До тебя… - читать онлайн книгу. Автор: Марина Кистяева cтр.№ 49

Настя отодвинулась от него, дотронулась рукой до подбородка, заросшего щетиной и машинально, не отрывая взгляда от его лица, чуть понизив голос, уточнила:

– И что за зверь, это твоя гименопластика?

Михаил пожалел, что сказал. На хрена?..

– Восстановление девственной плевы.

У Насти забавно округлились глаза, а потом девушка откинула голову назад и задорно рассмеялась.

– Серьезно?..Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно.

– Ой, не могу… Гимено… как там её… Гименопластика. На хрена, Миша?

– Вот и я так же сказал.

Он смотрел на неё – такую открытую, свободную, доступную в своей искренности, – и не мог поверить, что она с ним. Что она готова говорить и обсуждать. Более того, это именно она показала ему важность открываться друг перед другом.

– Кстати, Миша, я была девственницей. До взрыва в метро. Эх…

Руки Зареченского замерли, а потом сжали девушку осторожно, но ощутимо.

– Надо сказать ещё одно спасибо Никите, да? Он тебя в детдоме оберегал?

– И он, и мои занятия боксом давали о себе знать. Да и я не особо стремилась нравиться противоположному полу. Вот такая ирония судьбы. В этом теле прежняя хозяйка зашивала себе… не буду уточнять что, а Настя Демина так и…

Настя не договорила, уткнулась в шею мужа, с тихой радостью вдыхая терпкий аромат его тела и парфюма. И главное – никаких алкогольных паров.

– Будешь меня всему учить.

Миша сам не заметил, как на его лице появилась довольная улыбка.

– Доверяй себе и этого будет достаточно.

В его ушах до сих пор нет-нет да звучала её фраза: «Это так… красиво». Возможно, он немного преувеличил, когда сказал, что его мнение о Насти изменилось от больничных тапочек. Возможно, всё началось именно с той ночи, когда Настя сделала это ошеломляющее признание.

Год спустя.

– И где у нас мама?

Михаил зашел в детскую спальню и увидел, как их восьмимесячная дочка, активно виляя попой, поползла задом от него. Когда он впервые увидел, что их дочь ползет не вперед, а назад, хохотал в голос, и это был смех счастливого отца и влюбленного в собственную жену мужа.

– Настя, ты видела ЭТО?

– Видела-видела.

Тогда Настя подошла к нему со спины, обняла, крепко прижавшись. Он же одновременно наблюдал за Евдокией и млел от аромата клубники и миндаля. А ещё от того, что твердые холмики жены расплющило о его спину. Да и вообще она вся, такая маленькая, стоит за его спиной, а ему уже не терпится её завести вперед и руками потрогать грудь и прочие части тела.

Он соскучился. Видел её восемь часов назад, когда уезжал в офис, и уже соскучился.

Как и по их беззубой, но очень активной крохе.

– А разве детям не положено ползать вперед?

– Миша, какая разница вперед-назад, главное – ползает. Здорово, правда?

– Да.

Вот и сейчас он наблюдал за дочкой.

– А ты угадай, где у вас мама.

Дина, отложив в сторону детскую книгу, что просматривала, пока крестница изучала пол, поднялась с кресла и прошла к брату. Поцеловав его в щеку, так же, как и Миша, вернула взгляд к непоседе.

– Даже угадывать не буду. Знаю наперед. Как себя ведет Дуся?

– Отлично. Няня приболела, вместо неё сегодня я.

– Настя звонила, говорила мне.

– Я у вас задержусь ещё на часик, потом поеду.

– Спасибо, мелкая.

Дина, услышав прозвище из детства, наигранно фыркнула, чем привлекла внимание крестницы. Та, наконец, заметив появление папы, загулила и радостно разулыбалась беззубым ртом, и подтянув попу, села на пол, чтобы сразу же протянуть ручки. Мол, папочка, что смотришь – бери меня на ручки.

Зареченский мгновенно пропал. Если год назад он думал, что из него веревки могут вить две женщины – жена и сестра, то теперь их стало три, чему он был несказанно рад.

Скинув пиджак и бросив его на кресло, Михаил, счастливо улыбаясь, направился к дочке.

– Кто соскучился по папочке? А папа по кому соскучился? Правильно, по своим девочкам!

Он подхватил дочку на руки, и та сразу же запустила пальчики в его отросшую бороду. Оказалось, у его ребенка есть уже собственный фетиш – борода отца.

Доча ответила ему таким же счастливым смехом и полезла обниматься.

Прошло чуть больше года с момента взрыва в метро. Как изменилась жизнь Зареченского? Кардинально.

В бизнесе всё ровно. Есть конкуренты, есть новые проекты, есть гонка за объектами. Всё, как и должно быть. Бизнес есть бизнес с его закидонами, нервотрепками, победами и порой горькими поражениями. Приобретается новый опыт, чтобы двигаться дальше, вперед. Приходится быть жестким, зачастую бескомпромиссным, но тут Зареченский всегда придерживался собственных принципов, помня, что на него работают тысячи людей, и во многом от его решений зависит их благосостояние и благополучие – у кого-то кредиты, ипотеки, декреты, поступление детей в школу и пенсионеры-родители, нуждающиеся в помощи. Михаил не мог в бизнесе быть слабым, несобранным.

Дома же менялось всё.

Тот особняк, что он начал строить сразу же после смерти родителей и как только взял бразды правления бизнесом в свои руки, теперь для него был не просто строением, которым он занимался вплотную, чтобы боль, терзавшая его от беспечного поступка отца, многими молодыми людьми, оказавшимися на его месте, расценивалось бы, как предательство и малодушие, превратился в дом. То место, куда он спешил вернуться, чтобы ощутить тепло и уют. Любовь. Увидеть заботливые, чуть уставшие глаза его Насти, что всегда ждала его прихода, во сколько бы он ни возвращался даже с переговоров.

Он предупреждал всегда. И слышал в ответ:

– Я буду ждать.

Михаил не мог сдержать счастливой улыбки.

– Я поужинаю на переговорах.

– Я напою тебя чаем. Кофе на ночь вредно.

– Ты устала. Дуся наверняка измотала тебя за день.

– У меня есть помощница. Так что не задерживайся.

И он попросту не мог задержаться без видимой причины.

Потому что дома была Настя.

До её, не поддающегося разумной логике появления, в его жизни всё было иначе. Работа, бизнес, красивые девушки, «прежняя» Настёна, которая за прожитый вместе год так и не поняла, что он любит одновременно чай и кофе, всё зависит от настроения. С приходом ЕГО Насти, всё упорядочилось, встало на свои места.

Он сам подмечал, что становится иным. Оказывается, можно получать нескончаемое удовольствие, рассказывая жене, как провел день, и слушать её тихий, неторопливый говор, когда она делилась впечатлениями о развитии беременности или о том, что их Евдокия уже научилась переворачиваться на другой бочок. Для Михаила оказалась совершенно новым умение жены открываться полностью. Она не юлила, не хитрила. Говорила, что думает, при этом умудряясь сохранить баланс, чтобы никого не обидеть, не задеть.