Трюкач - читать онлайн книгу. Автор: Брэд Мельтцер cтр.№ 95

– Мне очень жаль, что тебя довели.

– Перестаньте жалеть и слушайте. Толпа орет с пеной у рта «слабо! слабо!», но раньше, чем я успела что-либо сделать, откуда ни возьмись появилась ваша дочь Мэгги. Она действовала по своей программе – подбежала к Сабрине, схватила ее за руку и как крикнет: «Лукас только что пригласил на свиданку Шарлотту М.!»

Захихикав, как ненормальные, Мэгги с Сабриной убежали, а за ними бросилось поглазеть на новую подростковую трагедию все стадо желторотых баранов и овец.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Мэгги и Сабрина побежали во главе стаи по коридору, хихикая, как малолетние стервы, но перед тем, как свернуть за угол и пропасть из виду, Мэгги оглянулась на меня. Я сразу поняла по ее зеленым встревоженным глазам, мистер Зигаровски, – я уже тогда умела отличать настоящую тревогу от притворства – что Мэгги отвлекла Сабрину нарочно.

– И вы стали дружить?

– Мэгги больше ни словом не обмолвилась. Ни разу. Даже после того, как мне обожгло ухо у костра. И я бы не сказала, что она была тихоней – Мэгги вполне сознавала собственную популярность в классе. Но в тот конкретный день, когда меня хотели поднять на вилы, ваша дочь… – Нола сделала паузу, подыскивая и не находя нужные слова. – Вы ее правильно воспитали.

Зиг побоялся, что голос его выдаст, а потому просто кивнул. И улыбнулся. Он крепко сжал руль, сам себе не веря, что не дал эмоциям выплеснуться наружу. Внутренняя борьба длилась три секунды.

Сначала у него задрожал подбородок, потом губы, наконец грянула буря эмоций, ее толчки сотрясали все тело, она рвалась вверх, пока не охватила лицо и не выжала из глаз слезы.

Нола не удивилась – перед ней был отец, страдавший от потери дочери.

И как он страдал – не проходило дня, чтобы Зиг не тосковал о Мэгги.

Сам же Зиг чувствовал, что слезы его не связаны с утратой. Они знаменовали возвращение. Целых четырнадцать лет Зиг прожил, привычно думая, что Мэгги больше нет, привык, что в день рождения дочери царит тишина. Такова самая глубокая боль в арсенале смерти – полное оцепенение от неспособности пережить утрату и в то же время – существование по привычке.

Четырнадцать лет Зиг ощущал, что смерть Мэгги окончательна, имеет свои правила и границы. И вдруг двухминутная история о зловредных подростках дала Зигу то, что он уже не надеялся получить, – новые подробности из жизни дочери. В одно мгновение его дочь, его Звездочка, вновь ожила. Там, где прежде зияла безнадежная пустота, расцвело новое воспоминание.

Он улыбался сквозь слезы радости.

– Нола…

– На здоровье, – ответила девушка, уткнувшись в свой рисунок. – И я не обижусь, если вы не станете меня обнимать, когда мы приедем в Вашингтон.

Зиг рассмеялся.

– Можно я просто… То, что ты рассказала о Мэгги…

– Наслаждайтесь путешествием, мистер Зигаровски. Договорились?

– То, что ты рассказала… я хочу, чтобы ты знала… в тот вечер у костра…

– Наслаждайтесь путешествием, – повторила Нола, указывая кончиком ручки на ветровое стекло.

Перед ними расстилалась дорога, солнце опустилось очень низко, все небо окрасилось в оранжевый цвет.

«Дух захватывает», – одновременно подумали Зиг и Нола.

Девушка постаралась запомнить этот оттенок для будущих картин.

Зиг поддал газу, в голове все еще крутилась фраза Нолы – «наслаждайтесь путешествием».

Впервые за долгое время, возможно, даже за последние четырнадцать лет он действительно испытывал наслаждение.

* * *

Через две недели

Прижимая к бедру упаковку из шести бутылок пива, Зиг возился с ключами, пытаясь открыть замок парадного входа.

Со щелчком дверь отворилась. Зиг вытер ноги о коврик, лежащий идеально ровно.

По пути на кухню он вытащил из левого кармана два счета – один за обед, второй – из винного магазина вместе со сложенной вдвое визиткой шустрой новенькой сотрудницы, только что поступившей на работу в отдел ветеранов. С каждым месяцем в Довере появлялись свежие лица, немногие долго выдерживали на базе.

Он выбросил бумажки в мусорное ведро.

Красная резинка для волос, принадлежавшая дочери, больше не лежала у тостера – с недавних пор Зиг носил ее на запястье.

– У вас нет новых сообщений, – деревянным голосом возвестил автоответчик после того, как Зиг нажал кнопку.

Как и вчера. И позавчера тоже.

Через две минуты хозяин дома сидел во дворе с традиционной бутылкой пива в руке.

– Как вы сегодня вечером, дамы?

– М-м-м-м-м-м, – пропели пчелы.

Зиг открыл крышку улья и добавил корм – кашицу из сахара и воды, которую называл «пчелкин кекс».

Сев в любимый ржавый шезлонг, он отложил пальто в сторону. Последнюю пару вечеров погода сменила гнев на милость – пока еще всего тринадцать градусов, однако Зиг намеревался сполна воспользоваться передышкой после заморозков.

– Кстати, сегодня прислали нового Кэндимена, – сообщил Зиг пчелам, в чьем доме – и на входе в него – кипела жизнь. «Пчелкины кексы» всегда вызывали радостный ажиотаж. – «Твиксов» больше нет, зато есть новые «M&M» с карамелью. Вы представляете? «Твиксов» нет! Кощунство! Чем можно объяснить столь неграмотное решение?

– М-м-м-м-м-м, – прогудели пчелы.

– Согласен. Предвзятость на почве культуры. Как в случае с тестом на проверку академических знаний, – сказал Зиг, отхлебывая пиво и облизывая губы.

Он еще минут двадцать провел в шезлонге, потягивая пиво и наслаждаясь концертом пчелиного оркестра. Небо осветил лунный серп, в воздухе кружилась одинокая заблудшая пчела, выписывая неровные восьмерки и временами натыкаясь на деревянный забор. Охранница? Нет, эта крупнее, с длинным телом. Сборщица. Их первыми высылают из улья, потому что они всегда находят дорогу назад.

Зиг понаблюдал за пчелой, описывающей кривые мертвые петли и бьющейся о забор, как пьяная или беглянка. Если подумать – странно выходит. Сборщицы – самые старые члены роя, они массой гибнут каждый сезон, однако ни перед чем не останавливаются.

Пройдет еще несколько месяцев, появятся первые цветки, сбор нектара начнется всерьез, тысячи пчел будут летать на расстояния до четырех миль, чтобы накормить улей.

Сборщицы упрямы. Зиг сотни раз, возвращаясь домой, находил кувыркающуюся в траве пчелу, под завязку нагруженную пыльцой и нектаром, отчаянно пытающуюся добраться до улья. Удивительные создания, беззаветно преданные своему делу.

И все же, несмотря на десятилетия активного изучения поведения сборщиц, ученые не могли ответить на один вопрос – где они умирают? Каждый день сборщицы покидают улей, чтобы вернуться обратно. Из дома – домой. Из дома – домой. Однако по неизвестной причине девяносто девять процентов из них заканчивают жизнь вне улья. Это не случайность. Это характерная черта, инстинкт, закон природы.