Великий уравнитель - читать онлайн книгу. Автор: Вальтер Шайдель cтр.№ 144

Наиболее подробная и точная программа выравнивания из предложенных на сегодня, недавний план Энтони Эткинсона по сокращению неравенства в Великобритании, иллюстрирует ограничения такого ориентированного на политику подхода. Обстоятельный пакет реформ дополняют многочисленные и чересчур смелые меры: государственный сектор должен влиять на технологические перемены, «поощряя инновации, повышающие трудоустраиваемость рабочих»; законодатели должны стремиться к «сокращению силы рынка на потребительских рынках» и возродить переговорный потенциал трудовых организаций; фирмы должны делиться прибылью с рабочими так, чтобы «отражать этические принципы», под угрозой лишения возможности осуществлять поставки государственным организациям; наивысшая налоговая ставка на доход должна подняться до 65 %, доход с капитала следует подвергать более агрессивному налогообложению, чем трудовые доходы; налоги на наследство и дарение при жизни должны стать более строгими, а налоги на недвижимость следует устанавливать на основе последних оценок; государственные сберегательные облигации должны гарантировать «положительную (и, возможно, субсидируемую) реальную процентную ставку со сбережений»; каждый гражданин при достижении совершеннолетия или позже должен получать денежное пособие; «государство должно гарантировать занятость для получения прожиточного минимума любому, кому она нужна» (что сам Эткинсон признает «несколько экстравагантным»). Среди возможных дополнительных мер – ежегодный налог на богатство и «глобальный налоговый режим для персональных налогоплательщиков, основанный на общем богатстве». Кроме того, необходимо убедить Европейский союз ввести в качестве налогооблагаемой льготы «универсальный базовый доход для детей», индексируемый по медиане национального дохода.

В своем обширном рассуждении по поводу того, возможно ли все это осуществить на практике, Эткинсон сосредотачивается на стоимости для экономики (остающейся неясной), на противодействующих силах глобализации, с которой он надеется бороться с помощью европейской или глобальной координации, и на фискальной доступности. В отличие от других поборников выравнивающих реформ, Эткинсон также задумывается о предполагаемом эффекте своего пакета: если будут введены все основные меры – более высокие и более прогрессивные налоги на доходы, скидки на трудовой доход на низком уровне дохода, значительные налогооблагаемые льготы для каждого ребенка и минимальный доход для всех граждан, – то коэффициент Джини располагаемого дохода упадет на 5,5 процентных пункта, тем самым сократив отрыв Великобритании от Швеции более чем наполовину. Более ограниченные перемены приведут к улучшениям меньшего размаха – порядка 3–4 процентных пунктов. Чтобы получить понятие о перспективе, по его собственным словам, тот же коэффициент Джини для Великобритании поднялся на 7 процентных пунктов с конца 1970-х до 2013 года. Таким образом, даже сочетание довольно радикальных и исторически беспрецедентных государственных интервенций обратит эффект вернувшегося неравенства только частично, а более умеренная политика даст еще более незначительные результаты ^[574].

Мир без всадников?

Tout cela est-il utopique? ^[575] Даже если многие из этих предлагаемых мер и не полностью утопичны, они страдают от недостатка исторической перспективы. Маргинальные реформы вряд ли окажут значительное влияние на нынешние тенденции распределения рыночного дохода и богатства. Рассуждения Эткинсона обладают той уникальной ценностью, что он принимает во внимание как стоимость этого амбициозного пакета мер, так и его возможный эффект на распределение располагаемого дохода, который при любой реалистичной конфигурации относительно скромен. В более общем смысле похоже, что подобные предложения вызывают на удивление не так уж много интереса по поводу того, как воплощать их в жизнь, или даже по поводу того, действительно ли они настолько эффективны. При этом история дает нам два важных урока по поводу выравнивания. Один заключается в том, что радикальные политические интервенции происходят во времена кризисов. Потрясения мировых войн и Великой депрессии, не говоря уже о коммунистических революциях, порождали политические меры по уменьшению неравенства, многим обязанные специфическому контексту и, предположительно, неосуществимые при других обстоятельствах – по крайней мере, не в таком масштабе. Второй урок еще более откровенный: политические меры действуют лишь постольку-поскольку. Раз за разом неравномерное распределение материальных благ в обществе сокращалось из-за насильственных факторов, либо находившихся вне человеческого контроля, либо далеко выходивших за рамки любых целесообразных политических действий. В настоящее время в мире не существует эффективных механизмов выравнивания: Четыре всадника спешились и оставили своих скакунов. И никто из находящихся в своем уме не желает их возвращения.

Война, сопровождающаяся массовой мобилизацией, исчерпала свои возможности. Формат военных конфликтов всегда в решающей степени определялся технологией. Иногда война требовала инвестиций в дорогое снаряжение, вроде боевых колесниц древности или рыцарских доспехов Средневековья; в другие времена возникал спрос на дешевую пехоту. На Западе национальные массовые армии пришли на смену наемникам в период развития фискально-военных государств в начале современного периода. Мобилизация народных масс освоила новые высоты во время Великой французской революции и достигла пика в ходе двух мировых войн с их миллионными армиями. После этого тенденция направилась в другом направлении – от количества к качеству. Теоретически ядерное оружие еще в конце 1940-х сделало традиционную широкомасштабную войну устаревшей, хотя на практике подобные войны сохранились в качестве инструмента конфликтов между странами или с участием стран, не имеющих ядерного оружия. Военная служба по призыву также во многом сократилась, сменившись службой добровольцев-профессионалов, имеющих в своем распоряжении более сложное снаряжение.

В тех относительно немногих развитых странах, которые до сих пор вовлечены в военные действия, военная служба стала чем-то не совсем связанным с «основной общественной жизнью», и «выравнивающий эффект» мобилизации угас. В Соединенных Штатах решение о повышении налогов было принято в последний раз без серьезных обсуждений в 1950 году. Даже в эпоху массового призыва Акт о доходах 1964 года предусматривал крупнейшие налоговые льготы в американской истории до 1981 года – и это во время расширения военного участия во Вьетнаме. Увеличение военных расходов в 1980-х и во время вторжения в Афганистан и Ирак в 2000-х сопровождалось принятием налоговых льгот, а заодно и повышением неравенства дохода и богатства – в противоположность тому, что происходило во время мировых войн. То же верно и в отношении Великобритании до и после Фолклендской войны 1982 года.