Берег тысячи звезд - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Петровичева cтр.№ 17

- Вы справитесь?

Этель не знала, что на это можно ответить. Уже несколько лет она пребывала в полном расплеве с родителями, но пока ей все равно было некуда пойти. Она старательно отметала варианты гостиницы и съемных апартаментов - должно быть, потому, что все-таки хотела помириться с отцом и матерью, и ей не хотелось думать о том, что они могут ее прогнать.

- Справлюсь, - сказала Этель и добавила: - Спасибо вам за все, Амиран.

Бывший телохранитель одарил ее белозубой улыбкой и произнес:

- Если понадоблюсь, ищи меня в «Трех коронах» по вторникам, после ужина. Удачи, Файшан.

Он спустился с крыльца и пошел в сторону рынка. Этель смотрела ему в спину с неожиданной для себя грустью и думала о том, что больше никто не назовет ее Веточкой. Когда Амиран окончательно растворился в толпе, Этель протянула руку и, помедлив, надавила на пуговку звонка.

Мелодичный перезвон, раздавшийся за дверью, был в точности таким же, как раньше. И дом не изменился, и кариатиды у входа остались прежними. Этель надеялась, что и люди, которые жили здесь, все-таки примут ее.

Гуар, старый дворецкий, открывший дверь, воззрился на Этель с изумлением и откровенной неприязнью. Он стоял, не давая ей пройти, и Этель вдруг подумала, что в отчий дом придется прорываться с боем.

- Добрый день, Гуар, - сказала она и отважно шагнула вперед. Дворецкий был вынужден отступить. Видимо, задерживать дочь хозяев силой в его обязанности все-таки не входило. Этель решительно направилась в гостиную, дворецкий, совладав с изумлением, пошел за ней, говоря что-то вроде «Милорд и миледи Куатто не принимают» и делая какие-то слабые попытки остановить вторжение. Но Этель уже ворвалась в просторный зал, озаренный ярким зимним солнцем, увидела мать, по своему обыкновению сидевшую за пианино и разбиравшую ноты, и промолвила:

- Мама!

Госпожа Куатто оторвалась от нот, и на ее лице Этель увидела откровенный ужас. Это выражение было ей знакомо: оно возникало на лице матери тогда, когда она боялась неминуемого позора в свете. И Этель словно наткнулась на это исказившееся лицо, на потемневший взгляд и робко повторила:

- Здравствуй, мама…

- А, вот, наконец! - Этель не сразу заметила отца, который расположился в кресле со свежим выпуском «Ежедневного зеркала». Медленно сняв очки, он несколько мгновений смотрел куда-то в сторону, а затем произнес:

- Гуар, проводите госпожу Лефевр. Она уходит.

Это было как пощечина, после которой накатывает звенящая обморочная тишина. На миг Этель разучилась дышать. Она стояла, безвольно опустив руки, и растерянно переводила взгляд то на мать, то на отца. Звон в ушах нарастал, и Этель не могла поверить, что все это происходит с ней, что родители ее не простили, и она действительно не нужна единственным родным людям. И, когда сквозь этот звон пробились слова отца - резкие, злобные, грубые - Этель поняла, что все кончено.

- Ты осрамила нас, дрянь! И у тебя еще хватает наглости являться сюда? После того, как ты блудила с дикарями, ты осмелилась прийти в порядочный дом? Пошла отсюда вон, пока я не вызвал полицию!

Упоминание о полиции отрезвило Этель окончательно. Она ощутила неожиданную легкость и пустоту.

- Попробуй, - сказала она. - Попробуй. Насколько я помню, этот дом записан на мое имя. Ты боялся личной ревизии его величества и переписал дом на меня. Не так ли?

Мать натурально раскрыла рот от изумления. Краем глаза Этель видела эту испуганную красную «О».

- Мой муж оказался достойным человеком, - продолжала Этель. Она знала, что сейчас, после упоминания о доме, отец ее выслушает - и это понимание давало ей сил, позволяя держаться на ногах и не свалиться на паркет от раздирающей внутренней боли. - Он не стал пользоваться моим положением и неопытностью. А вам было все равно. Я всегда была для вас разменной монетой. «Ах, что скажут в свете!» Кому вы хотели меня продать под видом брака? Какому негодяю со средствами и связями?

Слова внезапно иссякли. Этель прикрыла глаза, понимая, что ей больше нечего сказать этим людям. Все действительно кончено. Похоже, отец тоже это понял, потому что снова надел очки, развернул газету и сказал:

- Гуар, проводите миледи Лефевр.

Этель не помнила, как покинула дом, когда-то бывший для нее родным. Она брела по проспекту, а в голове крутилась мысль, что, возможно, на втором этаже до сих пор сохранилась ее девичья горница с куклами в шкафу. Она и сама была такой куклой - в платьице, пошитом из дорогих тканей, с драгоценностями в волосах и на шее…

Все было кончено.

Она сняла небольшую, но очень уютную квартиру в одном из респектабельных районов столицы, получила патент на медицинскую деятельность и заказала объявления в газетах о том, что доктор Этель Куатто-Лефевр ведет прием женщин всех сословий. Но работа не задалась. Должно быть, женский пол доктора отпугивал страждущих, предпочитающих по старинке показывать на кукле, где у них болит. От Алиты и Хариндера пока не было вестей, и Этель невольно принялась скучать и впадать в меланхолию. Она мечтала работать врачом, эта мечта рассорила ее с семьей и увела на край света, и в итоге оказалась лопнувшим мыльным пузырем.

Этель хотелось плакать.

Хозяин квартиры Бертольф, купец первой гильдии, пробившийся в дворянство благодаря браку с какой-то старой девой, невольно жалел ее. Приходя по пятницам и забирая плату за жилье, он сочувственно говорил, что народ, несмотря на все просвещение, дирижабли и синема, по-прежнему дик и глуп, и если доктор носит юбку, а не портки, то самое большое быть ему повивальной бабкой в какой-нибудь глухой деревне. Как правило, разговор заканчивался тем, что купец совершенно искренне сожалел о том, что у всей его семьи богатырское здоровье, а то бы они только у миледи и лечились.

Однажды, вьюжным холодным вечером, Бертольф пришел за платой и между делом поинтересовался:

- А что ж вы, молодая женщина, все одна сидите?

- А что же мне делать? - вопросом на вопрос ответила Этель. - Сижу вот. Лечиться ко мне не идут.

- А сходили бы на бал в дворянское собрание, - сказал купец и вынул из кармана шубы приглашение. - К нам теща приехала, так что супруга не пойдет. А вы бы развеялись, отдохнули, глядишь, и какие связи наладятся.

Этель приняла приглашение и несколько мгновений изумленно рассматривала сложенный вдвое лист плотной белой бумаги с золотыми росчерками слов. Должно быть, она выглядела растерянной: Этель успела забыть, что такое настоящий званый бал, с приглашениями, высокими прическами и книжкой танцев. При дворе покойного Хашивана балов не было.

- Я вам про наше купеческое дело скажу, - продолжал Бертольф. - Если хочешь, чтоб жизнь на лад пошла, надо поближе к людям быть. Тут, там, сюда, туда - везде заглядывать и ничего не чураться. Никогда не знаешь, где тебя доходы поджидают. Мне батюшка всегда говорил: Берт - ну, это он звал меня Бертом - Господь и святая Агнес помогают тем, кто помогает себе сам. Так что мой вам искренний совет: сходите. А если хотите, я вас и подвезу, экипаж у подъезда.