Чуть выше неба - читать онлайн книгу. Автор: Катерина Снежинская cтр.№ 66

Элва в ответ только головой отрицательно мотнула.

- Плохо, - буркнул Даймонд.

От такого заявления Лан даже плеваться перестала, уставившись на хмурого Греха.

- Опять с вином переборщил? - прохрипела аэра, выбирая изо рта волосы.

- Соблазнение отменяется, - ухмылка у элва вышла какой-то злобненькой. - Ты у нас теперь благородный спаситель, а он - дама в беде. Не думаю, что это приведёт Истэра в восторг.

Лан с тихим стоном ткнулась лбом в слежавшийся песок. Всё-таки, куда ни кинь, а права была мачеха: мужчины очень сложные создания.

***

Во всём, даже в незапланированных купаниях, есть свои плюсы. Саднящее от воды горло - это, несомненно, противно. Ноющие перегруженные мышцы - неприятно. Волглый, только чуть подсушенный на костре наряд - гадостно. Но разве не стоят эти мучения закончившегося пикника? Правда, аэры, наверное, и без приключений бы вскоре закруглились, потому что солнце садиться начало. Но так - оно надёжнее.

Вот только у каждой медали по две стороны. Когда Лан с Даймондом подъехали к особняку Натери, уже полностью стемнело. И резко похолодало. Кайран всю дорогу знобило, несмотря на любезно одолжённый Грехом камзол. А тут ещё и кашель напал, да такой, что девушка прямо сидеть не могла. Возле дома она не спешилась, а, скорее, вывалилась из седла. Не подоспей элв, точно носом гравий пропахала бы.

- Вот уж не думал, что тебя так легко свалить! - буркнул Даймонд, придерживая аэру за талию.

Можно было, конечно, объяснить, что свалить её совсем нелегко. И в своей жизни Лан болела всего раза три. Но если уж хворь до неё добиралась, так со всеми прелестями: жаром, лихорадкой, потерями сознания и многодневным валянием в постели. Только смысл всё это объяснять? Да и кашель не давал. Поэтому элва просто повисла на Грехе: делайте со мной всё, что хотите. Всё равно мне жизнь не мила.

В особняк её Натери на руках втащил. А дальше Лан вообще перестала понимать, где находится. Реальность и бред смешались как речная и морская вода в дельте Дуна. Волны жара смывали валы ледяного холода. Это было неприятно, но объяснимо: жарко, потому что лето уже началось. Холодно, потому что зима. Ласковый ветерок, пахнущий розами и травой, сменялся колючими, ледяными брызгами. И это не удивляло: ветер из сада, а солёные иглы - вода, разлетающаяся на осколки о прибрежные валуны. Руки комкали то шелковистый лён - простыни. То заиндевевший мех - её собственный плащ, выворачивающийся из пальцев под тяжестью тела...

А потом жара, розы и постель пропали вовсе. Остался только ледяной ветер, злое море, холод, неподъёмный плащ и жалобный скулёж Страха.

То, что жители Островов не гнушались пиратством, а то и самыми обыкновенными налётами на прибрежные материковые деревни, ни для кого секретом не являлось. Побережье на то и побережье, тут свои законы. Не смог добро и семью защитить, себя и виновать. Но имелся у Островитян и ещё один промысел, про который вспоминать не любили. Что не мешало им активно пользоваться.

Узкое горло - пролив, отделяющий Архипелаг от большой земли - славился своим дурным нравом. Особенно в пору зимних ветров. Шторма тут будто с неба падали. Вот тебе чистый горизонт, вода, как масло, и попутный ненавязчивый ветер. И вдруг затишье, штиль буквально на десять минут. Потом вырастающие, словно из воды поднимающиеся, горы чёрных туч у края моря. А дальше остаётся молить духов, и вопрошать у мамы, зачем она тебя на свет родила.

Вот в такие штормовые ночи островитяне и навешивали на шеи коз масляные светильники, да выгоняли животных на скалы. Моряки, потерявшиеся в кипени урагана, видели огни, принимая их за прибрежную деревушку, да и разворачивались, надеясь переждать непогоду в тихой бухте. А нарывались на рифы. Местным же жителям оставалось с утра собрать на берегу выброшенное морем добро. А трупы потом утаскивали водные духи. И всем хорошо.

Поэтому Лан совсем не удивилась, когда то, что она поначалу за тушу морского котика приняла, зашевелилось и тихонько обречённо застонало. А Страх залаял, громко, с остервенением, как на покойника. Да, собственно, между камней именно его и зажало. Просто до элва ещё не дошло, что он уже помер. Наверняка переломан, да ещё целую ночь пробултыхался в стылой воде. Как тут выжить?

Ланар шмыгнула замершим носом, растёрла его меховой варежкой, да и отвернулась. В конце концов, её дома уже с факелами разыскивали. Мирка наверняка всю отцовскую стражу на ноги подняла. Няньке же не объяснишь, что в двенадцать лет элва имеет полное право на самостоятельность. Тем более на родном острове.

В общем, Лан совсем уж было собралась уйти, как труп опять застонал. Ну что с ним будешь делать? Самостоятельная элва горько вздохнула, отцепила пояс с налучем и колчаном, аккуратно положив их на камни. Подумала - и меховую курточку с плащом тоже сняла, а нож сунула в сапог - так, на всякий случай.

Страх тихонько зарычал, прихватив хозяйку за подол кожаной рубахи.

- А что ты предлагаешь делать? - сердито шикнула Лан, поправив шапку, съехавшую на нос. - Тут оставить? - судя по взгляду, пёс именно это и предлагал. - Да ладно, я только гляну. А ты сиди, сторожи. Всё равно вниз не спустишься.

Страх действительно мог добраться до берега только кубарем - уж слишком крут тут спуск был. Лан и сама едва не половину пути на попе проехала, обрушивая вниз лавину щебня. Хорошо, штаны крепкие и варежки догадалась оставить. Побилась немного, но ей ли к синякам привыкать?

А вот дальше началось самое неприятное.

До чёрных валунов, между которыми бедолагу зажало, не больше двадцати шагов. Да только не по каменистой земле, а в воде - холодной, аж сердце стыло. Да ещё брызги, как ледяные иголки, секли лицо. А каждая новая волна накатывала, захлёстывая по горлышко. Тут бы не забыть, как дышать. И обратно что есть силы не рвануть.

Но добрела до каменюк, даже уже и зубами не стучала - просто холода не чувствовала. Это было неплохо. А вот то, что девушка ни ног, ни рук не чувствовала - плохо. Приходилось смотреть, чтобы убедиться: гнутся они по-прежнему и делают, что хозяйке нужно.

Как на берег выбралась, Лан помнила не слишком отчётливо. От ледяной воды даже мозги замёрзли. Труп - или, всё же, ещё не очень труп, она так и не разобрала - по воде тащился легко. Гораздо сложнее было собственные ноги переставлять. А вот на суше он вес-то и набрал. Да так резко, что Ланар вместе со спасённым на гальку повалилась, отшибая себе рёбра.

Дальше на месте воспоминаний зияла здоровенная дыра. Только собственное хриплое дыхание, скользкий от изморози плащ, норовящий вывернуться из рук, да скулёж Страха помнились. Пёс прекрасно понимал, что надо за помощью бежать. Да хозяйку оставить страшно. До редкой полоски деревьев ещё далеко и сумеет ли она костёр развести, чтоб хоть самой отогреться - вопрос. Но всё же помощь привести надо...

И снова накатывает жар, а потом холод. И душистый ветер сменяется брызгами, а лён мехом. Льда всё меньше, тепла всё больше.