Корона из перьев - читать онлайн книгу. Автор: Ники Пау Прето cтр.№ 18

Вал принялась гладить ее по спине. Хотела утешить.

– Вероника, в древней Пире фениксы умирали постоянно, – ласково произнесла сестра. – Пока их учили, когда на них воевали, когда они жертвовали собой, падая с неба огненными метеорами. Главное – это жизнь анимага, наездника. Ксепира – просто питомец.

Просто питомец… Плюнуть бы ей в лицо! Вероника не могла даже пошевелиться. Ксепира была не просто птицей, не просто питомцем. Для Вероники она была будущим, целым миром, который в одно мгновение уничтожили.

Последний раз сестра утешала ее, когда убили майору.

Они бежали по крышам и по узким улочкам, пока наконец крики толпы не сделались едва различимы, а после и вовсе пропали вдалеке. Только тогда Вероника высвободила руку из сестриной хватки.

– Куда они ее забрали?

– К звездам, – ответила Вал, глядя в голубое небо, где не было ничего, кроме солнца. Странно было слышать эти слова от нее, ведь это майора учила, что после смерти душа отправляется на небо и живет среди звезд, становясь светом Аксуры во тьме ночи, где сама богиня сиять не может.

– Так значит… она… ее… – Вероника не договорила, боясь услышать правду, хотя знала, что от нее никуда не деться.

– Она мертва, ксе Ника.

– Уверена? – прошептала Вероника. При мысли, что она бросила бабушку на произвол судьбы, перед глазами все поплыло от слез. Молчание сестры Вероника приняла за подтверждение. – А кто сложит для нее костер?

Вал опустилась перед ней на колени.

– Не оплакивай мертвых, – как всегда мужественно сказала она, утирая сестренке лицо. – Плачь по живым, плачь по нам. Жить станет тяжелее.

– Но…

– Солдаты гибнут постоянно, Ника, и неважно, как майора любила притворяться нянькой, она была воином. Зато мы выжили, и это – главное. Она бы этого и хотела.

А сейчас, в холодной хижине, Веронику сжигал бушующим пожаром гнев. Вал знала, как подойти, где погладить, каких слов от нее ждут, но получалось у нее как у дурного лицедея, который декламирует эпос: движения и речь – заученные, не живые.

Вал не пролила ни слезинки, не прочитала ни молитвы и не сказала о бабушке ни единого ласкового слова. Порой Веронике казалось, что это оттого, что «бабушка» с ними не в кровном родстве. Она ведь была наставницей и дражайшей подругой матери, и когда дела их на войне стали совсем плохи, поклялась оберегать Вал и Веронику, случись что ужасное. И ужасное случилось: в Последней битве Войны крови мать и отец погибли.

В другое время Вероника убеждала себя, что Вал такая холодная и отрешенная не потому, что черства от природы, а потому, что прячет чувства глубоко в себе – ради выживания.

Но так обманывает себя лишь ребенок. Вал говорила и обращалась с другими как самый бездушный и жестокий человек. Ее душа была холоднее реки Аурис и такая же пустая, как колокол, звонивший на праздник солнцестояния. Неудивительно, что второй птенец умер, а Ксепира предпочла связать себя с Вероникой. Вал – как пустая оболочка, ее душе нечем было поделиться.

Сегодня Вероника впервые увидела сестру в истинном свете.

Отпихнув ее в сторону, она бросилась вон. Ей невыносимо было смотреть на Вал или – хотя бы мельком – на мертвое тельце на полу. Голова шла кругом, наваливалась слабость, а этого она себе позволить не могла.

Вал догнала ее во дворе, за домом.

– Вероника, – ее голос слегка дрожал. – Вероника, постой. Ты что это…

Увидев, как сестренка набирает поленья из дровницы у стены, Вал замолчала.

Вероника прошла мимо сестры, задев ее плечом, обратно к двери. У порога она чуть не остановилась. Ее трясло, но она стиснула зубы и заставила себя войти.

В глазах плыло от непролитых слез, но своего питомца Вероника видела.

Ксепира.

Яркого окраса птица не утратила: все те же огненно-красные перья и клюв цвета осеннего золота, – но, мертвая, она как будто сделалась меньше.

Обойдя тельце на полу, Вероника бросила поленья в очаг. Взметнулись искры, поднялось облако пепла, и Вероника глубоко вдохнула.

«Это еще не конец», – сказала она себе.

Подбрасывая дрова в огонь, Вероника услышала за спиной шаги. На Вал она внимания не обратила, только ворошила угли и поленья, чтобы огонь занялся быстрее и ярче.

Майора обучила ее многому и заодно рассказала, как воскресают фениксы. Эти птицы живут вечно, если только их не ранить смертельно. Те же из них, кому опостылела жизнь, выбирали огненную смерть – или воскрешение.

Майора рассказывала, что старейшей самке феникса было по меньшей мере лет двести.

– А то и больше! – восторженно добавила бабушка. – Она просто однажды объявилась. Ее разум был закрыт, что твоя крышка люка. Ни имени, ни хозяина. Такого длинного хвоста, как у нее, не знали летописи, и потому никто не мог точно определить ее возраста. Впрочем, она уж точно была постарше империи. Только вообрази, что ей довелось увидеть и пережить. Кто знает, может, она застала Темные дни, еще до появления королев и самого времени – когда Азурек призвал первых фениксов на сражение с Ноктом и его нескончаемой ночью, дабы принести в этот мир свет.

– Аксура и Нокс, – поправила Вал. Она поднялась со своего места в темном углу хижины и присоединилась к ним у огня. Истории майора рассказывала по ночам, когда стихал шум в суетной Теснине. Бабушка была обучена целительству, и днем через черный ход к ним приходили посетители: приносили сплетни, покупали мази и порошки.

– Тебя выдает твое крестьянское воспитание, старуха, – продолжила Вал. Ее голос сочился высокомерием. – Вельможи из долины присвоили себе наших богинь и сделали их мужчинами, как им удобнее. Аксура – солнце на небосклоне, она – свет и жизнь, крылья и пламя, а фениксы – ее земные дети. – Вал сняла с полки кувшин с водой и вылила его в очаг. Огонь с шипением погас, и комната погрузилась в темноту. – Нокс – не просто ночь и тень… Она – бездна, она – погибель, конец всего.

– Что с ней стало? – шепотом спросила Вероника, когда Вал удалилась в сторону и задумчиво замолчала. – С тем старым фениксом?

В присутствии Вал бабушка умолкла и застыла, но вот в ее глазах снова зажегся огонек.

– Говорили, что ее хозяин умер молодым, и потому она воспитывала малых птенчиков. Когда разразилась Война крови, многих ее воспитанников перебили. Она сражалась за них, отбиваясь клювом, когтями и пламенем, но спасла не всех. После скрылась, и никто ее больше не видел.

– Умерла? – спросила Вероника. Ей было жаль, что история завершилась так.

– Или переродилась? – ответила вопросом на вопрос майора, и ее старое морщинистое лицо приняло загадочное выражение. – Есть воля – будет и возможность, Вероника. Не забывай.

«Возможность».

Почти все, что Вероника знала о перерождении, она почерпнула из мифов и историй вроде той, что повествовала о фениксе, любившей малых птенчиков. Впрочем, воскресали фениксы всегда одинаково: эти птицы рождались из огня и пепла, в огне и пепле они и перерождались. Суть этого принципа Вероника понимала: идея равновесия в последнее время преследовала ее в снах. Смерть в обмен на жизнь.