Когда они уселись в кафе с напитками перед собой и видом на здание Родриго, Агилар наконец задал вопрос, терзавший его весь день:
– А почему именно мы?
– Ты это о чем?
– У Эскобара под рукой десятки sicarios, разве нет? И он может купить любые сведения о Родриго, какие потребуются, цена для него не вопрос. Так зачем же посылать к нему именно нас?
– По двум причинам, – поднял Монтойя два пальца. – Во-первых, то, что он может купить что угодно, вовсе не значит, что он хочет раскошеливаться по-крупному. А так мы покупаем информацию из того, что он уже дал нам, в уповании, что успех принесет еще. А во-вторых, он нас испытывает. Я не верю, что Родриго для него такая уж большая проблема. Похищение Косты было публичным оскорблением, оставить которое без ответа нельзя, но я уверен, что дон Пабло по этому поводу не парится. Так что он науськивает нас на мелкую занозу в заднице, чтобы поглядеть, как мы управимся. Если успешно, работы будет больше. Если же Родриго прикончит нас, он не в убытке.
Приподняв бокал, Агилар чокнулся им о край бокала Монтойи.
– Умеешь ты во всем видеть светлую сторону.
– Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на хандру, – отозвался Монтойя. – Я хочу выжать из каждого дня все до капли. И чего уж там, ты хотя бы посмотрел музей пыток.
13
Потребовалось еще четыре дня.
Если Родриго и покидал свое здание, то только в лимузине. Шофер был в мундире с фуражкой, а сзади с Родриго сидели два амбала – один лицом вперед, как босс, а второй следил через заднее стекло. Заметив его впервые, Агилар и Монтойя были на своих двоих и не могли пуститься следом. Назавтра они припарковали прокатную машину поблизости от переулка и убивали время, слоняясь по магазинам или сидя в кафе, пока не показался лимузин. Тогда они бегом припустили к «Корвету». Движение в Бокагранде было такое, что первые пару кварталов лимузин буквально полз, и они без труда не упускали его из виду.
Ближе к вечеру того же дня Родриго вошел в отель поблизости от Старого города. Телохранители сопроводили его внутрь, потом вышли без него и ждали в лимузине девяносто минут, пока он не вернулся. Показавшись снова, он заправлял рубашку в брюки, неся пиджак наброшенным на одно плечо, а его волосы, обычно аккуратно причесанные, были спутаны.
– Значит, любовница, – заключил Агилар.
– Судя по всему.
Монтойя просто сидел, не притрагиваясь к ключу зажигания.
– Он садится в машину, – поторопил его Агилар. – Ты еще хочешь следить?
– Нет, – отмахнулся Монтойя. – Он, наверно, намылился домой. Давай пойдем поглядим, где тут она.
– А как мы узнаем?
В ответ Монтойя лишь ухмыльнулся.
– Узнаем.
Оставив «Корвет» на парковке, они пошли в отель. В вестибюле царила тишина. Портье усердно выстукивал что-то на клавиатуре, а коридорный развалился в кресле на своем посту. Единственный гость в пределах видимости – старик с плохим зрением – читал газету, сложив ее до размера книги и поднеся чуть ли не к самому своему орлиному носу.
Когда Монтойя и Агилар вошли, коридорный поднял голову, но, увидев, что они не гости и без багажа, снова принялся чистить ногти. Монтойя направился прямо к нему.
– Отсюда только что вышел человек. Светлые волосы, белый костюм.
– Я его не видел.
Монтойя сунул несколько сложенных купюр в карман рубашки коридорного.
– Ладно, спасибо, – и пошел было прочь, но вдруг остановился и обернулся: – Но если б вы его видели, в какой номер он пошел бы?
Коридорный задумчиво наморщил лоб. Монтойя показал ему еще несколько купюр.
– Двести десять, – выложил коридорный. – Второй этаж, третий слева.
Монтойя приложил дополнительные купюры к предыдущим, присовокупив:
– Нас ты тоже не видел.
Пока Монтойя торговался с коридорным, Агилар следил за портье. Если тот и обратил внимание на беседу, то ничем этого не выказал. Старик на канапе ни видеть, ни слышать ничего и не мог. Монтойя указал подбородком на заднюю дверь вестибюля.
Та выходила во внутренний дворик с деревьями, фонтаном и несколькими каменными вазонами, полными цветущих растений. Птицы с щебетом перепархивали с деревьев на кусты и балконы и обратно. Лестница справа от двери вела к четырем верхним этажам. Для Агилара это место олицетворяло изящество минувших дней, Колумбию, которая, быть может, нигде и не существовала, кроме как в воображении романтиков.
У комнаты 210 Монтойя подергал за ручку двери, потом дважды стукнул в дверь. И когда услышал шорох по ту сторону, пробормотал:
– Cara mía
[24].
Засов замка со щелчком отодвинулся, и дверь начала открываться.
– Что ты заб…
Толчком распахнув дверь, Монтойя тотчас же зажал женщине рот ладонью. Она была босиком, одета только в юбку и лифчик. Возрастом чуть за двадцать, миловидная, с зарумянившейся от недавнего свидания светлой кожей. Монтойя втолкнул ее в комнату, а Агилар, переступив порог, закрыл и запер за собой дверь.
– Мы не собираемся причинять тебе вред, – тоном нескрываемой угрозы проговорил Монтойя. – Если только не будешь шуметь. Если я уберу руку с твоего рта, ты не станешь кричать?
Она кивнула, выпучив глаза от ужаса.
Монтойя убрал ладонь. Женщина коснулась рта, словно желая убедиться, что он остался на месте.
– Как тебя зовут? – спросил Монтойя.
– Ампаро.
Монтойя окинул взглядом сначала ее, а потом номер.
– Местечко недурное, Ампаро, – заметил он. – Но Родриго мог бы позволить себе куда лучшее. Почему он не купил тебе квартиру или дом?
– Я не знаю, о ком вы, – пролепетала она.
– Не глупи. Ты меня не интересуешь, только Родриго. Ты поможешь нам, и с тобой все будет тип-топ. Хоть Родриго и крохобор, не способный купить тебе домик, зато мой работодатель не такой. И тебе даже не понадобится сносить его нежелательное внимание. – Он потянул воздух носом. Агилар тоже чуял одуряющее амбре, напоминавшее забродившие фрукты. – Или его одеколон. Вряд ли приятно дышать этой фигней, когда он на тебе верхом.
– Вы ничего об этом не знаете, – огрызнулась она.
– Я знаю об этом все, – Монтойя поднял ее блузку с пола. – Вискоза, а не шелк. Юбка тоже дешевка. Сандалии у тебя кожаные, но кожа не лучшего качества. Думаешь, роль любовницы бандита средней руки поможет тебе добиться финансового благополучия? Это я понимаю. Но Родриго для большего не годится. Он ни за что не бросит жену ради тебя. Будет держать тебя в пристойном гостиничном номере, пока ты ему не наскучишь, а потом однажды перестанет наведываться.