Наследие джиннов - читать онлайн книгу. Автор: Элвин Гамильтон cтр.№ 6

— Ах ты, шлюхин сын! — Дахмад уже стоял на ногах. Его могучие лапищи тряхнули меня за плечи, и я повисла в воздухе, болтая ногами. Попыталась вырваться, но он пришлёпнул меня к стене, выбив из груди весь воздух. Багровая рожа с оскаленными зубами обдала густым вонючим перегаром, в руке сверкнуло лезвие ножа. — Выпотрошу тебя, как цыплёнка, кишки свои будешь собирать!

Сбоку протянулась рука Змея, его пальцы на миг сомкнулись на волосатой лапе, и я услышала тошнотворный хруст. Нож отлетел в сторону, звякнув об осколки бутылок. Я повалилась наземь, Дахмад отшатнулся, из его обвисшего запястья торчала сломанная кость. Чужак проворно подхватил нож с песка.

— Беги! — бросил он.

Стены сарая тряслись от рёва беснующейся толпы. Какой-то пьяный, споткнувшись, свалил фонарь, и тот рухнул, разбрызгивая во все стороны горящее масло. Я рванулась было к выходу, но туда было не пробиться. Мы с чужаком стояли прижавшись к стене. О нас уже забыли. Сарай быстро наполнялся дымом, надо было спасаться.

— Летать умеешь? — крикнул чужак мне в ухо, кивая на окно под самым потолком.

— Не умею, зато вешу немного! — пошутила я, засовывая револьвер за пояс. Ещё не хватало оставлять.

Он сразу меня понял. Сцепил руки, я разбежалась и, оттолкнувшись от них, взмыла в воздух и ухватилась за оконную раму, больно ударившись локтями. Чужак поддерживал меня снизу, помогая подтянуться. Крыша заколоченной молельни была совсем рядом. Протиснувшись наружу, я слезла на неё, с наслаждением вдыхая ночной воздух. Очень хотелось убежать, но я обернулась и помогла вылезти следом и Змею.

Спрыгнув с крыши, мы кубарем покатились по песку. Над головой просвистела пуля.

— Куда теперь, Бандит? — отдуваясь, спросил чужак.

Это он меня спрашивает? В небе стоял дым, из щелей сарая пробивались огненные лепестки пламени. Надо срочно возвращаться к дядюшке, но не тащить же с собой какого-то непонятного типа! Мою младшую двоюродную сестру Назиму нещадно выпороли, когда она принесла домой мышонка, пойманного в школьном подвале, а что будет со мной, если заявлюсь вместе с чужаком, трудно даже себе представить. А в придачу он ещё и узнает, что я девушка!

— Не бойся, не пропаду! — хмыкнула я.

Он оглянулся через плечо:

— Есть где укрыться?

Я прищурилась от дыма. Где-то там, в конце улицы, бар. Только бы Синька была на месте!

— Спасибо за всё! — выдавила я улыбку. — Мне лошадь надо забрать.

И припустила бегом.

— А ну поднимайся, лентяйка, и живо в лавку, не то еды сегодня не получишь! — Одеяло слетело мощным рывком, и я со стоном зажмурилась от солнечного света, успев разглядеть лицо тётушки Фарры. — И завтра тоже!

Послышались тяжёлые удаляющиеся шаги… Девять, десять — тётушка уже на кухне. Я осторожно разлепила веки. Поспать удалось от силы часок-другой, неплохо бы и в самом деле поменять еду на сон, но в окно уже сочился рассвет и слышался призыв к молитве.

Скатившись с циновки на доски пола и натянув одеяло на голову, я принялась шарить вокруг в поисках одежды. Заворочались в своих постелях шесть моих двоюродных сестёр, с которыми мы делили тесную комнатушку. Крошка Назима приподнялась, тут же плюхнулась обратно и сунула в рот уголок одеяла.

Между нашими спальными подстилками почти не оставалось свободного места. Комната напоминала поле боя с разбросанной повсюду одеждой, школьными принадлежностями, рукоделием и несколькими книжками. Более-менее аккуратным был лишь уголок Олии, которая пыталась даже подвесить к потолку лошадиную попону, чтобы отгородиться от сестёр. Короче, освоилась я здесь далеко не сразу.

В доме моего отца было всего две комнаты. В одной спали родители, другая, побольше, служила общей столовой, и в ней спала я почти шестнадцать лет. Теперь этой комнаты нет, как и всего дома, где прошло моё детство.

После долгих поисков мне удалось наконец отыскать свой халат, смявшийся в комок под одеялом. Разгладив, как могла, синюю ткань ладонями, я накинула его, натянув затем простые коричневые шаровары.

Шира раздражённо фыркнула в подушку:

— Ты долго будешь тут метаться, как подыхающая коза? Дай другим поспать!

Олия в своём углу молча натянула одеяло на голову. Я взяла с пола ботинок и, подняв его как можно выше, нарочно уронила. Шира, морщась, зажала уши. Среди сестёр у нас с ней единственной была общая кровь, остальные родились не от тётушки Фарры, а от других дядиных жён. У тётушки было ещё трое старших сыновей.

Шира прищурила заспанные глаза, наблюдая, как я неловко вожусь с поясом.

— Паршиво выглядишь, кузина! — ядовито заметила она. — Бессонница замучила? Вон все руки ободрала, пока всю ночь ворочалась с боку на бок.

Я дёрнулась было прикрыть синяк на ушибленном локте, но не стала. Разумеется, Шира знала, что ночью меня где-то носило, ведь её постель в одном шаге от моей.

Где именно носило, сестрице было невдомёк, но всё равно донесёт тётушке, если поймёт для себя выгоду — да и просто так, ради удовольствия поглядеть, как меня выпорют.

— Как тут уснёшь, — парировала я, справившись с узлом, — когда ты под боком. Храпишь, аж стены трясутся, — не знала?

— Вот видишь! — фыркнула из-под одеяла Олия. — Говорила я, а ты не верила.

Она была младше всех, не считая Назимы, и иногда почти мне нравилась. Нам приходилось встречаться ещё до того, как я поселилась у дяди и стала предметом всеобщей неприязни.

— Хотя, может, и не ты сегодня храпела, — добавила я с невинным видом. — Куча одеял обычно не храпит.

Когда я под утро влезла в окно, тайком использовав часть нашей драгоценной воды, чтобы кое-как избавиться от запаха дыма и пороха, постель Ширы была такой же пустой, как моя собственная. Сейчас от сестры несло розовым маслом — значит, к Фазиму бегала.

Небось парень похвастался ей вчера, что вернётся чемпионом и богачом, а оно вон как получилось. Я невольно усмехнулась. Хорошо ещё, если живым выбрался.

Так что пока ничья — обе промолчим. Надувшись, Шира уселась в постели и принялась расчёсывать волосы.

Не заморачиваясь с гребнем, я запустила пальцы в собственную чёрную гриву и встряхнула, приводя в порядок. Затем пошла на кухню. Мальчишки уже повставали и собирались на работу, перекрикиваясь сквозь гул молитвенных колоколов. Те, кто вкалывал на фабрике, успевали молиться только в праздники.

Я протиснулась мимо Джираза, который надевал спецовку, почёсывая почти заживший шрам на груди. Пару месяцев назад его обожгло, когда из топки неожиданно выплеснулся огонь. Повезло — всего лишь заработок за несколько недель потерял, а мог бы и с жизнью расстаться.

На кухне я деловито схватила с верхней полки жестянку с кофе. Она уже была совсем лёгкой, чему способствовали и подмешанные опилки. Желудок привычно скрутило. Дела идут плохо: голодуха. Впрочем, они всегда идут неважно, и всё хуже и хуже.