Ящер страсти из бухты грусти - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Мур cтр.№ 63

– Я полагаю, мороженое называлось “Макака-Кусака”, – вмешался Г. Ф.

– Без разницы, – ответила Вэл. – Я не понимаю, зачем мы понадобились Тео, если у него полная пещера моих пациентов.

Гейб изо всех сил старался проявить выдержку, но не мог не слышать, как в голове тикают часики, с каждой секундой укорачивая его шанс спасти другу жизнь и хоть одним глазом взглянуть на тварь из мелового периода.

– Я же сказал тебе – Тео говорит, что они ни хрена не соображают.

– Совершенно логично, – произнес Г. Ф.

– Почему это? – спросила Вэл. Ее явно раздражал тон консервативного ресторатора.

– Традиция принесения жертв стара, как сам человек. Может быть, это даже больше, чем традиция. Вавилоняне приносили жертвы змею Тиамету, ацтеки и майя – змеиным богам. Возможно, это существо и есть тот самый змей.

– Просто курам на смех, – сказала Вэл. – Эта тварь пожирает людей.

Г.Ф. хмыкнул.

– Люди любили мстительных богов тысячи лет. И кто может утверждать, что любовь эту вдохновляет не мстительность, а что-то другое? Возможно, как это отметил доктор Фентон, между охоничьими повадками существа и химией мозга его жертв действительно имеются какие-то симбиотические отношения. Возможно, они не только возбуждают любовь, но и сексуально стимулируют. Ведь это чувство не обязательно должно быть взаимным, знаете ли. Существо может не иметь никакого понятия о своих поклонниках, как и любое другое божество. А жертвы оно принимает как должное, безо всякой ответственности со своей стороны.

– Да глупее этого непроваренного мешочка собачьих соплей я ничего в жизни не слыхал, – прорвало вдруг Сомика. – Да я с этой тварью рядом был, и она только перепугала меня до светопреставления, а больше ничего.

– Вот как, мистер Терпуг? – переспросил Г. Ф. – А разве не ваш страх перед этим существом вдохновил вашу музыкальную карьеру? Возможно, зверю вы должны сказать спасибо.

– Я должен всех вас в психарню сдать, вот что я должен.

– Довольно! – крикнул Гейб. – Я еду. Поехали со мной или сидите здесь, мне все равно, но я еду к Тео. Глядишь, и существо удастся в живых оставить. Мэвис, можно взять твою машину?

Та швырнула ключи на стойку.

– Жалко, что я с тобой не могу, парнишка.

– Могу ли я к вам присоединиться? – вопросил Г. Ф.

Гейб кивнул и посмотрел на Вэл:

– Они твои пациенты.

Вэлери вжалась спиной в стойку:

– Там все обязательно взорвется, а когда полетят брызги, меня посадят в тюрьму. И я должна тебе в этом помогать?

– Да, – ответил Гейб.

– Почему?

– Потому что так правильно, потому что для меня это важно, а ты меня любишь.

Вэл смотрела на него долгую минуту, потом сдернула со стойки сумочку.

– Я поеду, но из тюрьмы ты от меня будешь получать только письма с угрозами.

Мэвис глянула на Сомика:

– А ты?

– Поезжайте. А на мне все равно блюза нависла.

Все направились к двери.

– Не беспокойся, милочка, – крикнула им вслед Мэвис. – Никуда тебя не посадят. Мэвис об этом позаботится.

Пока в городе не появился Стив, самым жутким доисторическим зверем на Центральном побережье был “кадиллак” Мэвис Сэнд 1956-го года. С откидным верхом, лимонно-желтого цвета, с огромной хромированной решеткой радиатора, которая, казалось, заглатывала дорогу не жуя, с позолоченными подножками, трепетавшими на ветру, точно бакенбарды на пружинках. Дневные завсегдатаи прозвали машину “Бананом”, а однажды, одержимые честолюбивым замыслом, изготовили огромную синюю наклейку “Чикита” и пришпандорили ее на крышку багажника, пока Мэвис хозяйничала в баре.

“Ну что ж, – сказала тогда Мэвис, более чем озадаченная подобным рвением, – это не первый банан, на котором я катаюсь, но размерами он бьет рекорд по крайней мере на фут”.

Даже в молодости Гейб не водил ничего похожего на “Банан”. Руля машина слушалась, как баржа, а тряслась и дергалась на ухабах и выбоинах, как идущая ко дну шаланда. Гейб случайно ткнул в кнопку электропривода и сложил крышу, а теперь никак не мог сообразить, куда нажимать, чтобы водворить ее на место.

Биолог засек “мерседес” Вэл на склоне холма, в стороне от главной дороги ранчо. Рядом стояли шесть других машин – сплошь спортивные вседорожники с приводом на четыре колеса, среди них два “блейзера” и два “субурбана”. У машин располагалась группа мужчин в черных тренировочных костюмах, самый высокий рассматривал их “Банан” в бинокль и говорил что-то в рацию или сотовый телефон.

– Может, следовало взять менее приметную машину? – пробормотал Гейб.

– А почему мы не поехали на вашей, Говард? – спросила Вэл, съежившаяся на переднем сиденье.

Говард, несгибаемый, как манекен, сидел сзади и щурился, точно попал на солнечный свет впервые в жизни.

– Я владею “ягуаром”. Превосходная кузовная работа, таких больше не делают, если не считать “бентли” и “роллсов”. Отделка внутренних поверхностей – под орех, с сучками.

– И не ездит, а?

– Извините, – ответил Говард.

Гейб остановил “Банан” у ворот для скота:

– И что мне теперь делать? Они на нас смотрят.

– Поезжай вперед, – ответила Вэл. – За этим мы сюда и приехали. – Ни с того ни с сего она вдруг осмелела.

Гейбу же нахальства недоставало:

– Скажите мне еще раз кто-нибудь, почему шериф не пристрелит нас вместе с Тео и Молли?

Вэл постепенно прониклась духом предприятия, понимая, что это единственный способ искупить то, что она наделала со своими пациентами.

– Я – психиатр, Гейб, а у тебя – ученая степень. Полиция не стреляет в таких людей, как мы.

– Ты шутишь, правда?

Тут вмешался Говард:

– Чтобы получить иммунитет от огнестрельного оружия ученая степень обязательна, или жизнь, посвященная науке, тоже засчитывается?

– Поехали, Гейб, – сказала Вэл. – С нами все будет в порядке.

Гейб посмотрел на нее, и она ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ – ну, вроде того, – и двинул “Банан” на пастбище, к пяти вооруженным до зубов мужикам, которые им совсем не обрадовались.

Тео обыскал всю пещеру, щелкая одноразовой зажигалкой, от которой забыл отказаться вместе с остальным пристрастием к траве. Похожий на храм зал был наглухо закрыт со всех сторон, если не считать входа, где их караулил Бёртон. Возвращась к Молли, Тео постарался обойти Морского Ящера по большой дуге. Молли караулила у выхода.