Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье - читать онлайн книгу. Автор: Николай Сванидзе, Марина Сванидзе cтр.№ 115

В 30-е годы он будет тяжело переживать арест военачальников Гражданской войны. Не мог поверить ни в их измену, ни в ложность обвинения. Не находил объяснений происходящему вокруг. Из письма Аркадия Гайдара: «Я живу в лечебнице «Сокольники». Здоровье мое хорошее. Одна беда: тревожит меня мысль – зачем я так изоврался. Иногда хожу совсем близко от правды, но как будто какой-то голос резко предостерегает меня: берегись! Не говори! А то пропадешь! И сразу незаметно свернешь, закружишь, рассыплешься, и долго потом рябит у самого в глазах – эх, мол, куда ты, подлец, заехал!»

Сын Аркадия Гайдара, контр-адмирал Тимур Гайдар, говорил своему сыну Егору, что 41-й год, война в каком-то смысле были выходом. Война устраняла психологическую раздвоенность, вновь четко разделяла мир на друзей и врагов, требовала личного мужества, готовности умереть. Аркадий Гайдар погибнет в бою в 41-м. Егор Гайдар напишет: «Честно говоря, не могу представить себе деда после войны, в удушающей обстановке показного патриотизма, нарастающего антисемитизма, погромных литературных кампаний».

Егор Гайдар, как и дед, любил книжку «Три мушкетера», знал наизусть. У него вообще отличная память. Гайдар, правда, говорит, что особая память была в юности, что было удобно при учебе в школе и институте. И что подобная гиперпамять была в юношеском возрасте у его второго деда, тоже знаменитого писателя и собирателя уральского фольклора Павла Бажова. Когда знакомая девочка иногда задавала Егору Гайдару неожиданные вопросы, например об урожае риса в Китае в 65-м году, она всегда точный получала ответ. Эта девочка – Маша Стругацкая, первая и главная любовь Егора Гайдара, – будет его женой. Гайдар вспоминает: «Маша вышла за меня замуж, и у нас, наверное, самая счастливая семья из всех, что мне приходилось видеть в жизни». Только в последние годы Маша иногда грустит, говорит, что, выходя замуж за надежного внука Павла Петровича Бажова, совершенно не ждала от меня приключения в стиле Аркадия Гайдара». Он и сам не ждал.

Хотя к началу реформ Гайдар уже достаточно давно в обойме экономических экспертов, работающих на высшее руководство страны. После экономического факультета МГУ, после защиты диссертации Гайдар работает в Институте системных исследований. Директор Института Джермен Гвишиани – зять премьер-министра Косыгина, что изначально освобождало институт от жесткого идеологического контроля. То есть, когда заведующего кафедрой математических методов анализа экономики Станислава Шаталина уволят из МГУ за идеологическую неблагонадежность, он будет руководить ведущим отделом в институте Гвишиани. Гайдар говорит, что в институте не было привычного советского разделения на то, что «можно обсуждать открыто, и то, о чем можно думать, но нельзя высказывать вслух в обстановке научного семинара». Еще более свободная обстановка в Центральном экономико-математическом институте, куда Гайдар ходит на семинары к Николаю Петракову. Гайдар говорит: «Когда я впервые попал на такой семинар, появилось ощущение, что вот-вот собравшихся потащат в кутузку».

Разговор идет о том, что экономический кризис в стране будет углубляться и неизбежно перейдет в острую форму. Нужны рыночные реформы, но они невозможны по политическим причинам. Тем не менее нужно начинать до того, как социалистическая экономика войдет в фазу саморазрушения.

В качестве моделей рассматриваются реформы в Китае и, особенно, в Венгрии. Гайдар вспоминает: «Тогда обсуждали, окажется ли элита достаточно гибкой или ее косность проложит дорогу экономическому развалу и катастрофическому крушению режима».

Позже Гайдар напишет: «Сколь бы ни был порочен коммунистический режим, вся моя либеральная сущность протестует против его радикальной ломки. Важнейшая задача – обеспечить плавный, наименее конфликтный и опасный выход из социализма. Революция в стране, начиненной ядерным оружием, – огромный риск для всего мира».

Только одну революцию Егор Гайдар вспоминал с удовольствием. Это Куба. И дело не в революции, а в том, что было детство, и на это время выпала невероятная романтика. По общей мужественности это, наверное, было похоже на фильм «Последний дюйм», который смотрели все советские мальчишки. Который и вышел примерно тогда, когда Гайдар был на Кубе. Отец – моряк, военный корреспондент газеты «Правда». Это разгар Карибского кризиса. Прямо по траверсу – американский разведывательный корабль. В доме у советского корреспондента в гостях Рауль Кастро, Че Гевара. Гайдар вспоминает: «Отец ездит с Че Геварой стрелять по мишеням из пистолета». На «Лендровере» с семьей сына основателя Британской компартии путешествует по острову. Кругом у всех оружие. Еще работает, еще не развалилась американская туристическая цивилизация, но везде лозунги «Мы победим». Фрукты на Кубе уже по карточкам. Гайдар вспоминает: «Отец в разговорах с кубинскими друзьями все чаще начинает раздражаться, все время говорит о каком-то НЭПе». Гайдар пишет:

Пять лет спустя, то есть лет в 15, Гайдар начинает интересоваться марксизмом. Была тогда такая молодежная фишка в определенном кругу. Среди подрастающего поколения в интеллигентных семьях с шестидесятническими антисталинскими настроениями. В этом одновременно и привычка к обильному чтению, и желание что-то понять в окружающем мире.

Гайдар в этом смысле – в преимущественном положении. Он в это время с родителями в Югославии, где круг разрешенного чтения шире. В числе прочего он читает югославского политолога, диссидента Милована Джиласа, его книгу «Новый класс». Там речь идет о том, что правящим господствующим классом в созданных социалистических обществах является бюрократия. Она монопольно распоряжается собственностью и ради сохранения этой монополии душит конкуренцию, инициативу, что делает экономику неэффективной, застойной, обреченной. То есть все по Марксу.

Ко всему прочему, где-то же в это время Егору Гайдару дарят двухтомник Адама Смита, где представлена либеральная картина мира. Плюс в Москве Гайдар оказывается в хорошей школе, где литературу неординарно преподает жена писателя Владимира Войновича. Одноклассники Гайдара и его ближайшие друзья – будущий академик-математик Виктор Васильев и будущий крупнейший предприниматель рекламного бизнеса Юрий Заполь. Гайдар вспоминает их школьные разговоры:

Андропов, став Генеральным секретарем, создает Комиссию Политбюро ЦК КПСС по совершенствованию системы управления. Научной секцией этой Комиссии будет руководить Джермен Гвишиани, в чьем институте системных исследований работает Гайдар. Гайдар – в том отделе, который займется практической разработкой возможных реформ на тот случай, если власть захочет предпринять хоть какие-то действия в экономике. В разработанной тогда программе предполагается осторожное, поэтапное движение к рынку, постепенная либерализация цен. Главным условием реформирования была названа финансовая стабильность. Естественно, все рассчитано применительно к Советскому Союзу. Мысль о том, что через несколько лет он исчезнет, никому не может прийти в голову. Программа получила одобрение академической элиты и была отвергнута партийным руководством. Работа над концепцией реформ шла во время короткого правления Черненко и закончилась к приходу Горбачева.