Великий уравнитель - читать онлайн книгу. Автор: Вальтер Шайдель cтр.№ 82

«Ибо селяне стремились улучшить свое положение силой»: крестьянские восстания

Во многом то же верно в отношении большинства народных восстаний в истории. Большая часть людей на протяжении письменной истории жила в аграрном обществе, и распределение богатства и дохода в определенном досовременном государстве в большой степени зависело от структуры земельной собственности и контроля над производством сельскохозяйственных товаров. Таким образом, любой обзор выравнивания революционными средствами должен уделять особое внимание эффектам крестьянских восстаний. Подобные события были довольно распространенными: наблюдаемые вариации в зависимости от географии и времени вполне могут быть связаны с характером имеющихся данных, а не с реальными условиями. Но несмотря на свою частоту, сельские бунты редко превращались в настоящие революционные движения, приводившие впоследствии к заметной степени выравнивания ^[326].

Наиболее многообещающие примеры в этом отношении опять-таки относятся к недавнему времени. Один из них – земельная реформа в Мексике после революции 1910 года. В Мексике наблюдалось значительное неравенство ресурсов, уходящее корнями еще в ацтекский период. В XVI веке испанские завоеватели получили огромные участки земли и возможность пользоваться подневольным трудом. В ходе войны за независимость 1810–1821 годов на смену элите чисто испанского происхождения пришла элита, состоящая из креолов и метисов, а концентрация земельных владений продолжалась быстрыми темпами на протяжении всего XIX века. Богачи договаривались с чиновниками, приобретая еще больше земель и получая прибыль от начавшейся индустриализации. Накануне революции неравенство достигло экстремальной степени: в общей сложности 1000 семей и корпораций контролировали 6000 поместий – более половины всех земель в стране с населением в 16 миллионов, две трети которых занимались сельским хозяйством.

Большинство сельских жителей были почти или полностью безземельными, половина из них владела мелкими участками с сомнительным правом собственности, другая половина была занята в крупных поместьях, где им приходилось тяжело работать за ничтожную плату. Долги привязывали батраков к земле. В центральном штате Мехико только 0,5 % глав домохозяйств владели недвижимостью, только 856 человек владели землей; среди них шестьдесят четыре асендадо владели более чем половиной всей частной земли. Как экономическая, так и политическая власть была сосредоточена в руках крошечного правящего класса ^[327].

Революция, начавшаяся как соперничество фракций элиты, сперва не предполагала земельной реформы, но мобилизация сельских масс, преследующих собственные цели перераспределения, породила новую повестку дня. Самый яркий пример – крестьянская армия под руководством Эмилиано Сапаты, захватывавшая на юге страны крупные поместья и перераспределявшая земли. Насильственные действия на местах вынуждали правительство, влияние которого постоянно уменьшалось, предпринимать какие-то действия. Новая Конституция 1917 года, признав превосходство общественных интересов над частными, узаконила экспроприации. Официально они признавались, лишь когда было необходимо успокоить крестьянские армии: основной движущей силой перераспределения было насилие на местах, а не законодательство сверху. В таких условиях формальная передача земель бедным в 1920-е годы шла очень медленно, а землевладельцы получали различные льготы и послабления, вроде лимита на экспроприируемое имущество.

Большинство земель, распределенных с 1915 по 1933 год, были плохого качества. До 1933-го в год перераспределялось менее 1 % всей земли, и менее четверти этого количества были в полной мере пригодны для пахоты. Землевладельцы добивались судебных запретов, а страх иностранной интервенции сдерживал более решительный захват крупных поместий.

Великая депрессия с ее безработицей и падением доходов усилила давление, и темпы перераспределения ускорились при более радикальном правительстве Ласаро Карденаса, который, кроме того, в 1938 году национализировал нефтяную промышленность. С 1934 по 1940 год было экспроприировано 40 % пахотных земель, а право на выделяемые участки получили теперь и батраки. Земля передавалась арендаторам, работникам и бедным крестьянам, организованным в коллективы (эхидос), но обрабатывалась участками. И опять-таки толчком к таким мерам послужила мобилизация крестьян на местах. В результате к 1940 году земельная реформа коснулась половины всей земли, а пользу от нее получила половина сельского населения. Десять лет спустя доля землевладельцев увеличилась до более половины населения (с 3 % в 1910 году); в 1968 году были переданы две трети всей сельскохозяйственной земли. Этот растянутый процесс показывает, какие существуют препятствия на пути перераспределения и выравнивания в электоральной демократии, а также доказывает важность потрясений (сначала крестьянских восстаний, а затем Великой депрессии) в ускорении распределительных мер. И хотя Мексика не пережила ничего подобного радикальной реструктуризации, типичной для коммунистических революций или переворотов, крестьянская мобилизация послужила толчком и действующей силой перераспределения в условиях сопротивления истеблишмента. На подобный толчок опиралось и правительство Карденаса ^[328].

Похожее развитие можно наблюдать в Боливии 1950-х. Революция 1950–1951 годов была направлена против олигархической власти, сильно притеснявшей как исконное индейское крестьянское население, так и испаноговорящих жителей. Большинство индейцев работали батраками в крупных поместьях или жили в общинах, уступивших свои лучшие пахотные земли поместьям. В ходе организованного восстания крестьяне занимали поместья и сжигали здания гасиенд, вынуждая сбежавших владельцев отказаться от своей собственности. Последующая аграрная реформа 1953 года разрешила экспроприацию плохо управляющихся крупных поместий, а конфискация остальных была фактически лишь признанием уже свершившихся событий. Крупные поместья, включавшие более половины всей сельскохозяйственной земли, распределялись между арендаторами и местными батраками, и таким образом лучший доступ к земле получили более половины бедняков.

Но насильственное сопротивление не всегда заканчивалось успехом. Восстание крестьян под предводительством коммунистов в Сальвадоре в январе 1932 года провалилось за несколько дней; войска перебили огромное количество восставших (это событие известно под названием матанса, то есть бойня), а последующие реформы в лучшем случае были ничтожными. Успешные революции на основе крестьянских выступлений в недавнем прошлом вообще были редки. Я обсуждаю критическую роль насилия или его угрозы в ходе земельной реформы, а также провалы наиболее мирных попыток в Главе 12 ^[329].