Сокровище змеелова - читать онлайн книгу. Автор: Пол Стюарт, Крис Риддел cтр.№ 15

Она прижала раскалённый наконечник копья к рваной ране у него на груди.

Зашипела кровь, запахло горелым мясом; копьё всё глубже вонзалось в тело Мики. Он так крепко впился зубами в кусок дерева, что, казалось, челюсть вот-вот сломается, – но ничто не могло унять эту боль. Боль, которая проникала прямо в сердце; жгучая, сверлящая, дикая. Боль, которую не вынести.

Челюсть разжалась; палка вывалилась и со стуком упала на пол. Но Мика этого уже не услышал.

Мика снова оказался на равнине; перед ним стояла Серафита…

Её глаза – два бездонных чёрных омута – были широко распахнуты от удивления. Как Мика и надеялся, она забежала на конюшню проведать своего жеребца Пешнега. Первый раз Мике удалось подкараулить её одну с тех пор, как он увидел тот поцелуй на балконе хозяйского дома.

После работы он прокрался на конюшню и больше трёх часов прождал на сеновале в надежде поговорить с ней. И когда он услышал громкие шаги во дворе, он мигом скатился с лестницы и очутился возле стойла Пешнега.

От её красоты у него перехватило дыхание. От одного лишь взгляда на Серафиту от мог лишиться дара речи и предстать перед ней полным дураком и косноязычным мямлей.

Серафита покраснела; нежно-малиновый румянец расцвёл у неё на щеках и залил тонкую шею. Её блестящие чёрные волосы были распущены и струились по обнажённым плечам: вместо костюма для верховой езды Серафита была одета в облегающее платье, усыпанное сверкающим жемчугом. На груди её поблёскивала брошь с вздыбленным жеребцом, обрамлённым драгоценными камнями.

– Серафита! – сказал Мика; он знал, что говорить надо шёпотом, но с трудом сдерживался. – Мне нужно было увидеть тебя. Ты как будто избегаешь меня после праздника. Разве ты не слышала, как я кричал совой под твоим окном? Каждое утро, каждый вечер я прячусь на сеновале – но ты посылаешь конюхов ухаживать за Пешнегом. Это совсем не похоже на тебя, Серафита…

Но она молчала и будто бы приросла к полу: глаза широко распахнуты, рот открыт, на прекрасном лице – паника.

– Серафита, – продолжал Мика; и тут он на одном дыхании выпалил все слова, которые хотел сказать ей эти четыре долгих дня: – Кто был с тобой на балконе вашего дома? И почему ты целовала его? Серафита?..

Мика мучительно переживал, что не может унять дрожь в голосе; в горле стоял ком.

– Серафита, пожалуйста… Скажи что-нибудь…

Он сделал шаг в её сторону и был потрясён, заметив, что она вздрогнула. Только тогда он оторвал взгляд от её лица и посмотрел через её плечо на дверь конюшни.

Там на фоне вечернего неба вырисовывались два силуэта. Когда они вошли в конюшню, Мика сразу узнал их и чуть не лишился чувств.

Тот, что пониже ростом, был одет в богатый бархатный плащ с большим меховым воротником и шёлковый головной убор. Это был отец Серафиты. При виде Мики его маленькие крысиные глазки заблестели от гнева, а крылья острого носа задрожали от отвращения. С другой стороны к Серафите приблизился красивый молодой человек, которого она целовала; он взял её под руку и начал поглаживать, успокаивая. На нём был дорогой чёрный пиджак, добротные сапоги с серебряными бляхами на носах, а на лице – брезгливая гримаса, будто он учуял какой-то мерзкий запах.

– Серафита, любовь моя, – произнёс он мягким, бархатистым голосом. – Неужели ты всем своим слугам позволяешь обращаться к тебе в подобной манере?

Серафита посмотрела на него, потом снова на Мику, и пока она переводила взгляд с одного на другого, лицо её становилось суровее: глаза под дугами бровей сужались, ноздри раздувались, и в конце концов она стала похожа на обоих мужчин, стоявших подле неё.

– О, это Мика, – сказала она с ухмылкой; её колючие чёрные глаза буравили оторопевшего юношу. – Никакой он не слуга, просто глупый мальчишка с фермы…

На этот раз вздрогнул Мика.

– Прошлым летом он вбил в свою бедную нечёсаную голову, что влюблён в меня. Таскался за мной повсюду, как привязанный. Тогда мне это казалось забавным, но теперь он стал досаждать мне. Мне следовало прекратить эту глупость, но он был такой жалкий, Каспар…

– Ты слишком мила и добра, любовь моя, – улыбнулся молодой человек, осторожно увлекая Серафиту к двери. – Пойдём. А свою прекрасную лошадь ты покажешь мне в другой раз.

Серафита кивнула. Каспар обнял её и вывел из конюшни. Уже за дверью она обернулась украдкой, и на одно краткое мгновение Мика поймал на себе её взгляд, полный нежности, сожаления и душевной боли. Затем она повернулась к Каспару и скрылась из виду; раздался её звонкий, переливчатый смех.

Отец Серафиты провожал их взглядом, его маленькие глазки сияли на лице, расплывшемся от умиления; но как только он обернулся к Мике, лицо его снова стало каменным.

– И всё-таки моя Серафита – слишком мягкосердечный ребёнок, – сказал он тихо и задумчиво, как будто разговаривал сам с собой. – И совершенно забывает пользоваться кнутом, как и в случае с этим Пешнегом…

Он поднял руку и щёлкнул пальцами.

– Такая сентиментальность в ней уж точно не от меня. Смотритель! – рявкнул он. – Проследи, чтобы этого мальчишку как следует высекли у позорного столба. Я не позволю запятнать честь своей дочери!

В дверях нарисовалась крупная фигура с тяжёлым хлыстом в руке.

– Не беспокойтесь, мой господин, я прослежу, – раздался до ужаса знакомый голос, и в конюшню вошёл Калеб, старший брат Мики.

– Уж я надеюсь, – проскрежетал отец Серафиты, развернулся и вышел из конюшни.

– Что ж, братец, – прохрипел Калеб, хватая Мику за воротник и выволакивая его во двор. – И не говори, что я тебя не предупреждал. Брат ты мне или не брат, ты мне дорогу не перейдёшь…

Он подтолкнул Мику к столбу и привязал его руки к перекладине.

– Пришло время показать, каким хорошим смотрителем может быть твой брат…

Но Мика уже не слушал. Он смотрел в дальний конец двора, где возилась маленькая девочка лет шести, с растрёпанными волосами цвета соломы и в стареньком платьице из голубого хлопка. Она играла с прекрасной деревянной фигуркой лошади, которую нашла во дворе пару недель назад; одной ноги у лошади не хватало – она отвалилась, когда её небрежно швырнули в проём балконного окна.

Глаза Мики наполнились слезами ещё до того, как просвистел первый удар.

Мика наклонился и поморщился. Бордово-красные рубцы, избороздившие его спину, немного зажили. Теперь они стягивали его плечи, как майка, которую никак не снять, и причиняли ему боль только при резких движениях. Как сейчас.

Он опустил свою флягу в ручей и стал наблюдать, как пузырьки воздуха весело вырываются на поверхность, пока вода с бульканьем наполняет флягу.