Призраки Лондона - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 46

Хана посмотрела мне в глаза

— В детстве я часто играла у соседей… родители работали, и за мной было некому присмотреть… соседи были очень добры ко мне. Когда я занималась научной работой… короче, вернувшись из Боснии, я узнала, что их внука Тимми изнасиловали и убили. Выбросили на пустошах. Ему было семь лет, и он не научился бояться чужих. До сих пор этого монстра не удалось найти. Село… камер нет, сами понимаете

Я кашлянул

— Извините. Правда, извините. Я не хотел вас ни в чем обвинять.

— Вы кипите гневом. Я понимаю… обычная реакция

Я покачал головой

— Я разучился кипеть гневом очень давно, Хана. Как и проявлять большинство других человеческих чувств. Просто на войне… человеческие чувства непозволительная роскошь. Если ты остаешься человеком и позволяешь себе чувства, тебя, скорее всего, убьют. Или ты сам себя убьешь. Потом. Будучи не в состоянии жить с тем, что ты совершил.

…

— Просто на войне ты уже перестаешь верить в то, что все — люди. Ты видишь такое… что люди не смогли бы совершить, будучи людьми… но, тем не менее, кто-то это совершил. Ты понимаешь, что это — монстры, только в человеческом обличии. Они выглядят как люди — но в них нет чего-то… что делает их людьми… что запрещает убивать слабых… беззащитных. Ты учишься убивать их — пока они не убили тебя. Потом ты учишься их распознавать среди людей — чтобы быть готовым.

…

— Те, о которых мы говорим — только с виду люди. Они пьют детские жизни, питаются ими. Вот почему их надо найти. Не просто ради того чтобы спасти тех детей, которые уже попали, или еще попадут в их лапы. Во имя жизни, Хана. Во имя того чтобы у нас было будущее.

Хана поежилась

— Извините… вы ходите на собрания ветеранов?

— В этом нет смысла, Хана. Я здоров. Я более здоров, чем многие из здесь присутствующих. Многие из тех, кто считает, что любовь к детям надо признать еще одним вариантом нормы. Они болезнь. А я лекарство. Надеюсь, что и вы, Хана. Надеюсь, что и вы…

Хана Лайс — вообще то Анна Лисовская, имя она англифицировала чтобы избежать типичного для британцев отношения к полякам — и в самом деле понимала, что там что-то не так. Она была насторожена и даже немного напугана.

Человек, с которым она встретилась — говорил, что он нормален, но, тем не менее, она опознала симптомы параноидального психоза. Возможно, это связано с психологической травмой, полученной при участии в боевых действиях. Такие люди годами могут быть нормальными, но если их психика в какой-то момент не выдерживает давления, они становятся одержимыми, и под влиянием этой одержимости готовыми на всё.

И, тем не менее — переданные ей материалы не казались бредом сумасшедшего. Особенно, с учетом того что к их сбору приложил руку человек, которого она знала лучше чем хотела бы.

Она решила самостоятельно, и не ставя в известность свое начальство в Интерполе — провести кое-какое расследование, основанное на открытых источниках, чтобы решать, стоит давать ход этому делу или нет. Начала с единственной смерти, которая была точно установлена. Целый день она провела в Шортдиче, роясь в архивах. Ей было непонятно, почему смерть русского мальчика — надлежащим образом не была отмечена в архивах Национальной администрации Здравоохранения. Сначала она подумала, это потому что он русский, не подданный Ее Величества. Но на всякий случай, решила поискать в архивах.

Там она наткнулась сначала на одну похожую смерть — на сей раз британского мальчика. Потом на еще одну — мальчика из Пакистана.

Потом еще. И еще.

Семь смертей за двенадцать лет. Три самоубийства.

Плюс — то исчезновение, данные о котором имелись в полицейских базах данных. Ребенка — мальчика двенадцати лет — не нашли.

Восемь подозрительных случаев — раз в полтора года в элитной британской школе погибал или пропадал ребенок.

Не много ли?

И это были изыскания только одного человека и за один день. А сколько может быть еще?

— Простите?

Пожилая работника архива оторвалась от своего журнала

— Да милочка

— А почему архивы не введены в компьютер? Было бы намного удобнее.

— О, милочка, мы не бежим вдогонку за прогрессом.

Женщина доверительно понизила голос

— К тому же мистер Гэллимор категорически против компьютеризации архива. Говорит — костьми лягу, но не допущу.

— Гэллимор? Странная фамилия?

— Местная. Был такой Стэнли Гэллимор, футболист, он играл за Манчестер Юнайтед. Давно, милочка. А нашего зовут Джон

— Спасибо.

— Не за что, милочка…

Едва зайдя за стеллажи — Хана Лайс достала телефон и начала искать по имени — Джон Гэллимор. Нашла в соцсетях почти сразу.

Радужный флаг. ЛГБТ.

Ледяная рука наигрывала Рахманинова, пробираясь по спине все выше…

— Простите… не могли бы вы скопировать это?

— Ксерокс сломался, милочка.

— О, как жаль.

— Думаю, починят нескоро, милочка. У нас бюджет ограниченный.

— Тогда я сниму на телефон

* * *

Выйдя из здания архива, Хана нервно огляделась. Все тоже самое, что и было, когда она сюда приехала. Улица… захолустье… какое-то движение только у супермаркета в конце улицы.

Прокатный Пежо приветливо мигнул фарами

Соберись, дура.

Начинал накрапывать дождь… север, погода тут меняется часто и резко. Северяне шутят — если тебе не нравится наша погода, просто подожди полчаса, и будет лучше…

Надо возвращаться в Лондон. Оттуда во Францию, в штаб-квартиру Интерпола. Она уже все для себя решила — этому делу надо дать ход. Даже если британская полиция будет как то противодействовать… можно будет зайти с другой стороны. Инициировать дело о трансграничной торговле детьми с истока сети — через сотрудничество с органами правопорядка восточно-европейских стран. Там не рискуют идти наперекор Интерполу… а потом тропинка выведет туда, куда она выведет…

Она уже ехала по направлению к Лондону… машинально управляла автомобилем. На выезде из города глянула в зеркало при перестроении… за ней держался Ауди с тонированными стеклами. Но тогда она не придала этому значения и нажала посильнее на газ.

* * *

Минут через десять — она снова глянула в зеркало, совершая маневр. И — сердце замерло на мгновение, а потом пустилось вскачь как сумасшедшее. Ауди черной тенью держалась за ней, только уже вплотную…

Так, спокойно.

В конце концов, это Великобритания, а не Балканы.