело. — Поцеловал Ленку в лоб и вскочил с кровати. — Нужно старые дыры в карме залатать, а потом уже пытаться найти Настю.

Сорвал с себя одежду, вытащил из ящика чистую футболку, натянул и посмотрелся в зеркало. Змей Горыныч в лучшие годы и то посвежее, наверное, выглядел. Вот же беда…

— Лен. — Позвал сестру.

— Да? — Она все еще внимательно наблюдала за мной.

— Покормишь Серегу?

— Кого?

— Нашего с Настей ежа. — Кивнул на клетку.

— Уже! — Радостно спрыгнула с постели сестра.

* * *

Елена Викторовна встретила меня в коридоре. Дала бахилы, халат и проводила до палаты.

— Так что говорят врачи? Есть какая-то надежда? — Спросил ее с замиранием сердца.

— Никто не знает, Рома. — Женщина только пожала плечами.

— Она когда-нибудь очнется?

Елена Викторовна толкнула дверь и пропустила меня вперед.

— Может, да. А может, никогда. — Ее тихий вздох нарушил тишину. — Никто не знает, в каком состоянии она будет, если даже придет однажды в сознание. Иногда требуются долгие месяцы реабилитации, дорогостоящие препараты, оборудование, уход специалистов, чтобы вернуться к нормальной жизнедеятельности, а порой человек выходит из комы и довольно быстро возвращается к обычной жизни. Никогда не знаешь наверняка.

Я вошел в палату и замер. В мерном писке приборов и запахе медикаментов угадывалась атмосфера больничной палаты. В остальном же, это была просто комната, посреди которой на кровати безмятежно спала женщина. Бледное лицо было тронуто несколькими морщинами, а светлые волосы, извитые мелкими кудряшками, были аккуратно уложены в косу и покоились с правой стороны ее лица.

— А ее родные? У нее есть родные? Они навещают ее?

Я боялся подойти ближе, потому что внутри меня все сжалось от какого-то непонятного чувства. Казалось, что если увижу ее лицо вблизи, то вспомню все, точно это было только вчера. Вспомню ее лицо, залитое кровью, безвольное тело, руки, висящие плетьми, и запах гари, въевшийся в мою кожу почти насквозь.

— У нее есть брат и дочка.

— Маленькая? — Почему-то на ум пришло воспоминание о свертке с чем-то розовым, за который цеплялась женщина, пока еще была в сознании.

— Да нет. Как ты, наверное.

— Это хорошо. Я думал, она совсем одна.

— Хочешь побыть с ней?

— Я? А… эм… да. — Сглотнул.

— Тогда садись. — Елена Викторовна подвинула мне стул. — Поговори, если хочешь. Говорят, что они все слышат.

— Да? — Мне стало не по себе. — А как ее имя?

— Вероника Евгеньевна.

— Хорошо. — Подошел к стулу и сел. Дождался, пока Пашкина мать выйдет, а затем перевел взгляд на лежащую в окружении проводов и приборов женщину. — В общем, здравствуйте. Вероника. Вы меня не знаете…

Ничто не изменилось. Она по-прежнему словно спала, и только по движению вздымающейся и опадающей груди можно было понять, что она жива. Мне пришлось собраться с духом, чтобы взглянуть в ее лицо. Все это время я видел эту женщину во сне. Не каждую ночь, но часто. И никогда — ее лицо. А теперь оно казалось мне даже знакомым…

И ведь думал, что ничего и не запомнил в той суматохе. Только вышел из офиса отца. Не то, чтобы в состоянии шока — мне даже дышать было больно. Увидеть его с девушкой, которая мне нравилась, в таком недвусмысленной ситуации — это как получить обухом по голове.

Мне жить не хотелось от их предательства, иначе бы я вряд ли кинулся спасать незнакомых людей из горящей машины. Бежал по тротуару и даже не чувствовал крупных капель, летящих в лицо. Бежал бесцельно, куда глаза глядят. А потом небо совсем затянуло, дождь зарядил сильнее, и вдруг — визг шин и хлопок. Точно звук сминаемой консервной банки.