Бесов нос. Волки Одина - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Вяземский cтр.№ 33

Эйнар овцу отпустил. Ярость быстро сменилась тоской, от которой Эйнар не мог избавиться весь следующий день.

Больше ему такие сны не снились. Может быть потому, что Эйнар с тех пор перед сном либо выпивал немного свежей крови – если в тот день резали какое-нибудь животное, – либо жевал запекшуюся кровь – он стал сохранять ее для себя после каждого забоя.

К этому вдобавок Эйнар теперь следил за своим настроением, и стоило ему почувствовать первые признаки тоски или возбуждения, он начинал избегать людей, уходил либо на фьорд, либо в горы и там бродил, пока дух его не возвращался в нормальное состояние.

Домашние животные теперь от него шарахались. Собаки скулили и поджимали хвосты. Но это случалось нечасто и лишь тогда, когда, почувствовав недомогание, Эйнар не успевал вовремя уйти со двора или находился на выгоне среди коз и овец.

Какая-то лисица повадилась ходить в курятник и так расхрабрилась, что стала таскать кур при свете дня.

Однажды Эйнар увидел, как она бежит по двору, развеселился и сказал вису:

Едва он это произнес, как лисица упала замертво.

Эйнар долго не мог прийти в себя от изумления. И с тех пор перестал ходить на охоту.

Эйнар теперь с почтением относился к богам, особенно к Одину. Ему он посвятил свои копья и два меча. Он и секиру хотел ему посвятить, но Логи отговорил его, сказав, что боевая секира во всех северных землях посвящается только Тору. В дар Одину Эйнар часто приносил скот, и у него в хозяйстве по крайней мере на одном из деревьев непременно висело закланное животное. На дни Одина Эйнар всегда одевался в широкий синий плащ с серыми вкраплениями, на голове носил широкополую шляпу, надвигая ее низко на лоб.

Лицо у Эйнара заметно побледнело, по сравнению с прежним. Волосы и борода посерели, усы же стали еще более темными, иссиня-черными. Эйнар, казалось, стал еще выше ростом и еще шире в плечах. Ему было двадцать восемь лет и он был силач каких мало.

Неподалеку от Волчьих Пустошей был перешеек, соединявший два полуострова, – место на редкость красивое, но бесплодное.

Однажды, когда над землей стлался туман, похожий на цветущие яблони, Эйнар заметил, что какой-то маленький белый человек пасет на перешейке коз. Эйнар удивился: там было много камней и разноцветных мхов, но трава там не росла. Этого белого человечка и его животных Эйнар явственно видел и, остановившись, долго за ними наблюдал.

Вернувшись домой, Эйнар велел Кальву отогнать коз и овец на перешеек, и пусть они там побродят. Кальв так и сделал. И вот – на следующий год их скот принес такой богатый приплод, что все в округе диву давались.

Во фьорде напротив залива в полумиле от берега был скалистый остров, а вокруг него мели. Рыбу там никогда не ловили.

Однажды, когда над водой стлались лоскутья тумана, похожие на те лоскуты, которыми перевязывают раны, проплывая мимо этого острова на гребной лодке, Эйнар увидел в воде тюленя, который был гораздо больше других. Он плавал вокруг лодки, и у него были большие плавники. Хотел Эйнар воспеть величину этого тюленя, но передумал, вспомнив о том, как однажды висой убил лисицу. Тюлень же, будто из благодарности, нырнул, вынырнул и, перегнувшись через борт лодки, бросил под ноги Эйнару большую рыбину, а потом исчез в глубине.

– Вода здесь точно живая, – сказал Эйнар и велел слугам забросить сеть и тянуть ее между отмелей в ту сторону, в которую направился тюлень. И вот – столько отборных сельдей попало им в сеть, что пришлось звать соседние лодки, чтобы им помогли вытащить улов.

Тут уж Эйнар не сдержался и сказал такую вису:

Надо ли говорить, что весть об удаче Эйнара разлетелась на юг и на север по Лофотенам.

Эйнара стали еще больше уважать после вот какого случая.

В трех милях к северу от Волчьих Пустошей на хуторе жил человек по имени Бьярни. Однажды к нему пришел Храпп Борода по Пояс. Он был берсерком. Он ходил по Лофотенам и вызывал на поединок всякого, кто ему не подчинялся. Явившись к Бьярни, Храпп предложил ему на выбор: хочет, пусть бьется с ним на одном островке – островок назывался Крачий, – а не хочет, пусть отдаст ему свою жену. Бьярни сразу решил, что лучше уж биться, чем обоих, и себя и жену, позорить. Сойтись надлежало им через три дня.

Бьярни был человеком не воинственным. А потому его жена, которая много слышала об Эйнаре, тайно от мужа отправилась в Волчьи Пустоши и стала упрашивать Эйнара заступиться за нее, потому что мужа ее, Бьярни, Храпп Борода по Пояс непременно убьет.

Услышав, что берсерка зовут Храпп, Эйнар усмехнулся и сказал:

– Эйнар мне уже снится. Теперь, похоже, настала очередь Храппа, тезки моего деда.

Никто не понял того, что он имел в виду. Но все поняли, что женщине Эйнар поможет.

Когда настал день поединка, и Храпп Борода по Пояс приплыл на Крачий остров, он вместо Бьярни увидел Эйнара, и эта замена ему не понравилась. Он велел расстелить подножники, по углам их произнести заклятия, вбить рубежные колья, что означало, что он собирается биться до смерти. Пока выполняли его указания, Храпп все больше ярился, готовя себя к поединку. А Эйнар отозвал в сторону Кальва, своего секунданта, и сказал:

– Судя по запаху, он из рода медведей. Принеси мне рогатину. Широкую, но не длинную.

Не мешкая, Кальв сбегал в лесок и там срезал и обстругал то, что было заказано. Эту рогатину Эйнар засунул себе сзади за пояс.

Поединок длился недолго. Храпп в исступлении размахивал тяжелой секирой и пытался ею разрубить Эйнара, а тот, несколько раз увернувшись, подставил под удар щит, и когда секира пробила его насквозь, отбросил в сторону щит вместе с секирой. А потом выхватил из-за пояса рогатину, подцепил ею длинную бороду берсерка и стал наматывать, пока развилка не уперлась тому в горло. Тогда Эйнар толкнул Храппа, повалил и, придерживая рогатиной, сказал:

– Похоже, поединок окончен.

А Кальв сказал:

– Если ты его отпустишь, он наверняка захочет встретиться с тобой еще раз.

– Делать мне больше нечего, – сказал Эйнар и спросил Храппа: – Захочешь или не захочешь?

Берсерк лишь рычал и скалил зубы.

– Надо отвечать, когда тебя спрашивают, – сказал Эйнар и, выхватив меч, ударил Храппа в грудь. Это был точный и смертельный удар.