Шутка - читать онлайн книгу. Автор: Доменико Старноне cтр.№ 31

Он вернулся в гостиную.

– Это была не мама, – сказал он.

– А кто?

– Я открыл, но там никого не было.

– Марио, скажи мне правду, ты действительно открыл дверь?

Он смотрел в пол, вид у него был недовольный.

– Я пойду есть.

– Подожди, ответь мне, ты открыл дверь по-настоящему или понарошку?

– Дедушка, у меня разболелся живот, я правда хочу есть.

– Ты помнишь, что должен был сказать: «Дедушка остался на балконе, он не может войти в квартиру?» Ты это сказал?

– Уфф, я больше не буду играть, я есть хочу.

5

И он ушел, расстроенный и грустный. В какую же скверную переделку я попал, мне все надоело, и главное, мне надоел этот ребенок. Из-за него я сейчас стоял под проливным дождем. Я повернулся спиной к комнате, я ненавидел эту квартиру; чтобы не вымокнуть до нитки, я постарался как можно плотнее прижаться к стеклу. Дождь налетал с порывами ветра, который угрожающе завывал, словно в готическом романе, и капли вырисовывали вокруг моей тени на полу живой движущийся узор. Нет, так я не смогу укрыться от этого ливня. Все на мне уже было мокрое – брюки, тапки, джемпер. С карниза обрушивался ревущий водопад, небо непрерывно озаряли молнии, за которыми следовали раскаты грома. Улица внизу мгновенно превратилась в море, и оттуда доносился бесполезный разноголосый вой противоугонных устройств. Но мне почему-то казалось, что больше всего воды скопилось во дворе. Из этой темной бездны поднимался ледяной вихрь, как если бы освещенный балкон был мостом, под которым струился бурливый поток.

Мне стало страшно, я обернулся и заглянул в комнату, чтобы проверить, вернулся ли Марио. Почему он в таком плохом настроении? Может, упал со стула, когда пытался открыть задвижку? Поглощенный мыслью о еде, ушел на кухню и напрочь забыл обо мне? А что он все это время делает там, на кухне? А если вдруг во всем квартале погаснет свет и дом погрузится во тьму, и мальчик будет вынужден как-то справляться с этим в одиночку? А я ведь тут тоже один и вдобавок под дождем! Не в силах совладать с собой, я стучал зубами; мне показалось, что я не могу дышать. Вода с промокших волос стекала на глаза, заливала шею, уши, сердце щемило от тоски. И меня начали преследовать образы, которые я сам создал в эти дни. Внутри новой квартиры оживала старая, наброски соскакивали с бумаги и превращались в хоровод моих былых возможностей и замыслов; призраки моих многочисленных «я», уничтоженных еще в зародыше или просуществовавших совсем недолго, вырвались на волю и носились по дому, ища меня. Какая нелепая развязка. Вскоре у меня заболела шея, потом затылок, я почувствовал головокружение, тошноту. А вместе с тошнотой опять возникло недавнее видение – громадный кусок сала с мясными прожилками, омерзительная первозданная материя. Но сейчас оттуда уже не выглядывали маленькие головки, пытавшиеся выбраться наружу. Теперь в этом куске сала сидел Марио, его маленькое тельце, блестящее от жира, собралось в прыжке, готовое выскочить на меня. Я закрывал глаза, потом открывал, но видение не исчезало. Вот что я должен был нарисовать, подумал я. Призрак, который мне надо было изобразить на иллюстрациях, – это Марио. И он с самого приезда был у меня перед глазами. Его живая материя содержит в себе все мыслимое, все возможное. То, что проявлялось в долгой череде спариваний и рождений, предшествовавших его появлению на свет; то, что разрушилось и исчезло со смертью; то, что миллион лет ждало своего часа, а теперь вертится, извивается, рвется вперед, требует себе билет в будущее, хочет, чтобы его рисовали, писали красками, фотографировали, снимали в кино, выкладывали в Сеть, показывали по телику, пересказывали, обсуждали. Каким потрясающим призраком был этот мальчонка, такой маленький, но такой даровитый. Я не выносил его, мне все сейчас было невыносимо. Я чувствовал, как по спине у меня хлещет дождь. Мне представлялось, что ледяное дыхание воды уже достигло балкона и он превратился в сверкающий поплавок на черном болоте размокшего города. Тут прогремел оглушительный раскат грома, от которого содрогнулся весь Неаполь. Марио вбежал в комнату, в каждой руке у него было по ломтю хлеба, он крикнул:

– Дедушка, я боюсь!

Надо удержать его здесь, приласкать, у меня больше никого не осталось, подумал я.

– Тут нечего бояться, – сказал я, стараясь не трястись от холода. – Гром – это просто звук, как клаксон у машины, ты ведь их часто слышишь, верно?

– Ты весь мокрый.

– На улице дождь.

– Я тоже хочу быть мокрым.

– Будешь, как только откроешь дверь.

– Открою, когда съем хлеб.

– Договорились.

Он вскарабкался на стул, упираясь в него грудью и локтями, встал на сиденье и жадно откусил от одного из ломтей хлеба, а другой протянул мне.

– Это тебе, – сказал он. – Ешь.

И приложил хлеб к стеклу, а я открыл рот и сделал вид, будто что-то кусаю. Затем прокряхтел:

– Вкусно, очень вкусно, спасибо.

– Почему ты так разговариваешь?

– Потому что мне холодно. Слышишь, какой тут ветер, видишь, какой сильный дождь?

Он очень внимательно посмотрел на меня:

– Тебе плохо?

– Да, немножко плохо, я ведь старый. От холода и дождя я могу заболеть.

– И умереть?

– Да.

– Скоро?

– Скоро.

– Папа говорит, не надо расстраиваться, когда умирают злые люди.

– Я не злой, я рассеянный.

– Хоть ты и рассеянный, я буду плакать, когда ты умрешь.

– Не надо, папа ведь сказал, что ты не должен расстраиваться.

– Все равно буду плакать.

Тем временем он лопал свой ломоть хлеба, не забывая предлагать мне мой. И только когда он доел, я решился поговорить с ним.

– Марио, – сказал я, – ты необыкновенный мальчик, поэтому постарайся понять то, что я скажу. До сих пор мы с тобой развлекались. Ты сыграл со мной шутку, запер меня на балконе, мы с тобой звонили по телефону, мы с тобой ели. Теперь игра кончилась. Дедушка очень, очень нехорошо себя чувствует. Мне так холодно, что если я сейчас же не согреюсь, то могу умереть, не понарошку, а взаправду. Посмотри, какой дождь, ты видел молнию, слышал гром? Воды налилось столько, что скоро она дойдет до балкона. Мне страшно. Я вижу и слышу ужасные вещи, я готов заплакать. Сейчас я уже не взрослый, я стал маленьким, мне меньше лет, чем тебе. Должен сказать тебе правду: сейчас взрослый здесь – это ты, и только ты. Ты самый сильный, самый смелый, и ты должен меня спасти. Постарайся вспомнить, как открывают эту дверь, когда она не хочет открываться, ты должен повторить все, что в таких случаях делает твой папа, каждое его движение. Ты можешь это сделать, ты сумеешь это сделать; ты, хоть тебе и мало лет, все можешь и все умеешь. Ты слушаешь меня, Марио? Ты понимаешь, какая беда со мной случилась из-за тебя? Понимаешь, что, если я умру здесь, это случится по твоей вине, представляешь, что будет, когда вернется мама? Давай скорее, это уже не игра. Соберись, сосредоточься и поверни эту чертову ручку так, чтобы дверь открылась!