Дом, в котором... - читать онлайн книгу. Автор: Мариам Петросян cтр.№ 5

Однажды, когда я, вздрагивая от каждого шороха, курил в учительском туалете, туда забрел Сфинкс из четвертой. Перепугавшись, я выбросил окурок, и на сыром кафеле он сразу погас.

— Ого, курящий Фазан! — сказал Сфинкс, рассматривая окурок у себя под ногами. — Ведь не поверит никто, если рассказать.

Он посмотрел на меня и засмеялся.

Лысый безрукий верзила. Глаза зеленые, как трава. Сломанный нос и ехидный рот с приподнятыми уголками. И протезы в черных перчатках.

— У тебя есть еще курево?

Я кивнул, удивленный, что он заговорил со мной. С Фазанами не принято заговаривать. Мне даже показалось, что он сейчас попросит закурить, но до этого все же не дошло.

Он сказал только:

— Вот и славно.

И ушел.

Я ни минуты не верил, что он и вправду вздумает кому-то об этом рассказывать. И зря не верил.

Когда через пару дней после нашей встречи меня начали звать Курильщиком, я не связал это с ним. Не только Сфинкс знал, что я курю. Что к чему объяснили Братья Поросята. Оказалось, Сфинкс дал мне новую кличку. Стал моим крестным. И Дом чуть не перевернулся, потому что никогда еще не случалось, чтобы кто-то окрестил Фазана. Тем более, такой, как Сфинкс, выше которого только Слепой, выше которого только крыша Дома и ласточки.

Из-за всего этого я сделался известной личностью среди нефазанов, а Фазаны дружно меня возненавидели. Новая кличка звучала для них хуже, чем «Джек-Потрошитель». Она нервировала их и портила им имидж, но поменять ее они уже не могли. Не имели права.

Я не стал представлять себя в четвертой. Там был мой ябеда-крестный, там был ненормальный Лорд, выбивший мне зуб за то, что я случайно сцепился с ним колесами. Там были Шакал Табаки, опрыскавший меня какой-то вонючей дрянью из баллончика с надписью «Опасно для жизни», и Бандерлог Лэри, руководивший всеми нападениями Логов на Фазанов. Незачем было представлять себя среди них. Настроение и без того никуда не годилось.

Я доел свою размазанную по тарелке котлету. Выпил чай. Съел бутерброд. Придумал два плана бегства из Дома, и, хотя оба были невыполнимы, это меня развлекло. Потом ужин закончился.

Я не вернулся в спальню. Покурил в учительском туалете и поехал обратно к столовой. Площадка перед ней обычно пустовала. Таких мест в Доме было немного. Я поставил коляску у окна, и, пока не включили коридорный свет, сидел, и смотрел на черневшие верхушки деревьев, с которых еще не облетели листья. Когда включили свет, за окном сразу стало темно. Я отъехал и стал раскатывать по площадке вдоль застекленных щитов с объявлениями. Кроме них смотреть было не на что. Я перечитал их, наверное, в сотый раз, и в сотый раз убедился, что они не меняются. Менялись только те, что были на стенах за щитами. Их писали маркерами, краской и цветными мелками, и менялись они так часто, что многим, кто хотел тут отметиться, приходилось сначала замазывать белилами предыдущие сообщения, ждать, пока они высохнут, и только потом писать новые. В некоторых вопросах люди Дома не ленились. Их объявлений я обычно не читал. Слишком много их было, и слишком они были дурацкие. Но сегодня от нечего делать я решил прочесть и их тоже. Поставил коляску боком и прислонился к щели между щитами.

Охотничий сезон открыт.

Лицензии на отстрел по прейскуранту.

С четверга. Фитиль

Я попробовал представить, что или кого можно отстреливать на территории Дома. Мышей? Бродячих кошек? И из чего в них стрелять? Из рогаток? Вздохнув, стал читать дальше.

Услуги опытного астролога.

Коф. Ежедн. С 18 до 19 Ч.

ОСОЗНАЛ СВОИ НЕДОСТАТКИ.

ПОДЕЛЮСЬ С ЖЕЛАЮЩИМИ БЕСЦЕННЫМ ОПЫТОМ.

ПРОСВЕТЛЕННЫЙ.

Счет вчерашний. Ут.

Под тр. бизоном слева от вх.

Триста гр. сыра «Рокфор». Недорого.

Белобрюк.

«Раздвинь рамки вселенной!» Коф. по чет.

Спрос, деж. бар. «Лунную дорогу» № 64.

Только лицам в нестандартной обуви.

Дальше этого объявления я не продвинулся. Перечитал его. Потом поднялся строчкой выше. Опять спустился. Поглядел на свои кроссовки. Совпадение?

Наверняка. Но жуть как не хотелось возвращаться в спальню. Я знал, что такое этот «Коф.» и где его искать. Знал, что мне там вряд ли обрадуются, и что ни один Фазан в здравом уме туда не сунется. С другой стороны, терять было нечего. Почему бы не раздвинуть рамки Вселенной? Я протер кроссовки платком, чтобы придать им яркости, и отправился на поиски Кофейника.

Коридор второго этажа длинный, как кишка, и окон здесь нет. Окна только перед столовой и в вестибюле. Коридор начинается от лестницы, прерывается зальчиком, не въехав в который, не попадешь в столовую, и продолжается дальше до второй лестницы. В одном конце — столовая. Напротив нее — учительская и кабинет директора. Дальше — наши две комнаты, один пустующий класс, кабинет биологии, заброшенный туалет, который называют учительским — я использовал его как курилку, — и комната отдыха, в которой еще до моего поступления начался бесконечный ремонт. Все это обжитая, знакомая территория. Заканчивается она вестибюлем — унылым залом с окнами на двор, диваном в центре и сломанным телевизором в левом углу. Дальше я никогда не заезжал. Где-то здесь проходила невидимая граница, которую Фазаны старались не пересекать.

Я храбро пересек ее, въехал в коридор за вестибюлем, и оказался совсем в другом мире.

Здесь как будто взорвалась цистерна с красками. И не одна. Надписи и рисунки встречались и на нашей стороне, но здесь они не встречались, здесь они и были коридором. Огромные, в человеческий рост и выше, режущие глаз, они змеились и струились, налезали друг на друга, разбрызгивались и подпрыгивали, вытягивались до потолка и стекали обратно. По обе стороны от меня стены будто вспухли от росписей, а сам коридор стал казаться уже. Я ехал по нему разинув рот, как сквозь бред сумасшедшего.

Двери второй оскалились синими черепами, малиновыми зигзагами молний и предупреждающими надписями. Я сразу понял, чья это территория, и благоразумно отъехал к противоположной стене. Из этих дверей могло вылететь что угодно, начиная с бритвенных лезвий и бутылок и заканчивая самими Крысами. Их участок был густо усеян осколками и обломками того, что они уже успели выкинуть, и мусор этот хрустел под колесами, как обглоданные кости.

Нужная дверь была приоткрыта, а то я бы, наверное, пропустил ее. «Только кофе и чай» — предупреждала скромная белая табличка. Вся остальная часть двери была расписана под бамбук, совершенно теряясь на фоне стен. Заглянув в нее, я убедился, что это действительно Кофейник. Темное помещение, заставленное круглыми столиками. Под потолком — китайские фонарики и разлапистые оригами, на стенах — маски устрашающего вида и черно-белые фотографии в рамках. Прямо перед дверью — барная стойка, собранная из кафедр, выкрашенных в синий цвет.