Чуть выше неба - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Снежинская cтр.№ 84

Лан поклонилась - слава всем духам, в последний раз. И не заметила, как шевельнулась портьера за её спиной.

Даймонд отступил, задев локтём аэру в ослепительно-алом платье. Но даже извиниться не успел.

- Аэр Натери! - вцепилась остренькими ноготками в его рукав вроде бы обиженная дама. - Как же я рада вас видеть! Вы снова где-то пропадали по вашим таинственным делам, оставив нас буквально сиротами. При дворе так скучно-о. Просто умоляю, станьте моим партнёром в картах. Всем, кто с вами играет, сказочно везёт!

- Ну, я же настоящий виртуоз в игре, - усмехнулся Грех, накрывая лапку аэры своей ладонью.

Глядя в напряжённо выпрямленную спину уходящей Лан. Натери знал - она не обернётся.

Марс - площадка на верхнем конце мачты. Использовалась при постановке и уборке парусов, места для размещения стрелков. С появлением систем управления артиллерийским огнём, на марсах стали размещать дальномерные и прожекторные посты. В литературе нередко используется как «площадка для вперёдсмотрящего».

Иногда бывает и так. Вы встречаетесь. И ещё даже не поняв, какого цвета её глаза, как изогнута верхняя губа и заплетены волосы, понимаешь: ну, здравствуй, судьба...

Да наверное, случается и так. Но бывает по-другому. Вспомнишь, как именно? Ха! Как будто забывал. Что усмехаешься, рожа? Можно подумать, ты мне нравишься. Но никого другого тут нет, терпи. Твоё здоровье!

Мне восемнадцать лет - восемнадцать! - втолковывали, будто трон достался брату по ошибке. Что Натери необразованный варвар, не понимающий выгоды. Не разбирающийся в политике, не видящий дальше своего носа. Но я же другой, меня воспитывали лучшие умы Герронты. И ещё советники короля, сам король, сын короля, любовница короля, его мать и тётка. Умей любимая легавая короля говорить - и она бы воспитывала. А как по-другому? Узкое Горло - это тебе не просто пролив между материком и Островами. Это стратегический объект. И Архипелаг - не груда скал, а экономико-политико-военное преимущество, чтоб им потонуть...

Налить? Давай налью, у самого пусто.

Вот до сих пор одного не понимаю: стоит гордиться, что восемнадцать лет держался? Или это меня на цепи восемнадцать лет держали, дожидаясь удобного момента? Да и духи с ними, какая теперь разница? Главное, что он настал, момент этот. Аран увяз по самые уши, грызясь со всеми, до кого дотянуться мог. А тут как раз у братика юбилей, главы кланов собрались. Всего-то и нужно открыть двери, когда все упьются. Ну, может, ещё отвернуться вовремя. Всё же резня - это не то, что хочется в кошмарах видеть. А наёмники, до времени в пещере под островом прячущиеся, побоище знатное устроили бы.

Ну да. Скажешь кому - сдохнут от хохота. Малявка, обдирающая юбку, решает судьбы государств. А ведь решила же, паршивка! Имей Герронта проход по Горлу, хренов бы тачку Сейла получила, а не победу при Караге. Может, сейчас и не было уже никакого Арана. Ну, за здоровье Её Величества Арики. Пусть её судьба никогда не зависит от девчонки.

Помнишь, о чём подумал, когда увидел это рыжее недоразумение? Конечно, помнишь, был же там. Не подумал даже, а очень живенько себе вообразил. Вроде и не видел никогда детей с размозжённой головой. А, поди ж ты, мозги, лезущие из-под сломанных косточек, представились мигом. Может, и что похуже. Хотя, мала она для «похуже». Да ладно, и так хватило.

И будто щелчком камешки сдвинула. Уже кругом и не какие-то абстрактные элвы, до которых мне дела нет. Реальными они все оказались. И тот самый трон, на котором братец рыжую задницу устроил, увидел тоже. Живописная картинка получилась. Ступени, залитые кровью, заляпанные дерьмом. Трупы - женщины, дети. И я весь в белом.

Короче, двери так и остались закрытыми. И всё из-за одной малявки.

Давай, выпьем. Вот чего у нас сейчас много, так это вина. Хоть топись.

Второй раз... Нет, когда я встретил её второй раз, ни единой мысли про какое-то там предназначение не мелькнуло. Впрочем, в третий тоже. Не педофил же, в конце концов! Но второй раз было гениально! Достойно пера трагика. Чего морду кривишь? А то я не знаю, что ты это вспоминать не рвёшься. И зря. Очень стимулирует любовь к жизни.

На каком это острове я очутился? Не Таллесс, точно. И не Гхарре. Что-то поменьше, но с портом. Да неважно. Главное, что тогда твёрдо решил сдохнуть. А чего ещё остаётся? Никому не нужен, никто не любит, податься некуда. Денег - ни монеты. Через дырки на штанах задницу видать. Примостился на солнышке, жду, когда всё кончится...

С чего это тормозить? Такие воспоминания стоит и залить. Думаешь, тебя корчит, а мне приятно? Ладно уж зубами скрежетать. Пережили. Благодаря ей и пережили.

Сколько Нопаль тогда было? Лет десять, что ли? Не больше - это точно. Худая, как ветка, голенастая. И косички по-прежнему торчали. Только подлиннее стали. Сама - углы сплошные: коленки, локти да рёбра. Зелёная, словно горох. Рука на перевязи, на лбу ссадина. И сабелька на боку. Видать, специально под девчачий росточек перекованная.

Нет, я бы её и не узнал. Просто слышал, как рыбаки говорили, что корабль самого Ланара причалил. Нарвался на исилойцев. Потрепали его изрядно, от команды едва половина осталась, но добычу взяли знатную. Так что, не понять, кто эта рыжая, сложно. Даже на Островах не так много раненных малявок разгуливает. Да ещё с такой шевелюрой. Хоть с соображалкой у меня тогда совсем туго было, но до этого додумался.

Ну вот, идёт себе такая бледная немочь, и песню во всё горло орёт. Кстати, слухом её духи ещё при рождении обделили. Но голосила громко. И так увлечённо, что едва об меня не споткнулась - не заметила.

«Чего вопишь? - спрашиваю. - Победу празднуешь?». Она эдак плечиком здоровым дёрнула. «Да нет, - говорит. - Дядька Олгрим сказал песни петь. Чтоб не думалось». Ну, тут до меня допёрло. «Страшно?» - спрашиваю. Девчонка только кивнула. И смотрит серьёзно-серьёзно. Аж неуютно стало. «Ну, теперь больше в море не полезешь?». «Почему?» - и ведь действительно удивилась, по-настоящему. «Так страшно же!» - «Ну и что? Страхов много, а я одна». Представляешь? Малявка и сама ведь не поняла, что ляпнула, но ты-то оцени: «Страхов много, а я одна»!

Ну а уж когда она кошелёк с пояса отцепила, да аккуратненько рядом со мной положила, и вовсе худо стало. Уже не сдохнуть, а сквозь камни провалиться захотелось. «Ты не думай, - говорит, - это моё, доля с добычи». Я, понятно, взъерепенился, мол: не нужны мне твои деньги. Она опять плечиком пожала: «Ну и дурак!» - и дальше пошлёпала. Кошелёк, правда, оставила.

Очень он помог тогда.

Что, опять пусто? Так давай, налью.

Третий раз я и сам не очень люблю вспоминать. И вот, честное слово, не вспоминал бы. Только ледяная водичка мне и так снится регулярно. А ещё скалы, будто выпрыгнувшие из темноты. И треск дерева, вопли... Да чего говорить? Сам знаешь.

Нет, какая она тогда была - не расскажу. В отрубе же валялся. Пришёл в себя только в Наен’аэт’Дуне. Там уж поведали, как она меня вытащила. Ланар, дурак, конечно! «Ты ей теперь до Серебряного Леса должен, да и там не расплатишься!». Можно подумать, сам не сообразил.