История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена - читать онлайн книгу. Автор: Эрнл Брэдфорд cтр.№ 51

Возможно, самым важным событием во время правления Пинто была попытка восстания на острове рабов. Все они – и те, кто работал на берегу, и те, кто были гребцами на галерах, – устроили заговор. Его выдал еврей, рассказавший о нем великому магистру. Шестьдесят зачинщиков были повешены, и правила безопасности усилены. Теперь даже домашние рабы должны были удаляться на ночь в тюрьму для рабов. Последующие хронисты, желавшие найти объяснение катастрофе, в итоге постигшей орден, обвинили во всех злоупотреблениях Пинто, начиная от неправомерного использования фондов ордена и других общественных средств до чревоугодия и сексуальных извращений. Француз Овид Дубле (1749–1824, французский политический деятель и литератор. – Ред.), ставший секретарем следующего великого магистра (точнее, через одного) Эммануэля де Рогана, утверждал, что старик умер in flagrante delicto (на месте преступления) с любовницей, и приписал общее падение моральных устоев рыцарей тлетворному влиянию Пинто. Это, разумеется, абсурд, однако для француза, желая оправдать то, что, по сути, было чисто французской организацией, было вполне естественно возложить вину на человека со стороны – португальца. На самом деле Мануэль Пинто, вероятнее всего, был строгим приверженцем дисциплины, аскетом, пунктуально выполняющим свои обязанности. Он не стал бы терпеть никаких уклонений или ухода от ортодоксии среди юных рыцарей. Возможно, из-за этого или из-за его беспрецедентного долголетия его ненавидели при жизни и старались очернить после смерти.

Во время недолгого правления его преемника, Франсиско Ксименеса из ланга Арагона, проявилось растущее недовольство мальтийцев своими феодальными господами. В прошлом, как бы сильно им ни нравилось положение второсортных граждан на собственном острове, им все же нравилось процветание и слава, которую их маленький остров приобрел при рыцарях. Мальтийские моряки и купцы, посещавшие другие средиземноморские страны, не могли не замечать, в какой нужде и лишениях живет народ. Однако в последние годы, когда corso практически перестали существовать и налоговое бремя, испытываемое мальтийцами, становилось все тяжелее, они постепенно стали видеть в своих хозяевах тиранов. Налог на хлеб, всегда бывший основным продуктом питания мальтийцев, был неосмотрительно введен Ксименесом. Еще одним оскорблением (если не раной) стал эдикт, запретивший духовенству участвовать в светских мероприятиях, в первую очередь спортивных. Каменистые мальтийские острова давали мало возможностей для спорта и других времяпрепровождений на свежем воздухе, и величайшим удовольствием для приходских священников всегда считалась охота на перепелок и других птиц во время их миграций – весной и осенью. В результате местное духовенство возглавило заговор, направленный на свержение власти рыцарей, и 17 сентября 1775 года началось восстание. Флот ордена был в море, участвовал в блокаде Алжира, и, воспользовавшись этим, мятежники сумели захватить одну из главных оборонительных позиций в Валетте – форт Святого Эльма. Несмотря на первоначальные успехи, мятеж не поддержала основная часть населения острова. Несколько сот участников были арестованы, нескольких человек казнили, кое-кто был приговорен к пожизненному заключению. Восстание провалилось, однако сама попытка показала, куда дует ветер. Даже смерть в том же году непопулярного магистра Ксименеса не смогла скрыть тот факт, что дни рыцарей на Мальте сочтены. Попытки энергичного и мудрого преемника Ксименеса, которого звали де Роган, уже ничего не могли изменить. Невзирая на существенные реформы, разумное изменение законодательства и создание общественных школ, де Роган не сумел вернуть ордену финансовую и административную опору, способную выдержать грядущий шторм. И первой его причиной явилась Французская революция.

Ясно, что аристократический рыцарский орден не мог не быть анафемой для французских революционеров, и так же неизбежно, что орден стал на сторону Людовика XVI, пытающегося сохранить трон. Когда в 1789 году министр финансов короля Жак Неккер обратился ко всем землевладельцам с просьбой внести добровольный вклад, орден святого Иоанна был первым, сделавшим это. Он отдал в королевскую казну треть доходов французской командерии. Этого в дальнейшем оказалось достаточно для уничтожения ордена. Но ошибка рыцарей усугубилась, когда они обещали кредит на сумму 500 000 франков, чтобы помочь королю бежать. Бегство Людовика, закончившееся катастрофой в Варение, стало предвестником смерти ордена на Мальте. Французское Национальное собрание теперь объявило, что орден является иностранной державой, владеющей собственностью во Франции, и потому обязан платить те же налоги, что все французские граждане. Вскоре после этого был издан еще один декрет, постановивший, что любой француз, принадлежащий к рыцарскому ордену – а рыцари при вступлении в орден должны представить доказательства своего высокого происхождения, – не может считаться французским гражданином. Было официально решено, что вся собственность ордена святого Иоанна на территории Франции автоматически аннексируется и становится собственностью Франции. Топор ударил по корням древнего дуба.

После смерти де Рогана в 1797 году его место занял Фердинанд фон Гомпеш – первый немец в истории ордена, ставший великим магистром. Он также стал последним великим магистром на Мальте. Говорят, что он не желал становиться кандидатом на этот высокий пост. Представляется, этому утверждению противоречит тот факт, что он истратил много своих денег на «избирательную кампанию» и после выборов оказался в долгах.

После конфискации французской собственности ситуация для ордена на Мальте казалась безнадежной, однако луч света мелькнул с весьма неожиданной стороны. Русский император Павел I, недавно ставший преемником Екатерины II, теперь владел польским приорством. Будучи страстным поклонником всех мыслимых концепций рыцарства и давним сторонником ордена, теперь он приступил к преобразованию польского приорства в русское, пожаловав ему доход в 30 000 флоринов, и включил в любопытный гибрид, который возник в 1782 году, – англо-баварский ланг. Георг III Английский дал согласие на это частичное возрождение прекратившего свое существование английского ланга, и тогда Павел I взял Мальту под свою защиту, а орден даровал ему титул защитника ордена Мальты.

Русский интерес к этому маленькому средиземноморскому острову сам по себе был не новым. Еще в XVII веке Петр Великий во всеуслышание объявил, что он ищет не землю, а воду. Один из его близких сподвижников, граф Шереметев, активный участник кампании против турок, получил разрешение Петра посетить Рим, чтобы выполнить клятву, но только если он затем посетит Мальту, увидит ее флот и оборонительные укрепления. Шереметев был принят великим магистром Переллосом, посетил мессу и получил из рук великого магистра золотой крест. Больше ничего из первого прощупывания русскими ситуации на Мальте не вышло, поскольку события в России поглотили все внимание и царя, и Шереметева. Однако слово «Мальта» нашло путь в русские архивы. Интерес к острову появился и уже не угасал.

Он возрос во время правления Екатерины Великой, которая отправила на Мальту итальянского аристократа маркиза Кавалькабо, чтобы тот вошел в доверие к престарелому Пинто и действовал на острове как ее charge d’affaires (временный поверенный в делах). Кавалькабо ввязался в заговор против администрации и едва не был изгнан с острова. Однако сумел продержаться в период правления великого магистра Ксименеса и в начале правления Рогана стал участником еще одного заговора. Роган действовал быстро. В подвале дома Кавалькабо было найдено оружие, и маркиз был все же с позором изгнан. Эти инциденты, мелкие сами по себе, показали, что у России есть определенные планы на этот средиземноморский остров, касающиеся не только турок, но и европейских держав. Интерес Павла I к ордену, хотя и уходил корнями в его иллюзии относительно своего величия и рыцарства, несомненно, был подсказан министрами, имевшими более практичные взгляды.