— Мой хвост... — гневно начал Вэлах, приподнимаясь над подушкой, но пошевелил кончиком хвоста, шокировано уставился на одеяло, под которым его предательский отросток коварно приставал к моей ноге. Хвост мгновенно исчез.
— Твой хвост совсем обнаглел, — прошипела я, жмурясь от неприятных ощущений. К ноге возвращалась чувствительность впиваясь в мышцы сотнями тоненьких иголочек, — имей в виду, про норга, это было не пожелание. Это было проклятие.
Хвостатенький, которого предал собственный хвост, нахмурился и сел в кроватке.
— Кстати, насчёт норгов, — гениальная мысль, которая пришла в мой сонный мозг, пожелала тут же быть высказанной вслух, — а вдруг они, наконец поймут, что по одному со мной не справиться, я для этого слишком крута? Вдруг их высший разум решит, что всей стаей со мной будет легче разобраться? Ведь если один норг может пробраться во дворец, то и два смогут. А где два, там и вся стая.
— Всю стаю стражи заметят, — проворчал Вэлах, поворачиваясь ко мне спиной и вновь собираясь спать.
— Веришь ты в своих стражников, — спать я не могла, тело все ещё плющило от излишне тесного общения с сиятельством.
Спать не могла я, и не собиралась давать спать Вэлаху. Не одной же мне мучиться, в конце концов.
Похлопав по холодненькому плечу, я решила размышлять вслух:
— Вот ты представь, нагрянет во дворец стая норгов и все за твоим незаменимым работником. И как ты будешь меня у них отбивать?
— Никак. Отдам тебя им и приятного аппетита пожелаю.
Хвост его под одеялом я нашла случайно, зато дернула специально и с большим удовольствием.
— Варвара! — Вэлах подскочил на кровати, крутанулся и попытался выдернуть свое сокровище из моих цепких ручонок. Выдернуть не выдернул, зато чуть хвоста не лишился. — Пусти немедленно!
— И не подумаю! — воинственно потрясая зажатым в кулаке трофеем, я наслаждаясь тем, как щекотно касался руки растрепанный кончик хвоста.
Зря отвлеклась, как выяснилось. Взбешенный чёрт, не заботясь о целостности своего сокровища, бросился на меня. С кровати мы свалились вместе и почти минуту пытались разобраться кто где есть, и в каком месте заканчивается одеяло.
— Придушу, — пообещал Вэлах мне в спину, пытаясь выпутать руку и приступить к выполнению своего обещания.
— Руки коротки! — первой распуталась я, о чем и сообщила бешеному черту, от души дернув его за хвост. Такой радости я не испытывала уже давно. Восторг, эмоциональный подъём и убойная доза адреналина смешались во мне и грозили взорваться.
Последний раз дернув Вэлаха за его пушистую гордость, я выпустила заложника из рук и бросилась в сторону двери. Бежала в гостиную. Хоть мозг мне и отказал, зато с чувством самосохранения все было впорядке. И оно истерично верещало, напоминая о том, что где-то там есть выход из покоев и свобода.
Выход из покоев там действительно был. Свободы не было. Открыв дверь, ведущую в коридор и безопасность, я наткнулась на печально знакомую невидимую преграду.
— Куда-то собралась? — униженный мною чёрт показался в дверях спальни.
— Ааага. К норгам. Они там наверное голодные очень. Несчастные совсем. Вот решила осчастливить бедненьких. Пускай они меня скушают.
— Никаких норгов, — такой хищной улыбки мне видеть ещё не доводилось, — сам тебя съем.
— Да подавишься!
— Сомневаюсь.
Чёрт, который, оказывается, и человечинкой не брезгует, бросился вперёд. Вэлах был быстрый и, по идее, должен был бы меня поймать. Но я была напуганная и успела ласточкой нырнуть за тёмный диванчик, который ничем не выделялся в мрачном интерьере гостиной.
Больно ударившись коленом, я быстро вскочила на ноги и смогла перевести дыхание. Черт стоял по ту сторону дивана. Хвост жался к ноге хозяина и выглядел совершенно несчастным.
— Вэлах, ты делаешь ошибку!
— Ошибку я сделал, не утопив тебя, когда была возможность!
— Вот это сейчас обидно было. Я полезная!
Он фыркнул. Очень так недоверчиво, я бы даже сказала презрительно.
— Кто тебе про заговор послов рассказал?
— Это не было особой неожиданностью.
— А письмо от их короля?
— Было уничтожено сразу после прочтения. Что именно там было написано, мы так и не узнали, — злобный-злобный чёрт плавно сделал шаг вправо, — единственное, что удалось узнать: к письму прилагался какой-то сверток. Но что в нем, мы тоже пока не знаем.
— А про яд-то я тебе рассказала!
— Это не имело особого значения, — пренебрежительно бросил он, продолжая медленно красться куда-то вправо, - к тому же ты все равно опоздала.
О том, что крался Вэлах не «куда-то», а целенаправленно диванчик обходил, я сообразила, когда было уже слишком поздно.
Чёрт бросился.
В безумной надежде сбежать, я рванула обратно в спальню и была поймана в дверях. Обидно поймана. За косу.
Униженный и оскорбленный не церемонился, схватил за то, до чего дотянулся и дернул на себя.
— Уууй! — из глаз брызнули слёзы и когда я врезалась в бессовестного мстителя, то не попыталась вырваться и сбежать, предварительно надавав по наглой роже, а за голову схватилась. Просто, на мгновение показалось, что Вэлах с меня скальп снял. Волосы оказались на месте, а коса вся так же была зажата в чертовом кулаке. — Сссадюга.
— То есть, мне нельзя, а тебе можно?
— Я же нееежно. Можно сказать, с любовью тебя подергала. А ты меня чуть без головы не оставил.
— Не велика потеря, — фыркнул он, но волосы из рук выпустил и даже голову мою ощупал на предмет внезапно возникших проплешин, — все на месте.
— И что, это все? — вытерев выступившие на глазах слезы рукавом ночнушки, я возмущенно повернулась к Вэлаху. Убивать меня, кажется, никто не собирался, есть тоже, и я снова могла наглеть:
— А извинения?
— Что?
— Ну, извиняться ты планируешь?
Ненадолго в комнате повисла удивленная тишина.
— Пожалуй, ты права, — задумчиво согласился чёрт, нарушая молчание.
Это был первый раз, когда я пожалела, что не читаю его круглосуточно.
Если бы читала, то ни за что не поверила бы, что он совсем успокоился и даже согласен извиняться.
Но я его не читала, а потому расслабилась и приготовилась внимать.
В спальню Вэлах меня втаскивал молча и торжественно, и пока мы до кровати топали я все пыталась понять, чего он удумал и почему сразу извиняться не стал.
Поняла, что зря черту поверила, уже бдучи перекинутой через колено.
Меня отшлепали как какого-то сопливого карапуза.
— Ты! Да ты! Ты! — попа горела огнём — рука у Вэлаха оказалась тяжёлая — но ещё сильнее горело лицо и почему-то уши. — Да я тебя!