Странный рыцарь Священной книги - читать онлайн книгу. Автор: Антон Дончев cтр.№ 34

— Сдается мне, мы во владениях барона Д’Отервиля.

2

Корчмарь едва не умер со страху, увидав уже порядком замызганного вепря на груди Влада. Он лишь сумел пробормотать:

— Мой господин…

И бросился ему в ноги. Влад величественно молчал.

Не забыть мне и шествия, представшего нашему взору, когда мы уже сидели в задымленной горнице. Только мы трое. Возглавлял шествие корчмарь, и нес он огромное блюдо с рыбой. Толстая жена его держала обеими руками на голове противень с поросенком. Взрослая дочь их — уже дебелая, как и ее мамаша — прижимала к мощным своим грудям корзинку с апельсинами и яблоками. Три малыша на заплетающихся ножках качались под тяжестью кувшина с вином, трех оловянных чаш и огромного круглого хлеба. Последним трусил тощий пес, который явно не мог оторвать взгляда от угощений.

Господи, о чем я вспоминаю… Мы были изголодавшимися, усталыми и не могли побороть искушения насладиться этими дарами благодатной французской земли.

Однако вести летели быстрее, чем мы могли предположить. И к нам пожаловала та, которую я поначалу и вовсе не узнал — баронесса Д’Отервиль. То, что барон застрял в первой же корчме, было в ее глазах совершенно естественным — она, вероятно, предполагала, что супруг захочет порасспрашивать кое-кого о веселом ее властвовании в замке, пока он воевал в святых землях.

Но она вошла к нам в горницу в платье служанки. Лицо Влада ей увидеть не удалось, несмотря на все ухищрения — подливая вино нам в чаши она наклонялась так низко, что почти касалась своей пышной грудью его шлема. Влад поглощал яства, отворотясь к стене, а забрало шлема оставалось опущенным.

Правда, позже мы узнали, что в этой стене было потайное отверстие, через которое баронесса все же увидела его лицо.

Я помню его, знаю, что́ увидела она. Воскрешая образ Влада в своих воспоминаниях, я часто вижу его таким, как тогда…

Долгий путь и служение Священной книге изваяли лицо Влада по-новому, придав ему какую-то особенную мужественную красоту. Все черты его стали строже, смуглая от загара кожа плотно обтянула широкие скулы. Влад с наслаждением ел апельсин, высасывая сок из оранжевой половинки, и твердые мужские губы словно целовали его. Пламя светильников и огонь очага оживляли его лицо игрой света и тени. Короткая борода делала старше и мужественней.

Влад закрыл глаза, чтобы вырваться из окружавшего его мира, испить до дна этот миг блаженства и покоя.

За стеной баронесса, вероятно, тоже закрыла глаза. Это конечно же не был ее супруг. Но одежда была барона. Ей просто необходимо было узнать судьбу его…

3

Мы заночевали на постоялом дворе, — Ладу сон сморил еще за столом, — все вместе, в просторной горнице, у очага. Среди ночи меня разбудил протяжный, зловещий вой взывавшего к луне волка. Я открыл глаза и увидел корчмаря на коленях перед образом Богородицы, спрятанным в маленькой нише у очага.

Проснулась и Лада. Пока она спала, она была той же невинной, чистой девочкой, какую я увидел в пещере. Но водрузив на голову шлем, тотчас преобразилась: лицо ее стало суровым и враждебным. Она сказала:

— Волки.

Корчмарь простонал:

— Люди это. Оборотни.

Я вскочил на ноги и только тогда увидел, что Влада нет. Бросился вверх по лестнице.

И за первой же дверью, которую я открыл, увидел Влада. И баронессу.

Полуголая женщина сидела на коленях полуголого Влада. Природа щедро одарила ее округлыми бедрами и грудью, но в объятиях Влада она казалась хрупкой и нежной. Лицо Влада выражало одновременно и страсть, и тоску. Наверное, было не слишком трудно соблазнить такое дитя, как Влад. Я вздохнул и сказал:

— Владе, пойдем!

А женщине сказал:

— Убирайся.

Да, я принял ее за служанку. И не мудрено: на полу были разбросаны ее бедные одежды. Не скрою, я с интересом разглядывал эту полуобнаженную женщину.

Она вскочила с колен Влада и крикнула:

— Несчастный, как смеешь ты повелевать баронессе Д’Отервиль!

Я опустил свой меч острием в пол. Успокаивало лишь то, что я нашел Влада. А ей я сказал:

— Барон Д’Отервиль… Баронесса Д’Отервиль… Сплошные аристократы. Даже я барон.

Ее душило негодование. Она отвернулась, нимало не заботясь о том, что я могу увидеть кое-что, обыкновенно скрываемое от взглядов посторонних мужчин. Затем наклонилась над сундуком, достала плащ и набросила его на плечи. Всего лишь плащ. Один поворот головы — и я опустился на колено перед ней и выдохнул с раскаянием:

— Госпожа моя!..

Глаза и зубы ее ослепительно сверкали. Я продолжал:

— Простите великодушно, что не признал в вас даму, без … в платье служанки.

Она спросила меня:

— Кто вы?

Я сказал:

— Барон Анри де Вентадорн.

И тотчас прикусил язык. К счастью, Влад не понимал ни единого слова из нашего разговора и к тому же спешил надеть на себя доспехи барона.

В это мгновение дверь с шумом распахнулась и на пороге вырос Доминиканец. За спиной у него толпились человек десять, все с мечами наголо. Доминиканец кивнул, и двое его людей с двух сторон едва не пронзили Влада мечами. Быстрым движением баронесса обнаженной рукой отвела острия мечей.

Доминиканец сказал:

— Сударыня, этот человек — болгарин, еретик.

Баронесса торжественно изрекла:

— Этот человек — супруг мой: барон Бертран Д’Отервиль.

Доминиканец потерял дар речи. Я тоже. И все же первым заговорил монах:

— Сударыня, я легат Святого отца. Повторяю, этот человек — болгарин и еретик.

Она повторила:

— Это мой супруг.

Доминиканец сказал:

— Когда Ваш супруг принял святое крещение, ему было около тридцати. С тех пор прошло еще двадцать лет. Получается — пятьдесят.

Баронесса сказала:

— Мой супруг сражался за освобождение Гроба Господня. И Господь благословил его, одарив второй молодостью. Иль не веришь ты, что Бог может все?

Неожиданно я понял, что только внешне поведение и слова баронессы выглядят, как сумасбродство. Понял это и Доминиканец. Он вздохнул и осторожно сказал:

— Дело в том, баронесса, что в наши дни так редко случается наблюдать чудесные превращения…

Баронесса величественно изрекла:

— Только потому, Доминиканец, что вера наша слаба. Я много молилась Богу и думала уже, что я — вдова. Тебе неведома сила вдовьих слез…

Тут Доминиканец решительно произнес:

— Сударыня, этого не может быть.

Она сказала: