Дом, в котором... - читать онлайн книгу. Автор: Мариам Петросян cтр.№ 19

Вроде бы он не издевался. Хотя сказанное звучало издевкой. Я представил, как я сопротивляюсь. Как визжу и отмахиваюсь от Лэри. Да он просто умрет от счастья. Неужели Сфинкс этого не понимает? Или он куда лучшего мнения обо мне, чем я сам.

— По-твоему, это что-то даст?

— Больше, чем ты думаешь.

— Ага. Лэри так развеселится, что ослабеет и не сможет махать кулаками.

— Или так удивится, что перестанет считать тебя Фазаном.

Кажется, он верил тому, что говорил. Я даже не смог рассердиться по-настоящему.

— Брось, Сфинкс, — сказал я. — Это просто смешно. Что я, по-твоему, должен успеть сделать? Оцарапать ему колено?

— Да что угодно. Даже Толстый может укусить, когда его обижают. А у тебя в руках была чашка с горячим кофе. Ты, кажется, даже обжегся им, когда падал.

— Я должен был облить его своим кофе?

Сфинкс прикрыл глаза.

— Лучше так, чем обжигаться самому.

— Ясно, — сказал я, с силой вдавив окурок в пепельницу. Она перевернулась, и я едва успел ее подхватить. — Вам не хватает развлечений. Вы бы с удовольствием понаблюдали, как я молочу Лэри кулаками, кусаю его за палец и расплескиваю кофе по всей кровати. Может, Табаки даже сложил бы об этом песню. Спасибо за совет, Сфинкс! Прямо не знаю, как тебя за него благодарить!

Сфинкс вдруг соскочил со своего насеста, быстро подошел и уставился на меня в зеркало. Для этого ему пришлось нагнуться, как будто он заглядывал к кому-то в низкое окошко.

— Пожалуйста, — сказал он этому кому-то. — Не стоит благодарности. Этот же совет мог бы дать тебе сам Лэри.

Я так перетрусил, когда он вдруг сорвался с места, что проглотил все ругательства, вертевшиеся на языке.

— Точно, — согласился я. — Ему бы это ничем не угрожало.

Сфинкс кивнул.

— И дало бы наконец возможность оставить тебя в покое. Знаешь, почему Логи так цепляются к Фазанам? Потому что они никогда не сопротивляются. Ни по-крупному, ни в мелочах. Покорно зажмуриваются и переворачиваются кверху колесами. И пока ты будешь вести себя так же, Лэри не перестанет видеть в тебе Фазана.

— Ты же сказал, что припугнешь его.

Сфинкс продолжал гипнотизировать мое отражение. Которое выглядело чем дальше, тем хуже.

— Сказал. И припугну. Мне не трудно.

У меня голова шла кругом от его повадок. Казалось, что нас тут трое.

— Хватит разговаривать с зеркалом, Сфинкс! — не выдержал я. — Я там какой-то неправильный!

— Ага, ты тоже заметил?

Он наконец обернулся, рассеянно, как будто действительно говорил не со мной, а я его отвлек. Потом поймал меня в фокус, и это оказалось еще неприятнее. Даже голова разболелась.

— Ладно, — сказал он. — Забудем того тебя, который живет в зеркале.

— По-твоему, это не я?

— Ты. Но не совсем. Это ты, искаженный собственным восприятием. В зеркалах мы все хуже, чем на самом деле, не замечал?

— Нет. Мне и в голову не приходило.

Я вдруг сообразил, какую мы порем чушь:

— Хватит валять дурака, Сфинкс. Это не смешно.

Сфинкс засмеялся.

— Смешно, — сказал он. — Честное слово, смешно. Как только ты начинаешь что-то понимать, первая твоя реакция — вытряхнуть из себя это понимание.

— Я ничего никуда не вытряхивал.

— Посмотри туда, — Сфинкс кивнул на зеркало. — Что ты видишь?

— Жалкого урода в синяках, — отозвался я мрачно. — Что еще я могу там увидеть?

— Тебе пока лучше избегать зеркал, Курильщик. По крайней мере, пока не перестанешь себя жалеть. Поговори-ка об этом с Лордом. Он вообще никогда не смотрится в зеркало.

— Почему? — изумился я. — Если бы я видел в зеркале то, что видит он…

— Откуда ты знаешь, что он там видит?

Я попробовал представить себя Лордом. Смотрящимся в зеркало. Это угрожало мощнейшим приступом нарциссизма.

— Он видит что-то вроде молодого Боуи. Только красивее. Будь я похож на Боуи, я бы…

— …стонал, что похож на престарелую Марлен Дитрих и мечтал походить на Тайсона, — подсказал Сфинкс. — Цитирую дословно, так что не считай это преувеличением. То, что видит в зеркале Лорд, вовсе не похоже на то, что, глядя на него, видишь ты. И это лишь один пример того, как странно иногда ведут себя отражения.

— Ага, — вяло кивнул я. — Понятно.

— Да? — удивился Сфинкс. — А вот мне не очень. Хотя я всегда этим интересовался.

Мне вдруг захотелось кое о чем его спросить. Этот вопрос давно меня мучил.

— Скажи, Сфинкс, а Македонский… почему он такой? Вы отдали его на съеденье Лэри? Или он таким и был с самого начала?

— Каким — таким? — поморщился Сфинкс.

— Ну таким. Услужливым.

— А-а, и ты туда же, — протянул он. — Что мы с ним такого ужасного сотворили? Ничего. Но ты мне не веришь, так что я зря тебе это сказал.

Я и не поверил. Абсолютно.

— Почему он всегда за всеми убирает? Все всем подает? Ему это нравится?

— Не знаю, почему. Догадываюсь, но не знаю точно. Одно могу сказать — это не наша заслуга.

Должно быть, выражение моего лица было очень красноречиво.

Сфинкс вздохнул.

— Он видит в этом свое предназначение. Так мне кажется. Его предыдущая работа была намного тяжелее. Он работал ангелом, и это его достало. Так что теперь он изо всех сил старается доказать свою полезность в любом другом качестве.

— Кем-кем он работал?

Меньше всего я ожидал таких дурачеств от Сфинкса. Как-то само собой разумелось, что это область Табаки. Но у Сфинкса был свой стиль. Он не стал развивать тему.

— Ты расслышал, — сказал он. — Я не буду повторять.

— Ага, — пробормотал я. — Ладно.

— Приглядись. И увидишь, что он всегда старается опередить наши просьбы. Сделать что-то раньше, чем его попросят. Он вообще не любит, когда с ним заговаривают. Это его овеществляет.

— Как-как? — не понял я.

— Не лю-бит, — повторил Сфинкс по слогам. — Когда его замечают. Заговаривают. О чем-то спрашивают, обращают на него внимание. Его от этого коробит.

— Откуда ты знаешь? Он сам сказал?

— Нет. Просто я живу рядом.

Сфинкс нагнулся и почесал лодыжку протезом, как палкой.

— Он любит мед и грецкие орехи. Газировку, бродячих собак, полосатые тенты, круглые камни, поношенную одежду, кофе без сахара, телескопы и подушку на лице, когда спит. Не любит, когда ему смотрят в глаза или на руки, когда дует сильный ветер и облетает тополиный пух, не выносит одежду белого цвета, лимоны и запах ромашек. И все это видно любому, кто даст себе труд приглядеться.