Плохие привычки - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Горбов cтр.№ 26

На работу из нашего отдела уже пришли оклемавшийся Мишка и, судя по всему, вернувшийся из командировки Шлямбур. Хоть Шлепковского и не было нигде видно, но на столе рядом с его компом дымилась чашка кофе. Я поздоровался.

— Что-то вид у тебя какой-то странный, — глядя поверх очков, произнес Мишка, развалившийся в офисном кресле, и, оттолкнувшись ногой, отъехал на нем к своему монитору: — Ты получил предложение руки и сердца от Анджелины Джоли?

— С бо́льшим желанием я бы просто подружился. Причем не с Анджелиной, со своей головой, — я был торжественно печален, словно гот в канун Хэллоуина.

Длинноволосый Мишка повернулся ко мне. Взглянул поверх тонкой металлической оправы на короткий ежик моих волос и утешил:

— Не, твоейная голова с тобой дружить не будет. За такую прическу, что ты ей купил, я бы с тобой разговаривать перестал, не то что дружить. И парочку припадков с последующей амнезией организовал бы, так сказать, в назидание.

Он мечтательно закинул ногу на ногу и с легкой улыбкой, театрально взмахнул рукой:

— Представляешь, заявляешься ты каким-нибудь погожим четвергом на работу, а озабоченные сослуживцы интересуются, откуда у тебя деньги на такие дорогие наркотики. Ибо ты вчера, как оказывается, украл любимый дырокол главного бухгалтера, помочился в лифте на камеру наблюдения в потолке и, полакав водицы из аквариума, соблазнил фикус в вестибюле. Причем во время всех этих безобразий ты иногда поглядывал куда-то в сторону, хитро туда же щурился и, прикладывая руку к уху, произносил: «Будет сделано, Сатана!»

— Представляю… А ты считаешь, это было бы очень плохо для меня? — я выглядел, как анонимный сумасшедший, впервые присутствующий на одноименном заседании.

— Ну, если бы ты впоследствии на фикусе женился… — Мишка все с большим интересом рассматривал меня. Особенный интерес у него вызвала моя грязная обувь — такого раньше точно не бывало.

— Да нет, я про голоса…

— То есть твоя голова все-таки сделала это, — печально подытожил он. — А кто бы мог подумать — все считали ее типичной серой мышкой: тихой, слабохарактерной и неавантюрной… А она раз — и бомбой в царя…

— Мышка… тьфу, Мишка, что тебе известно о слуховых галлюцинациях? — я пытался войти в рациональную колею.

— Ну, вопрос, конечно, интересный, — насмешник крутился на кресле то влево, то вправо, отталкиваясь ногами от зеленого линолеума. У меня, например, бывают иногда голосовые глюки на вторые или третьи сутки без сна — обычно звучит что-нибудь фоновое. Песни там какие-нибудь «Dire Straits» или просто неразборчивый треп — будто в коридоре кто-то общается. Слов практически не разобрать, просто ясно, что это люди говорят. Но это и не глюки, наверное, а так — белый шум от усталости.

Как-то раз я ответил Кешке на вопрос, о котором он подумал, но сказать не успел. Когда пиво пить ходили к «Рыцарю». Он потом пялился на меня весь вечер, как на Мессинга. Хотя вопрос его какой-то простой был — ну, не очевидный и единственно возможный, но довольно простой. Это, наверное, не то? — он пожевал пухлую нижнюю губу и опять блеснул чертиком в карих глазах поверх очков:

— Скажи честно, к тебе пришел голос и попросил, чтобы ты сознался в убийстве Кеннеди?

— Да никто ко мне не приходил, — мне было очень плохо. Наверное, из-за того, что проблема не имела четких границ. Никогда раньше я ни с чем подобным не сталкивался и не знал совершенно, что делать с этим самым счастьем. Даже не знал, где у этого счастья попа, чтобы старательно туда пнуть. Или расцеловать — может, тогда оно отвяжется? Хотя все говорило о том, что седалище это настолько серьезно настроено, что одними поцелуями его никак не задобрить.

— И сплю я регулярно, — на эту фразу Миша поднял брови домиком и кивнул, как бы радуясь за товарища, у которого на интимном фронте все в порядке.

— В смысле высыпаюсь я… — хотелось пить, я зашарил взглядом по комнате в поисках своей кружки с частично отбитой ручкой и разухабистой надписью «Лучшему компьютерщику юга России».

— Дохтор, он уысыпается, — Миша пытался копировать голос Анатолия Папанова из «Бриллиантовой руки». — У смысле, дохтор, он — сыпучее тело…

Тут он с неожиданным энтузиазмом отвлекся:

— Слушай, а у меня в школе была тетрадка с приговором для таких, как ты — там так и написано было: мера для сыпучих тел. Интересно, а высшая мера для сыпучих тел — это сколько? Двадцать лет или шесть мешков?

Я являл собой грустное зрелище, не издавал никаких звуков. Было сомнительно, что у меня имеется какой-нибудь отличный от нуля запах. Казалось, что невидимое нечто пожирает меня, по очереди лишая физических параметров — настолько я был подавлен икебаной из недавних событий. Причем букет этот был составлен определенно с каким-то смыслом, истолковать который уж очень хотелось — и желательно правильно истолковать. Потому что иначе я точно сойду с ума. И плакал тогда породистый Ficus benjamina, стоящий в вестибюле…

— Я веду относительно правильный образ жизни. Черепно-мозговых травм не было… разве что в детстве… Не помню таких, в общем. Но за последние пару дней случаются какие-то необъяснимые с обычных позиций события. Сейчас мне хотела отдаться какая-то школьница. В воскресенье ключи звенеть перестали, а только лишь железом воняли… Что мне делать? — я наконец-то нашел кружку и наполнил ее холодной водой из кулера.

— Бежать на Кубу, по дороге нещадно лупя себя пятками по ягодицам. Там уголовная ответственность за сексуальные контакты со старшеклассницами очень либеральная. Потому что совершеннолетие наступает в 16 лет. А еще лучше — на Фарерские острова, там все это можно после 14. Вот насчет ключей… ну не знаю — попробуй их искупать или дезиком обрызгай… а железо — оно сильно вонючее? — его интерес был столь же неподделен, как у юного последователя Павлова при виде ничейной собаки.

Следующие 15 минут мне пришлось посвятить тому, чтобы подробно описать странные случаи, приключившиеся со мной. Правда, перед этим я все же отыскал свою кружку и, метнувшись к кулеру, набрал холодной воды. Потому что пить горячий кофе не хватило бы терпения, да и никогда я им не напивался — даже наоборот. Нередко после кофепития наблюдалась настойчивая сухость во рту, которой сейчас и так было предостаточно.

Лишив Мишку возможности вставлять свои смешные комментарии в повествование, я с грехом пополам привел его в более-менее серьезное состояние. Потому что хиханьки хаханьками, а своя корова ближе к телу. Дело было серьезным и требовало серьезного подхода. Посмеяться можно будет потом, когда все окажется далеким и неопасным. Теперь же главное, чтобы это пресловутое Прекрасное Далеко наступило и я в нем присутствовал бы не в роли коллекционера дыроколов и честного воспитателя собственных отпрысков — фикусов Ficus benjamina-tolika.

Мне же было очень важно вернуть себе личину адекватного, живого и дееспособного человека, хотя в моей гладкошерстной голове об этом пока заявлял исключительно один здравый смысл. Инстинкт самосохранения неуверенно молчал, стоя примерно посередине между Начальником Главной Паники и Индифферентом Шестнадцатого Порядка.