Роберт повесил трубку. Он набрал тот, что написан на липучке Сквозняка с экстренными номерами. После новой погони за кнопками удалось придавить их одну за другой. Это как по тарелочкам стрелять – поймать в прицел, проследить путь и бабахнуть.
– Алло? – Голос Дженни звучал очень сонно.
– Милая, прости меня. Я никогда так больше не буду. Можно, я вернусь домой?
– Роберт? Который час?
Он немного подумал и ответил наугад:
– Полдень?
– Сейчас пять утра, Роберт. Я спала всего час, Роберт. У соседей всю ночь лаяли собаки. Я еще не готова разговаривать с тобой. До свиданья, Роберт.
– Но, Дженни, как ты могла? Тебе ведь пустыни совсем не нравятся. И ты знаешь, что я терпеть не могу соленые крекеры.
– Ты пьян, Роберт.
– Кто этот парень, Дженни? Что есть у него и чего нет у меня?
– Нет никакого другого парня, Роберт. Я тебе уже вчера говорила. Я просто больше не могу с тобой жить. Мне кажется, я больше тебя не люблю.
– А кого ты любишь? Кого?
– Себя, Роберт. Я делаю это все ради себя. И теперь ради себя я положу трубку. Скажи мне “До свиданья”, чтобы не выглядело, будто я тебе нахамила.
– Но, Дженни...
– Все кончено. Живи как знаешь, Роберт. Я кладу трубку. До свидания.
– Но... – Она повесила трубку. – Так никто не живет, – сообщил Роберт коротким гудкам.
Живи как знаешь. Ладно, хоть какой-то план. Он вычистит эту конюшню и вычистит всю свою жизнь. Больше никогда не притронется к бутылке. Все изменится. Скоро она начнет вспоминать, какой он замечательный. Но сначала скорей в уборную – ему опять звонит Рыгина.
* * *
Детектор дыма визжал, как ягненок в “испанском сапоге”. Роберт, снова лежавший на тахте, натянул на голову подушку: интересно, почему Сквозняк не оснастит эту дурацкую штуку выключателем? Потом раздался грохот: звонили в дверь, а не с потолка.
– Сквозняк, к тебе пришли! – заорал Роберт из-под подушки.
Грохот не смолкал. Он сполз с тахты и по мусору добрел до двери.
– Потише, а? Иду уже, иду.
Роберт распахнул дверь: человек на крыльце занес кулак, чтобы садануть еще раз. Остролицый латинос в костюме из мятого шелка. Волосы зализаны назад, хвост перевязан черной шелковой ленточкой. На дорожке Роберт заметил “БМВ” последней модели.
– Черт. Свидетели Иеговы, должно быть, неплохо зарабатывают.
Но латиноса его юмор не позабавил.
– Мне нужно поговорить со Сквозняком.
В этот момент Роберт понял, что стоит голышом, и подобрал с пола пустую бутылку из-под вина прикрыть причинное место.
– Заходите, – сказал он, отступая назад. – Сейчас гляну, проснулся он или нет.
Латинос вошел. Роберт проковылял по узкой прихожей к комнате Сквозняка и постучал в дверь.
– Сквозняк, тут к тебе какой-то папик.
Ответа не последовало. Роберт открыл дверь, вошел и стал рыться в кучах одеял, простыней, подушек, пивных банок и винных бутылок, но Сквозняка не отыскал.
На пути в гостиную Роберт сдернул с крючка заплесневелое полотенце и обернул его вокруг бедер. Латинос стоял на чистом пятачке посреди комнаты и сосредоточенно, с отвращением оглядывал трейлер. У него был такой вид, точно он усилием мысли хочет взмыть в воздух, лишь бы его итальянские туфли не касались загаженного пола.
– Его тут нет, – сказал Роберт.
– Как же ты здесь живешь? – спросил латинос безо всякого акцента. – Это недостойно человека.
– Вас что – моя мать прислала?
Латинос проигнорировал вопрос.
– Где Сквозняк? У нас сегодня утром встреча. – Слово “встреча” он произнес с нажимом. Роберт все понял. Сквозняк намекал, что у него выгорает какое-то крупное дело. Крендель этот, должно быть, покупатель. Шелковые костюмы и машины “БМВ” не популярны у обычной клиентуры Сквозняка.
– Он уехал вчера вечером. Понятия не имею, куда. Можете спросить в “Пене”.
– В “Пене”?
– Салун “Пена дна” на Кипарисовой. Он иногда там тусуется.
Латинос на цыпочках дошел до двери и остановился на ступеньке.
– Передай, что я его ищу. Он должен мне позвонить. Скажи ему, что я так бизнес не веду.
Роберту не понравились командные нотки в голосе латиноса. Подобострастным тоном вышколенного английского дворецкого он осведомился:
– А как мне передать – кто его спрашивал, сэр?
– Ты мне мозги не парь, cabron
[1]
. Это бизнес.
Роберт набрал в грудь побольше воздуха и шумно выпустил его:
– Слушай, Панчо. У меня похмелье, жена только что вышвырнула меня из дома, а жизнь моя не стоит и кучки говна. Поэтому если ты хочешь, чтобы я что-то кому-то передавал, можешь, черт возьми, и сообщить мне, кто ты такой, к чертовой матери. Или мне сказать Сквозняку, что его искал мекс, у которого ботинки от Гуччи разве что из задницы не торчат? Comprendre, Pachuco?
[2]
Латинос развернулся и полез в карман костюма. Роберт ощутил, как тело вдруг затопило адреналином, и покрепче вцепился в полотенце. Давай, подумал он, доставай пушку – а я тебя полотенцем по глазам. Он вдруг ощутил полную беспомощность.
Но латинос не стал доставать руку из кармана.
– А ты кто такой?
– Декоратор Сквозняка. Переделываем тут ему весь интерьер в духе абстрактного экспрессионизма. – Неужели он действительно нарывается на пулю?
– Так вот, умник, как только Сквозняк объявится, передай ему, чтобы позвонил Ривере. И еще можешь передать, что когда вы тут закончите, декоратор понадобится мне. Ты меня понял?
Роберт вяло кивнул.
– Adios
[3]
, собачатина. – Ривера зашагал к “БМВ”.
Роберт закрыл дверь и навалился на нее, переводя дух. Ох, и разозлится Сквозняк, когда узнает. Страх сменился ненавистью к самому себе. Похоже, Дженни права. Похоже, он действительно не умеет разговаривать с людьми. Роберт чувствовал себя никчемным, слабым и обезвоженным.
Он поискал глазами, чего бы выпить, и смутно припомнил, что это уже происходило. Дежа вю?
“Так никто не живет”. Все изменится, черт бы его побрал. Нужно только разыскать одежду – и он все изменит.
Ривера
Сержант сыскной полиции Альфонсо Ривера из Управления округа Сан-Хуниперо сидел во взятом напрокат “БМВ” и матерился.