В любви и на войне - читать онлайн книгу. Автор: Лиз Тренау cтр.№ 67

– Он умер?

– Он был одним из лучших, Руби. Мы все это время были с ним рядом – почти три года. И были уверены, что, если будем держаться вместе, ни с одним, ни с другим ничего не случится. Оказалось, мы ошибались.

– А что было с тобой дальше?

– Я вроде как сдался. Мне стыдно признаться в этом сейчас, но именно так и было. Какая разница? Снаряды летают над головой, повсюду крысы, вонь и грязь. Я решил, что лучше сдохнуть тут, рядом с Чарли. А потом, с наступлением третьей ночи, обстрел закончился. Я вдруг услышал неясный звук и достал винтовку – если это фриц, то я заберу его с собой на тот свет. Но человек прошептал по-английски, чтобы я не стрелял. Он собирался вытащить меня оттуда. Я сказал ему, чтобы он проваливал прочь, что мне и здесь хорошо, но он настаивал. Он свесился вниз через край той чертовой ямы и вытащил меня наверх за шиворот. Все, что я мог сделать, – не закричать. Мне было плевать на мою жизнь, но, если бы я издал хоть звук, тут, на открытом, простреливаемом поле погиб бы он. Так в конечном итоге он дотащил меня до наших позиций, и меня отправили в полевой госпиталь на одной из вот таких колымаг, – он постучал пальцем по рулю. – Через шесть недель я был на родине, как раз тогда и узнал, что немцы сдались. Но к тому времени у меня началась гангрена и мне отрезали руку.

– А ты нашел того человека, который тебя спас?

– Не-а. К тому времени как он меня дотащил, я уже был почти без сознания, а потом валялся на носилках. Так и не узнал, кто это был. Но именно мысль о нем помогла мне продержаться эти несколько месяцев, пока я валялся в госпитале. Он рисковал своей жизнью ради меня, и я подумал, что обязан наилучшим образом распорядиться той жизнью, которую он спас.

Он снова зажег сигарету и глубоко затянулся дымом.

– И вот я здесь.

– Я рада этому, – призналась Руби. – Как и рада тому, что встретила тебя.

– Я тоже. Мне нужен был пинок под зад, и ты мне его дала. – Он снова постучал по рулю. – Мы с этой старушкой отправимся домой, как только я смогу раздобыть немного бензина.

– Ты поедешь проведать детей?

Фредди выскочил из кабины и сунул голову под капот двигателя.

– Фредди?

– Что?

– Я спросила, поедешь ли ты навестить своих детей?

– Ага, думаю, да, – его ухмыляющееся лицо на мгновение вынырнуло из-под капота. – Не уверен насчет моей свояченицы.

– Она согласится, – ободрила его Руби. – Наверняка и сама поймет, что детям нужен отец.

– Может, поедешь со мной и поможешь ее убедить?

– Договорились, Фред. Это – самое малое, что я могу для тебя сделать.

– А теперь ты можешь сказать мне, почему побежал к тем людям? – спросила Марта, снимая туфли и буквально падая на кровать. – И почему все время по дороге сюда ты скалился, как обезьяна?

Смех Отто, в котором глубокие басовые ноты перемежались с мальчишеским писком, звучал для любящей матери как трели колокольчиков.

– Генрих жив! – Карие глаза мальчика сияли.

– Это чудесная новость, мой дорогой. Но мы не знаем этого наверняка. Нам еще нужно его разыскать.

– Я знаю, где он! – выпалил мальчик.

– Откуда ты знаешь, мой дорогой? – покачала головой мать. – Мы не сможем узнать, пока не вернемся домой. А теперь иди и умойся.

– Но я действительно знаю, мам! Помнишь, как тот человек рассказал нам об игроке в шахматы?

– Ну и что? Все играют в шахматы. И ты тоже.

– Они сказали, что есть много такого типа лечебниц, верно?

Она озадаченно кивнула.

– Тогда почему нам дали адрес только одной из них, в Берлине?

– Бог мой, не знаю. Может, потому, что его полк был сформирован в Берлине?

– Потому что шахматист сам был из Берлина.

Она села, взяв Отто за руку.

– Ты этого не знаешь, мой милый мальчик, – сказала она мягко.

– Но я в самом деле знаю! – Отто вскочил и начал вышагивать по небольшому пространству между кроватью и дверью. – Я побежал обратно и спросил, откуда они узнали, что он приехал из Берлина, если он не мог говорить. И тот человек сказал, что у него на руке была татуировка с сердцем, в середине которого было написано слово «Берлин». Так что это действительно был наш Генрих, понимаешь?

Мальчик, похоже, погрузился в мир фантазий.

– У твоего брата не было татуировки.

Отто остановился.

– Была, мам! – крикнул он, но тут же опомнился и понизил голос. – Я видел ее, когда он умывался в то утро, когда уезжал. Он накричал на меня за то, что я врываюсь в ванную. И заставил поклясться, что я не расскажу об этом ни тебе, ни папе, потому что ты рассердишься.

– Ты хочешь сказать… – ахнула Марта.

– Неужели ты не понимаешь? Этот человек играл в шахматы с нашим Генрихом!

– Нет, это просто случайное совпадение. – Она покачала головой и принялась тереть глаза, пытаясь собраться с мыслями. – И потом почему они нам не сказали?

– Он даже не мог вспомнить свое имя, помнишь? Откуда им было знать, кто он такой?

Теперь его рассуждения казались вполне разумными.

– Господь Всемогущий! – Она схватила сына за руки и сжала их, глядя ему в лицо. – Возможно, ты прав!

– Конечно я прав, – раздраженно вздохнул он. – Кто еще это мог быть?

От этой мысли у Марты голова шла кругом.

– Ты же не будешь сердиться на него из-за татуировки? Он сделал ее вместе со своими товарищами, когда они были в учебном лагере.

Только теперь она позволила себе представить момент узнавания, их первые объятия – и ее сердце было готово разорваться от радости. Безудержно смеясь, она потянула Отто на кровать и порывисто обняла сына.

– Мой милый мальчик, я так тебя люблю! Тебя с твоим острым умом! Конечно, мне плевать на эту несчастную татуировку! Мне на все плевать, коль скоро твой брат оказался жив!

Могла ли она, отправляясь в путь несколькими часами ранее на санитарной машине, хоть на миг представить себе, что они будут лежать на кровати и смеяться вдвоем, рассуждая о том, что будут делать, когда найдут Генриха? Как они привезут его домой, как будут готовить блюда из самых свежих, самых питательных продуктов, которые только смогут раздобыть, чтобы помочь его бедному телу и разуму восстановиться. Отто будет играть с братом в шахматы, водить его на футбольное поле попинать мяч, когда он достаточно окрепнет. Они пригласят лучших докторов, чтобы те помогли восстановить его разум, сколько бы это ни стоило и сколько бы времени на это ни потребовалось. Сегодня она потратит немного из тех денег, что дала ей Элис, на графинчик вина к их последнему обеду в Бельгии, пообещала себе Марта, и да, Отто тоже будет разрешено выпить немного.