Дверь на двушку - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Емец cтр.№ 34

– Еще как! Моя мать тоже вырывала меня в детстве из лап смерти. Я родился раньше срока, очень хилый… Едва дышал. Дед зарезал барана. Меня завернули в теплую баранью шкуру. Одни соседи сетовали, что мать не дала мне уйти на небо невинным ангелом, а другие – что она родила лягушонка и что это наказание за то, что я рожден вне брака. Моя мать не была замужем, никто не брал ее. Она была смуглой, курчавой, горбатой – и притом дочерью хромого колдуна. Хотя почему колдуна? Дед просто умел вправлять кости и дергать зубы… А она дерзко требовала для меня у неба яркой судьбы… Она всегда говорила мне, что я особенный, что меня принес черный ворон… И я верил ей, пока был маленький… И разве, если на то пошло, моя судьба не ярка? Так и ребенок Яры! Она дерзко вырвала ношу не по его плечам! Взяла у неба не тот ломоть счастья, который ему давали, а который захотела она! Записала на гладиаторский бой ребенка, уверив всех, что он великий боец… Неужели она думает, что его пощадят?

Гай говорил горячо, быстро, зло. Он укорял небо, он доказывал ему как дважды два – что вот это нечестно, и это нечестно, и это тоже. И здесь ты, небо, у меня в долгу! Если ты наперед знало, что я возьму закладку, что не выдержу, что сломаюсь – зачем молитву матери услышало? Зачем за мной прилетела золотая пчела?

Белдо и Гамбетта слушали Гая каждый по-своему. Дионисий Тигранович округлял глазки, касался подбородка, цокал языком, покачивал головой и всячески изображал понимание и сочувствие, точно платный психоаналитик, которому пациент жалуется, что потому ворует печенье из магазина, что в детстве ему не позволили завести кошку. Гамбетта слушала иначе, рассеянно кивала и рылась в коробке. Затем достала сросшуюся двойную спичку и еще одну спичку, отдельную.

– Знаешь ли ты, внук знахаря, что необычных детей, ходящих на двушку сквозь миры, будет трое? – внезапно спросила она.

– Так много?! – жадно переспросил Белдо, на секунду опередив Гая.

– Да, трое. Должно было быть двое, но Яра на двушке дерзко вымолила третьего. Один из троих – будущий Гай. Другой – будущий Митяй… Каждый сможет ходить на двушку когда пожелает. Я вижу этих детей! Они там, впереди, за поворотом дороги! Я вижу их так же ясно, как сейчас тебя! Они здесь… они мой застывший кадр! – Гамбетта вскинула руку в попытке ощупать что-то незримое. Пальцы ее скользили по воздуху, трогая лица, присутствующие только в ее воображении.

Гай вздрогнул:

– Значит, трое? Одного я знаю. А кто другие два? – спросил он стертым, лишенным выражения голосом.

Чуткие пальцы Гамбетты перестали осязать несуществующие лица и вновь погрузились в коробку, перебирая предметы.

– Они еще не родились! Должно пройти время… Родители первого уже любят друг друга. У его матери двойная биография, двойное имя… и всего одна жизнь!

– И который из младенцев ГАЙ и какой МИТЯЙ? – спросил Гай, потому что Белдо не решился это озвучить.

– Понятия не имею, – со спокойным вызовом отозвалась Гамбетта. – Я же говорила: будущее – безмерно хрупкая материя. Это прошлое затвердело как алмаз и невозможно отколупнуть от него даже маленький кусочек… Только трогаешь его – и царапаешься о его острые углы. И это безумно больно! Ведь когда-то оно было такое мягкое, такое послушное, так легко было все изменить… А сейчас оно только блестит и режет глаза!

Гамбетта сглотнула и надолго замолчала. Потом устало произнесла:

– Не исключено, что ни один ребенок не станет Гаем, как, возможно, и другой не станет Митяем. Выбор за ними. Но эти дети будут расти вместе. Потом, возможно, встретятся в ШНыре. Некоторые кадры позволяют мне предположить такое.

– А кто родители второго? – спросил Гай.

Сообразительный Дионисий Тигранович отметил про себя, что Гай не спросил про родителей первого, того, у матери которого была двойная биография. Про родителей же второго уже и у самого Белдо имелись кое-какие соображения. Гамбетта, угадавшая его мысли, остро взглянула на главу своего форта через сердечко для приготовления кексов, которое выудила из коробки:

– Да, начальничек! Ты прав! Можешь произнести это имя!

– НАСТА? – быстро уточнил Белдо.

– Наста – мать.

– А отец?

– От отца многое будет зависеть, хотя в ребенке всегда больше оттискивается мать… – сказала Гамбетта и, словно разом потеряв силы, закрыла глаза. Одновременно она взялась за колеса коляски и, показывая, что разговор окончен, повернулась к Гаю и Белдо спиной. – Можете не прощаться! – сказала она сухо.

Это произошло внезапно. Гай и Белдо не сразу поняли, что аудиенция закончена и пора уходить. В щелях стен зашевелилось нечто темное, неуловимое. Казалось, темные тени оживают.

– Пойдемте… умоляю… пойдемте… на воздух пойдемте… на солнышко… – тревожно залепетал Дионисий Тигранович и, двумя пальчиками ущипнув Гая за рукав, потянул его за собой. Про солнышко он явно обманывал, потому что снаружи была ночь, но Гай подчинился.

– Помни про обещание поделиться со мной закладкой! Я не забыла! – не оборачиваясь, крикнула Гамбетта вслед Гаю.

Поднявшись по слизанным ступенькам, Гай и Дионисий Тигранович обнаружили Тилля в сильном замешательстве. Он дрожал и тревожно озирался. Его берсерки топтались на месте, горя желанием поскорее сесть в машины и убраться.

– Ваш арбалетчик, – прошептал Тилль, отводя Белдо и Гая в сторону. – Ну который на старуху зубами скрипел…

– Что с ним? – резко спросил Гай.

– У… утонул.

Гай недоверчиво уставился на Тилля. Вокруг были лишь асфальт и Садовое кольцо. Чтобы утонуть здесь, надо было постараться.

– Как утонул?!

– В меду. Я не знаю, как это произошло. Он вдруг закричал, оторвался от земли, и его начало болтать по воздуху. А потом мы увидели, что он захлебнулся… медом.

– Помните, Гамбетта сунула в мед щепку? – прошептал Белдо на ухо Гаю.

Гай дернул головой.

– Поехали! – велел он Белдо. – А вы, Ингвар, останьтесь! Приберите тут!.. Старуху не трогать! Хотя, сдается мне, она себя в обиду не даст!..

Белдо с Гаем сели в машину, в которой уже ждал их Арно. Тилль по инерции сделал несколько шагов вслед за отъезжающим автомобилем, затем остановился и стал кричать на берсерков. Гай мягким, как щупальце, пальцем на миг коснулся лба Арно, и секретарь словно уснул, утратив слух и память.

– Полезный молодой человек, но очень любопытен! – сказал Гай, потрепав его по щеке. – Дионисий! Вы ведь слышали про Насту? Что она станет матерью Гая либо Митяя?

– Кажется, было что-то такое! – тревожно подтвердил Белдо.

– Не напрягайтесь, Дионисий! Я знаю, что вас смущает. Вы думаете, что я ревниво отнесусь к другому Гаю, и тем более к Митяю… Да напротив, я буду только рад! Нам, великанам, печально одиночество! А теперь хватит корчить все эти рожицы, Белдо! Отвечайте не задумываясь! Кто может нырять на двушку, минуя болото? Только не надо рассуждений. Просто одно существительное. Кто?