Великий уравнитель - читать онлайн книгу. Автор: Вальтер Шайдель cтр.№ 124

Другое, более недавнее исследование было сосредоточено на зависимости между относительной долей аграрного населения и неравенством, имея целью проверить изначальную двухсекторную модель Кузнеца. Опять же данные не подтверждают предположительную корреляцию: она не прослеживается ни между странами, ни – в значительной степени – внутри отдельных стран. Наконец, также мало выводов, поддерживающих предполагаемую связь между экономическим ростом и неравенством, мы получаем, сравнивая множественные серии внутри одной страны посредством непараметрической регрессии. Этот подход показывает, что развитие в разных странах очень сильно варьирует даже при сравнимых уровнях среднедушевого ВВП: как развивающиеся, так и развитые страны демонстрируют значительную вариацию сроков и направлений изменения неравенства относительно экономического развития. В целом, несмотря на продолжающиеся попытки установить перевернутую U-кривую и обнаружить доказательства в ее пользу, многочисленные данные говорят об отсутствии системного отношения между экономическим ростом и неравенством доходов, как это впервые предположил Кузнец шестьдесят лет тому назад ^[505].

Существует ли предсказуемая связь между экономическим развитием и неравенством? Ответ зависит от выбранной системы координат. Следует предусмотреть возможность существования множественных циклов Кузнеца или хотя бы «качелей», которые взаимодействуют с тестами, призванными исследовать отдельную кривую. В более широком масштабе вряд ли стоит сомневаться в том, что неравенство усиливают экономические переходы – не только от аграрной к индустриальной системе, но и от индустриальной к постиндустриальной экономике услуг. Но что насчет выравнивания? Как я утверждаю в приложении, эффективное неравенство – относительно максимальной теоретически возможной степени концентрации доходов в данном обществе – не обязательно должно снижаться от того, что экономика становится богаче. Общепринятые показатели номинального неравенства не слишком поддерживают концепцию его сокращения на определенных стадиях экономического развития. Гораздо более с долгосрочными историческими свидетельствами согласуется основная альтернатива – то, что в отсутствие насильственных потрясений маловероятно, чтобы обусловленное переходами неравенство имело обратный ход.

Другое распространенное мнение касается явления, известного как «гонка образования и технологий». Технологические перемены создают спрос на определенные навыки: если предложение отстает, различие в доходах, или «надбавки за квалификацию», увеличивается; если же предложение удовлетворяет спрос или опережает его, надбавки снижаются. Но при этом следует учитывать некоторые важные обстоятельства. Это отношение в основном влияет на трудовые доходы и в меньшей степени – на доходы с капитала. В обществах с высоким уровнем неравенства последних это обязательно приглушает и влияние взаимодействия между спросом и предложением определенного вида труда на общее неравенство. Более того, в ранние периоды важную роль могут играть другие ограничения, помимо квалификации: рабство и иные формы принудительного или полупринудительного труда могут искажать разницу в доходах ^[506].

Факторы вроде этих могут объяснить, почему в досовременных обществах надбавки за квалификацию и неравенство не были систематически связаны. В некоторых частях Европы тенденции прослеживаются вглубь во времени до XIV столетия. Надбавки за квалификацию рухнули в ответ на Черную смерть, когда реальные заработные платы неквалифицированных рабочих выросли, как я описывал в Главе 10. В Центральной и Южной Европе они снова выросли после восстановления популяции, тогда как в Западной Европе оставались низкими и довольно стабильными до конца XIX века. Последний случай необычен и, похоже, обусловлен отчасти гибким предложением квалифицированного труда, а отчасти – ростом продуктивности в аграрном секторе, помогающим поддерживать уровень заработных плат за неквалифицированный труд: все это происходило благодаря улучшенной интеграции рынка труда. Тем не менее, хотя в конце Средневековья надбавки на квалификацию падали одновременно с общим выравниванием доходов, впоследствии отношение между этими двумя переменными не было таким уж прямым: стабильные надбавки за квалификацию с 1400 по 1900 год не отражались в стабильности неравноправия ^[507].

Чем более развивалась экономика и чем лучше функционировал рынок труда, тем более надбавки за квалификацию способствовали общему неравенству доходов. Нужно задать вопрос, до какой степени механизмы, регулирующие предложение квалификации, в первую очередь образования, сами оформлялись под действием подспудно действовавших факторов. Массовое образование – следствие развития современных западных государств – это процесс, ассоциируемый с экономическим ростом, но также обуславливаемый и конкуренцией между государствами. В частности, постоянное взаимодействие спроса и предложения образования чувствительно к разовым насильственным потрясениям. Это хорошо проиллюстрировать на примере эволюции надбавок за квалификацию в США с конца XIX века. Пропорция специалистов среди представителей физического труда в 1929 году была ниже, чем в 1907-м. По большей части это снижение было сконцентрировано в конце 1910-х: в четырех из пяти видов занятий, о которых у нас имеются данные, общее сокращение за этот двадцатидвухлетний период произошло с 1916 по 1920 год, – в то время как Первая мировая война подняла относительный спрос на неквалифицированных рабочих и переоформила распределение заработных плат работников физического труда. Также этому резкому и мощному выравниванию способствовали инфляция военного времени и снижение иммиграционных потоков. Соотношение доходов белых и синих воротничков следовало тому же образцу: опять же основная часть общего снижения с 1890 по 1940 год произошла всего за несколько лет – с 1915-го по начало 1920-х ^[508].