За одиннадцатым столиком не утихали голоса: негры, негры, гигиена, седация.
Игра была вялой. Старики то и дело посылали мяч в тележку. Литтел пил содовую и наблюдал за восьмой лункой.
Там неуклюже били по мячу, мазали мимо лунок и увязали в песке женщины. Обычные любительницы гольфа — не такие, как Дженис.
Он связался с Уэйном-старшим и назначил встречу. Предварительно позвонив мистеру Гуверу — трубку снял один из помощников. Литтел пообещал новости и точные, достоверные данные. Мистера Гувера на месте не оказалось, но помощник пообещал его найти. Позже он перезвонил и сообщил: мистер Гувер занят. Свяжитесь с агентом Дуайтом Холли — он сейчас в Вегасе.
Литтел согласился и принялся размышлять. Мистер Гувер любит Дуайта. Дуайт — его советник. Дуайт встретится с тобой и оценит твое моральное состояние. Надо будет убедить Дуайта, повлиять на его оценку и снова закрепиться в операции «Черный кролик».
Подул ветерок. Игроки по-прежнему мазали по мячу и промахивались мимо лунок. Литтел наблюдал за девятой лункой и раздумывал.
Надо бы обработать Уэйна-старшего и добыть информацию о систематических нарушениях профсоюзного законодательства и гражданских прав сотрудников. Тщательно отобрать данные и отправить их Бобби. Может, уже теперь, а может, и позже… в шестьдесят восьмом?
Он будет свободным — уйдет на покой. Бобби вполне может вступить в предвыборную гонку. Надо слить информацию, абстрагироваться от нее и скрыть источник.
Литтел наблюдал за девятой лункой. Уэйн-старший старался вовсю.
Его мяч угодил в бункер. Коротким точным ударом он выбил его на грин
[150] и с третьей попытки загнал в лунку. Засмеялся. Потом оставил своих товарищей по игре и быстро подошел к Литтелу. Тот подставил ему плетеное кресло.
— Привет, Уорд.
— Мистер Тедроу.
Уэйн-старший откинулся в кресле:
— С вами надо держать ухо востро. Каждое слово имеет свое значение.
— Я быстро. Через пять минут вы вернетесь на поле.
Мистер Тедроу грязно ухмыльнулся: мол, ну-ну.
— Думаю, нам следует работать в более дружественной атмосфере Можем поделиться соображениями о некой даме, ну, и так далее.
Литтел покачал головой:
— Я не любитель разговаривать о личной жизни.
— Жаль. А вот Дженис как раз из таких.
Кто-то наподдал по мячу — Уэйн-старший увернулся.
Литтел сказал:
— Моим людям скоро понадобится персонал для работы в отелях мистера Хьюза, а кроме того, еще несколько новых курьеров. Мне бы хотелось просмотреть досье членов профсоюза, чтобы подобрать подходящих кандидатов.
Уэйн-старший повертел тростью:
— Я сам их выберу. В прошлый раз, когда я вел с вами дела, курьеры вышли из профсоюза и лишили меня процента.
Литтел улыбнулся:
— Я вам его возместил.
— С неохотой. И вы — последний человек, кого я подпущу к досье. Дуайт Холли считает, что вам вообще не следует доверять информацию, и я больше чем уверен, что мистер Гувер с ним согласен.
Литтел протер очки. Уэйн-старший поплыл перед его глазами.
— Мне сказали, что вы сблизились с Ричардом Никсоном.
— Мы с Диком сблизились, так и есть.
— Как считаете, он станет баллотироваться в шестьдесят восьмом?
— Уверен, что да. Он предпочел бы соревноваться с Джонсоном или Хамфри, но, судя по всему, его конкурентом станет младший Кеннеди.
Литтел улыбнулся:
— Он проиграет.
Уэйн-старший улыбнулся в ответ:
— Нет, он победит. Бобби до старшего брата далеко.
Мимо прокатился мячик. Литтел подхватил его.
— Если мистер Никсон выставит свою кандидатуру, я прошу вас устроить мне встречу с ним. Я изложу ему просьбы моих клиентов, выслушаю его ответы и по итогам определю, что делать дальше. Если мистер Никсон согласится уважить эти просьбы, его ждет вознаграждение.
Уэйн-старший спросил:
— Сколько?
Литтел ответил:
— Двадцать четыре миллиона.
97.
(Нью-Хиброн, 30 ноября 1966 года)
Клановцы не менялись.
Кто-то тащил пушки. Кто-то их смазывал. Кто-то вырезал купоны.
Они набились в Бобову хижину и работали там. Снаружи бушевала гроза с градом. В «бункере фюрера» воняло газами и остатками пороха.
Уэйн прохлаждался. Боб Релье стесывал серийные номера и брюзжал.
— Мои поставщики совсем обленились. Считают, что нужно обязательно выжигать серийные номера, — по мне, так ради Бога, хоть Пит и возражает. Но вот заниматься такой работой самому — это, черт возьми, совсем другое дело.
Уэйн, зевая, наблюдал за процессом. Боб мазал винтовки, обрезы и гранатометы. На нем были резиновые перчатки. Он макал кисть в раствор едкой щелочи. Щелочь разъедала железо — серийные коды с тремя нулями.
Боб сообщил:
— Мои поставщики разворовали возле Мемфиса несколько армейских грузовиков. Там еще городишко есть, называется Уайтхейвен, туда переехали все белые, чтобы не жить вместе с черножопыми. Полгорода — рядовые армии.
Уэйн чихнул — щелочь едко пахла. Уэйн отдыхал и размышлял. Папаша, сделки с персоналом, «умная» ненависть.
Боб сказал:
— Как называется обезьяна, которая сидит на ветке рядом с тремя неграми? Заведующий отделением.
Придурки в капюшонах загоготали. Боб набил нос табаком и принялся за винтовки М-14. Час назад с Уэйном связался Пит и сказал: планы меняются. Ты не поедешь на Кубу — наблюдать за передачей пушек. Прилетай в Вегас. Возьмешь Сонни, и займитесь неплательщиками.
Боб принялся паковать оружие. Скоро должен был приехать Флэш — чтобы сопроводить очередную партию товара. Караван с оружием — из Нью-Хиброна в Бей-Сент-Луис.
Уэйн поднялся и принялся расхаживать по «бункеру». По стенам были развешаны ножи и знамена с расистской символикой. И фотографии на стенах соответствующие: Джордж Уоллес, Росс Барнетт, Орвал Фобус
[151].