Я слишком долго мечтала - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Бюсси cтр.№ 69

Батисто разговорился. Он долгие годы держал в себе уверенность в таланте Илиана.

– Настоящий гений, уж ты поверь. Я смотрел на него, когда он играл на улице, – прохожие останавливались и слушали как зачарованные. Он их околдовывал, точь-в-точь как крысолов со своей дудочкой…

Мой внутренний голос подтверждает: да, он прав, я сама всегда это знала. Но что-то у меня внутри еще противится его словам.

– Если Илиан был так талантлив, Батисто, почему же не добился успеха?

Старик усмехается. И тоже берет из пачки бумажный платок, чтобы вытереть глаза.

– Ты это знаешь лучше меня, красавица. Потому что он не верил в себя.

И я вспоминаю слова Улисса: Илиан слишком скромен, он одарен талантом, но не верит в себя. Илиан мечтатель, а не боец…

– Ты сказал, что он околдовывал людей… что они слушали его как зачарованные.

– Люди останавливались и перед моей скамьей. А ведь у меня никакого таланта нет. Пойми, Натали, быть гением недостаточно. Нужно еще верить в себя. А я часто слушал, как Илиан поет чужие песни, не веря в собственные мелодии.

Я невольно вспоминаю, как Илиан исполнял классические рок-хиты Эрика Клэптона, «Роллинг Стоунз» и другие в ту ночь в парке Чикано. Как говорил мне с придыханием о Let It Be, о Hotel California, о бессмертии, когда мы были здесь, в спальне Батисто. Поднимаю голову и вижу устремленные на меня глаза старика. Уже сухие и строгие.

– Ты была нужна Илиану, Натали. Ему требовалась такая женщина, как ты, – муза, если хочешь. Которая внушала бы ему уверенность в себе, вдохновляла, поддерживала, подгоняла. И этой женщиной была ты.

Мне хочется заткнуть уши. О, как хорошо я бы сейчас чувствовала себя в самолете, рядом с Оливье! Как спокойно мне было бы в Порт-Жуа! Опусти глаза, Батисто, и пощади остатки моих иллюзий!

– Когда Илиан вернулся из Джакарты после того, как между вами все кончилось, в нем что-то погасло. Он больше не верил в себя. Не верил в музыку. Стал обычным парнем. – Взгляд Батисто наконец смягчается. – Успокойся, Натали, он наверняка был счастлив на свой манер, ему нравилось продавать диски во «Фнаке», нравилось спать с другими женщинами. Все мы верим, что нам нравится та жизнь, которую мы избрали. Это единственный способ смириться с тем, что наши мечты никогда не осуществятся. Вот и он, как все мы, нашел для себя другой стимул в жизни.

Батисто берет меня за руку. А я все еще не могу переварить услышанное. Сердце в груди вот-вот лопнет. Другой стимул в жизни. Другой стимул в жизни, чтобы убить в себе музыку. Значит, во всем виновата я?

Когда я выхожу из дома Батисто, самолет с моей семьей на борту уже час летит в Бове. Марго, Лора и Оли засыпали меня сообщениями.

Уклончиво отвечаю:

Все хорошо. Просто задержалась на час. Лечу следующим рейсом. Буду в Порт-Жуа к вечеру, чтобы приготовить ужин.

И я не лгу. Стоит ли паниковать из-за пропущенного рейса? Воздушное сообщение между Барселоной и Парижем куда лучше, чем железнодорожное между Сержи и Парижем. По тону и содержанию эсэмэсок я догадываюсь, что Оливье постарался не драматизировать ситуацию и ничего не сказал Марго и Лоре. Спасибо тебе, Оли! Зато меня удивило другое сообщение – от Флоранс. Она пыталась со мной связаться и, не дождавшись ответа, оставила звуковое послание.

Включаю запись и прижимаю к уху трубку. Фло вопит так, что у меня чуть перепонки не лопаются.

Это что еще за бредни? Что еще за россказни насчет Шарлотты? Жан-Макс в жизни не имел дела с этой потаскушкой! Он уже сто лет как не интересуется сопливыми девчонками! Уж если хочешь знать, стюардессой, с которой Жан-Макс перепихнулся в кабине, когда его застукала Сестра Эмманюэль, была я!

На этом сообщение кончается. Не знаю, стоит ли ей звонить? Вынуждена признать, что сама я никогда не видела Шарлотту и Жан-Макса вместе, что об их предполагаемой тайной связи мне стало известно из признаний моей стажерки, – значит, она с самого начала манипулировала мною!

Но зачем?

И в чем еще Шарлотта меня обманула?

Кто же она, эта юная стюардесса, к которой я прониклась симпатией? И какую роль играет во всей этой невероятной комедии?

Мне нужно с ней увидеться, теперь я понимаю, что именно тут надо искать ключ к разгадке.

У меня в кармане тренькает телефон. Эсэмэска.

Без подписи. Анонимка.

– Не лети в Джакарту!

Вот первые слова, которые я услышала от Оливье.

Я вернулась в Порт-Жуа без всяких дурных предчувствий, шумно затормозив на гравии подъездной аллеи. Счастливая, на крыльях эйфории двух волшебных дней, проведенных с Илианом, в предвкушении нашего свидания через несколько дней в Джакарте, в нетерпеливом ожидании момента, когда я обниму Лору, войду в свой дом. Мой дом… гавань спокойствия между двумя штормами. В самолете я подробно изучила путеводитель по Барселоне – на случай, если Оливье начнет меня расспрашивать.

Но Лора меня не встретила. Обычно, если я возвращаюсь поздно вечером, Оливье не укладывает ее спать. Я люблю, когда она ждет в конце аллеи и бросается меня обнимать, едва я выйду из машины.

А сейчас дверь открыта и в доме стоит какой-то странный запах. Запах жавелевой воды. Под плоскими подошвами моих туфель хрустят крошечные осколки стекла. И какие-то странные искорки поблескивают на стенах, на полу, на стульях и даже на диванчике, где Оливье ждет меня. В гостиной – если не считать этих удивительных блесток – полный порядок.

Обычно, когда я возвращаюсь, Оливье обнимает меня.

А сейчас я долго стою, пытаясь понять причину его молчания, и только спустя несколько секунд замечаю пустоту на полке, прямо напротив меня. Десятки снежных шариков исчезли.

Подхожу ближе. Невидимое стекло хрустит под ногами при каждом моем шаге, вспыхивает искорками на паркете.

Оливье не дает себе труда встать. На столике перед ним стакан и бутылка «Перье». Он говорит – спокойным, слишком спокойным тоном:

– Где ты была, Натали? Я звонил твоим подругам. Их не было в Барселоне. Их не было с тобой. Так где же ты была, Натали?

Вот идиотка! Как же я могла не предупредить подружек, хотя бы Фло! Мне даже в голову не пришло, что он вздумает их расспрашивать. Я мгновенно покрываюсь холодным потом. Эх, почему мне не шесть лет. В такой же ситуации, застигнутая за крупной шалостью, я бы виновато понурилась, попросила прощения, и все было бы забыто. Но мне тридцать три года, и эта провинность даром не пройдет. Такую глупость мне никто не простит. Да это не просто глупость, тут вся жизнь висит на волоске.

Оливье задает вопросы – спокойно, сдержанно, не ожидая ответов: