Воспоминания о людях и событиях - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сергеевич Яковлев cтр.№ 76

Дальнейший этап в творческой деятельности Ильюшина – пассажирский трансконтинентальный лайнер Ил-62, вышедший на воздушные линии в 1967 году, и его дальнейшее развитие Ил-62М – количество пассажиров – 198 человек, максимальная дальность полета –10500 километров, – ставший флагманом Аэрофлота. Примечательно, что даже такой очень большой самолет сохранил простоту и легкость управления, присущую всем «Илам».

В этом – одно из проявлений творческого стиля Сергея Владимировича Ильюшина и его достойного преемника Генриха Васильевича Новожилова, которым свойственно стремление к разумному проектированию, упорство в достижении максимальной надежности и безопасности самолета в сочетании с высокой экономичностью или боевой эффективностью.

Конструирование современной машины – многогранный творческий процесс. Отличается он от творчества художника или писателя тем, что, помимо знания предмета, кругозора и, конечно, природных способностей, конструктор должен быть и хорошим технологом. Он должен знать, как лучше выполнить конструкцию в производстве.

Конструктор должен быть и организатором людей, осуществляющих его идею на всех стадиях проектирования, постройки, испытания. Но и это не все.

Конструктор призван учитывать множество различных обстоятельств, уметь конструировать экономно, не расточительствуя, расходуя материалов ровно столько, сколько требует прочность, удобство применения.

Конструктор должен отыскивать простейшие технические решения, чтобы изготовление машины требовало минимальных затрат труда. Такие решения даются в результате упорной, кропотливой работы и получаются ясными и простыми далеко не сразу, а в результате долгих и часто мучительных исканий.

Ильюшин – мастер простых решений. Именно об этом свидетельствуют все его машины. А ведь известно, как трудно создавать простое.

Конструктор должен быть твердым, волевым, способным терпеливо и настойчиво преодолевать препятствия на пути к поставленной цели. Больше всего должно претить конструктору самодовольство, зазнайство.

И конечно, конструктор должен быть мечтателем. Именно в мечтах рождаются новые идеи. Добиться исполнения мечты – в этом величайший смысл жизни советского человека, а конструктора особенно.

Сочетание качеств, необходимых большому конструктору, встречается в одном человеке не часто.

Генеральный конструктор, трижды Герой Социалистического Труда Ильюшин принадлежит к числу именно тех немногих, кто обладает ими в полной мере.

Сергей Владимирович – человек бесконечно трудолюбивый, неутомимый в работе.

Как и у Туполева, огромный организаторский и творческий талант. Не стеснялся говорить правду в глаза, не смотрел в рот министерскому начальству, за что его не любили.

Особенность его характера – нетерпимость к мнениям других, не совпадающих с его собственными, и упрямство.

Например, в конце 20-х годов он как-то при встрече со мной заявил на полном серьезе:

– Руки тебе не подам, я тебе не товарищ – ты предатель, – изменил планеризму – занялся самолетами. Я с тобой не знаком.

В 1935 году, когда Сергей Владимирович сам перешел на самолетостроение, дружба наша восстановилась и была крепкой и нерушимой до конца его жизни.

Борис Илиодорович Российский не имеет отношения к описываемым событиям и не относится к числу персонажей настоящих записок.

Но рассказы его – одного из первых русских летчиков и, безусловно, первого русского летчика-испытателя – представляют большой интерес, повествуя о первых днях авиации в нашей стране.

Мне приходилось довольно часто с ним встречаться и услышать от него много интересного, поэтому я и решил дать о Россинском отдельную главу.

В начале 30-х годов в летнее время мы с Юлианом Пионтковским почти ежедневно после работы проводили испытания наших новых авиеток. И всякий раз неизменно, пока шли полеты на «капитанском мостике» виднелась фигура начальника аэродрома З.Н. Райвичера, относившегося к нашим работам с интересом и симпатией. Но однажды я увидел рядом с Зиновием Николаевичем массивную фигуру высокого брюнета с выразительными глазами, с усами и бородкой-эспаньолкой, в темно-синем костюме и такой же кепке. После полета Райвичер и незнакомец подошли к нам.

– Здравствуй, Юлик. Поздравляю с очередным успехом! – обратился незнакомец к Пионтковскому. Они обнялись и расцеловались.

– Мое дело маленькое, – сказал Пионтковский. – Вот именинник… – И показал на меня.

Незнакомец оказался известнейшим в свое время русским летчиком-испытателем, прозванным «дедушкой русской авиации», Борисом Илиодоровичем Россинским.

Борис Илиодорович Россинский (09.05.1884 – 23.03.1977). Архив ОАО «ОКБ им. А.С. Яковлева».

– Ну что ж, поздравляю, – сказал Россинский. – Машинка ваша мне очень нравится, надеюсь когда-нибудь на ней полетать. Но дело это оставлять сухим нельзя, как думаешь, Зиночка? – обратился Россинский к Райвичеру.

Зиновий Николаевич с самым серьезным видом ответил:

– Нужно спрыснуть, а то хвост отсохнет.

И вот мы вместе с Райвичером и Россинским отправляемся в ресторан стадиона «Динамо» отпраздновать нашу очередную победу в воздухе.

С тех пор каждый раз при испытании новой авиетки или проведении какого-нибудь ответственного полета неизменно присутствовали наши болельщики – Райвичер и Россинский.

Меня удивляло, откуда Россинский мог знать о предстоящих полетах. Я однажды спросил его об этом. Он засмеялся:

– А ты разве не слышал, что я колдун?! Я все знаю! Вот пока я присутствую при полетах, все будет хорошо.

А дело объяснялось очень просто. Всякий раз Зиновий Николаевич Райвичер, через которого проходили заявки на проведение полетов, звонил Россинскому.

После успешных испытаний мы обычно отправлялись вместе поужинать и приглашали Россинского, который был замечательным собеседником. Он был большой любитель посидеть в компании. Его рассказы о собственных первых шагах летчика-испытателя, о встречах с зачинателями отечественной авиации и о своих полетах на первых аэропланах конструкции Блерио, Фармана, Морана были для меня, начинающего авиатора, живой историей.

Мы с Россинским встречались довольно часто и подружились.

Борис Илиодорович всегда приезжал на аэродром на своем маленьком, ядовито-зеленого цвета, открытом автомобиле допотопной конструкции. Наверное, Ильф и Петров когда-нибудь видели автомобиль Россинского и в своем бессмертном «Золотом теленке», описывая «Антилопу гну», взяли его за образец. Даже сигнальный рожок с резиновой грушей, издалека извещая о приближении Россинского, издавал звуки, подобные матчишу «антилопы», и был своего рода московской достопримечательностью.