Плохие привычки - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Горбов cтр.№ 16

Нужно было срочно что-то делать с машиной. В свете незапланированных расходов на ремонт (когда еще я получу компенсацию от страховой фирмы!) Толик Толикович был банкротом.

Напялив спортивный костюм, я выскользнул из квартиры и под холодными каплями дождя забежал во двор нашего дома. Зашел в подъезд и поднялся к Гаврилычу.

Гаврилыч, как всегда, был слегка пьян, слегка брит, но полностью компетентен. Он тут же нарисовал записку в один из автосервисов в достижимой близости для моих трущихся о поврежденный металл колес. Сказал, что представиться мне надо будет его племянником, и обещал цену за ремонт ниже адекватной. Причем для страховщиков официально записанная цена ремонта будет значительно выше, что позволит мне даже заработать на аварии.

Он подтвердил абсолютную легальность утренней покупки. Часы можно было приводить в порядок, не боясь появления блюстителей порядка и обвинений в скупке краденого.

Мы перекурили на лестнице, и я, вручив ему виагру, вспомнил, что Гаврилыч свою импотенцию называл «противостоянием». Улыбнулся и рванул заниматься последствиями аварии. А соседа вернула к семейному очагу тетя Вера, его супруга, подозрительно глянув на меня: не спаиваю ли я ее благоверного.

Через час, с черепашьей скоростью, я доехал до автосервиса. Там присвистнули, но, увидев записку Гаврилыча, отнеслись ко мне с уважением. Машину сделать обещали в течение двух-трех дней — правда, без покраски. Покраску назначили на выходные. Оплата за ремонт была минимум на треть меньше реальной, а по документам обещали провести цифру, вдвое большую этой суммы. Другими словами, все с моей машинкой обошлось как нельзя лучше.

Домой я вернулся гораздо быстрее — у маршрутки колеса терлись исключительно об асфальт и никаких крыльев не цепляли. Уселся за стол и, закурив, подбил бабки. Денег практически не было. Даже с учетом того, что в сервисе я отдал только половину, вторую часть нужно будет им выплатить, когда настанет время забирать автомобиль. Это значит, грядущий бонус, который мы обмывали в пятницу, накрылся. Но вариант подарка, доставшийся мне утром практически даром, понравится Ирке даже больше. Наверное…

Через полчаса моя утренняя активность сменилась апатией, делать абсолютно ничего не хотелось. Настроение было под стать продолжающемуся за окнами дождю, а самочувствие опять решило, что оно не очень, и принялось в этом довольно успешно убеждать меня.

Было смутное ощущение, что недавно произошло какое-то важное событие. Дело в том, что сон я забыл напрочь, как поступаю практически со всеми ночными показами от Морфея, а именно из-за сна это чувство и возникло. Но я давно привык к присутствию дежавю и особо не заморачивался.

Напольные красавцы, в принципе, как и все немецкое, выглядели торжественно и немного напыщенно. За дверцей из постаревшего стекла с фацетом — похоже, того самого стекла, еще первого — висели маятник и пара латунных гирь со свинцовым наполнителем. Открыв дверцу, абсолютно без скрипа, я обнаружил клеймо «GUSTAV BECKER» — корону и две буквы, G и В. Под инициалами полукругом качалась надпись «FREIBURG IN SCHL» — позднее я узнал, что это означает «Фрайбург в Силезии». Латунный циферблат с чеканкой, к сожалению, изображал арабские цифры, а не римские. По самым скромным подсчетам, данному изделию Беккера было более 120 лет, и это внушало уважение.

Часы были в неплохом состоянии, хотя кое-где почистить и подкрасить не мешало бы. Было бы неплохо и стекло заменить — чтобы избавиться от ощущения, будто оно затянуто тиной. Но, с другой стороны, стекло выглядело ровесником часов — может быть, хорошей чистки будет достаточно? Я был доволен покупкой и очень быстро отыскал для обрусевшего, видимо, трофейного, Густава место в гостиной, между двух окон. Запускать механизм я не решился, помня давешний громкий бой в тишине площади по поводу наступления пяти часов утра, и постановил, что пока пусть постоят на полу.

На этом энтузиазм мой обнулился и устремился исследовать свои отрицательные значения. Я валялся на кровати и пялился в телевизор. Но счастья от жизни не испытывал никакого.

Опиатные эндорфины почему-то не вырабатывались. Это такая хитрая штука, медиатор системы положительных эмоций, которую мозг вырабатывает, чтобы быть довольным. Дело в том, что вырабатываются они в основном по случаю совершения чего-то полезного. После какой-нибудь приятной встречи, после решения трудной задачи или завершения какого-нибудь значимого дела, аки награда за предыдущие мучения.

Но я не мог ничего закончить, потому что не начинал ничего! Меня заборола лень, она подмяла меня под пледом, позволяя лишь щелкать пультом от телевизора. Еще она иногда позволяла посещать туалет и прикуривать сигареты. И все! А мозг тихо скулил и требовал опиатов… Грозился ввергнуть себя в меланхолию или, того хуже, в депрессию.

И я совершил подвиг: выбрался из-под пледа и натянул брюки. Брюки натянулись, но обнаружилось, что они все заляпаны вчерашней дорожной грязью. Все было против меня. Я придавил задом плед на кровати и попробовал, раскачиваясь, заунывным голосом пропеть песнь «О вещем Карнеги». Очень сожалея, что не прочитал в свое время его книжку про то, как нужно завоевывать друзей и оказывать на них влияние.

Мне бы так это сейчас пригодилось — подружился хотя бы с собственной головой, оказал бы на нее влияние. Она бы не доставала меня своими дурацкими воплями типа «Опиатов хочу!», «А вот раньше были опиаты…» и самым коронным «А ты, вообще, кто такой?». Очень уж мне не хотелось отвечать на последний вопрос, тема которого могла подмять под себя такое количество философского содержания, что голова и сама бы не обрадовалась. «Но зато хоть опиатиков посшибала бы…» — этот скулеж меня просто достал.

Я уже был готов сходить за пивом — алкоголь тоже вырабатывает опиаты… правда, несколько другого состава, причем, если этим увлекаться достаточное количество времени, они начинают замещать естественные, и, глядишь — опаньки — зависимость созрела.

Несомненно, подобные ощущения были следствием тяжелого похмелья после веселой пятницы. Значит надо бросать пить. Устроить эдакий забег во имя здорового образа жизни… Ну, полуздорового, курить-то не бросил. И тут я вспомнил! Сегодня же воскресенье! Причем уже далеко не одна минута первого ночи. Пропущен момент X! Я внутренне похолодел.

«И курить бросаю!» — добавил я вслух к мысли завязать со спиртным. Злорадная, но наполненная какой-то нешуточной решимостью мысль пронзила хныкающий мозг. Исполненный мечтами о большой коробке с опиатами, он как-то поежился и затих.

Я рванул к ноутбуку, извлек из сумки пятничное пари. От сердца отлегло — дата была проставлена сегодняшняя, а конкретное время указано не было. Значит пари можно начать в любой момент воскресенья, а не с первой минуты суток.

— Бросаю! — я смял остававшийся пяток сигарет вместе с пачкой-гробиком в набухшей венами руке, бросил этот скомканный пережиток на стол и, надевая спортивный костюм, с наслаждением услышал в удаляющемся и заикающемся шепоте-эхе виновато-истерический голос собственного эго: «А может, ну их на фиг, эти опиаты-шматиаты?.. Полежим, покурим, киношку посмотрим?»