Над законом - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 34

– Вы что, нанимаете меня смотрителем музея? – спросил Илларион. – При чем здесь уровень культуры?

– Действительно, культура здесь ни при чем, – согласился Гуннар. – Просто.., к слову пришлось.

– Не понимаю, на что вы рассчитываете, – искренне сказал Илларион. – Ну хорошо, вы оттяпали один груз.., но ведь это же не первый и не последний, правда? Ведь вы этим разрушаете налаженную цепочку.., да вас просто могут шлепнуть, в конце концов. Вы об этом подумали? Вас уже сегодня могли запросто пришить – там, возле блок-поста, а я могу это сделать в любую минуту. Что вы, черт побери, задумали, и почему решили, что я стану участвовать в вашей идиотской затее?

– Груз был перехвачен случайно, – с неохотой сказал Гуннар. – Просто нескольким нашим коллегам захотелось.., как это по-русски?., легкого хлеба. Они уже получили по заслугам, а груз отправлен обычным порядком, так что все, что мог бы получить теперь Старцев, – это свои проценты, плату за пересечение границы на его участке.., если хотите, таможенный сбор. Но я спрашиваю: зачем? Зачем Старцеву деньги, которых он не заработал? Его блокпосты не обойдет разве что слепой от рождения, и то только в том случае, если ему не повезет. Я считаю, что его следует исключить из дела, и готов прямо заявить об этом нашим партнерам как в Москве, так и в Риге.

– А что скажут ваши партнеры – ваши старшие партнеры в Москве и Риге, особенно в Москве, узнав о том, что ваши люди забрались в глубь чужой территории, устроили там пальбу, убили курьера и проводника, сожгли кордон и угнали машину с грузом? Вам не кажется, что подобные вещи попахивают международным конфликтом?

– Но ведь они же об этом не узнают, – мягко сказал Плешивый Гуннар, оборачиваясь к Иллариону, – правда? Десять процентов, – напомнил он.

– Пятнадцать процентов – это хорошо, – невозмутимо сказал Илларион, – но ведь Старцев уже все знает.

– Его слово ноль против вашего, – возразил Гуннар, – и это при том, что вы там были, а Старцев не был. А двенадцать процентов от прибыли послужат целительным бальзамом для вашей потревоженной совести. Кстати, это не от вас так несет бензином?

– От меня, – признался Илларион. – Я пролил немного на руки, когда поджигал блок-пост.

Тринадцать.

– Надо было помыться. Совершенно нечем дышать.., впрочем, о чем это я? Где же вам было помыться? Двенадцать с половиной, и кончим с этим.

В конце концов, это ведь и в самом деле не последний груз.

– Ладно, – сказал Илларион, убирая автомат и поудобнее усаживаясь на заднем сиденье 'мерседеса'

– Приятно пообщаться с умным человеком. Так куда вы собирались меня отвезти? Поехали, только имейте в виду: убивать некоторых военных пенсионеров – это очень тяжелое, грязное и трудоемкое занятие, требующее огромных материальных затрат и совершенно неадекватных человеческих жертв.

Совершенно неадекватных.

– И вы, конечно, относитесь к числу таких пенсионеров, – усмехнулся Плешивый Гуннар, запуская двигатель.

– Странно, – сказал Илларион, закуривая новую сигарету, – как вы только догадались?

Илларион не впервые гостил в охотничьем домике. Этот мало отличался от тех, которые ему приходилось видеть прежде: те же обшитые деревом стены, те же медвежьи шкуры, те же рога и головы на стенах, про которые никогда не поймешь, добыты они на охоте или приобретены в специализированном магазине, те же ружья на крюках, все те же излишние, на взгляд Иллариона, коллекции широких и длинных охотничьих ножей, неизменно скрипучая лестница с отполированными до блеска дубовыми перилами. Не поражал также и богатый выбор напитков в замаскированном под вывороченный пень баре и, конечно же, огромный камин, в закопченную пасть которого при желании можно было бы въехать на грузовике, а в камине – покрытый сажей вертел и сложенные аккуратной горкой дрова, и те же дрова на витой чугунной подставке рядом с камином...

Илларион широко зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью. Он мог обходиться без сна несколько суток подряд, но ватная тишина, царившая в доме, неудержимо навевала дремоту. Забродов нерешительно потоптался посреди комнаты, подыскивая местечко, куда можно было бы сунуть совершенно неуместный в этих стенах автомат, и наконец, махнув рукой, повесил его на массивные лосиные рога, торчавшие на стене слева. Зал с камином мгновенно приобрел немного казарменный, но несравненно более жилой вид. Илларион окинул удовлетворенным взглядом плоды своих трудов и со вздохом опустился в глубокое кожаное кресло, стоявшее у камина. Кресло мягко приняло его в свои прохладные объятия, почти полностью лишив его ощущения собственного веса.

– Вот это жизнь, – сказал Илларион висевшей над камином кабаньей голове, молча взирающей на него стеклянными пуговицами глаз.

Голова, как и следовало ожидать, ничего не ответила.

Через некоторое время появился хозяин, одетый по-домашнему и с двумя бокалами в левой руке. В правой он держал узкую длинную бутылку.

– За знакомство, – сказал он, разливая по бокалам темно-коричневую жидкость.

Илларион поводил бокалом под носом и удивленно приподнял брови.

– Ого, – сказал он.

– Старинный рецепт, – кивнул Плешивый Гуннар. – Что нюхать, вы попробуйте! Не думаете же вы, что я собираюсь вас отравить. Поверьте, пуля обошлась бы дешевле.

– Бросьте молоть чепуху, – отмахнулся Илларион и сделал глоток из бокала. – Ого, – повторил он, когда снова смог говорить.

– Предки были не дураки, – улыбнулся хозяин, отпивая из своего бокала мелкими глотками, словно пил чай. Иллариона при виде этого легонько перекосило, и он залпом допил содержимое своего бокала.

В голове немедленно зашумело, а тело наполнилось приятной легкостью. Очень хотелось растянуться на диване и хотя бы некоторое время просто поваляться, бездумно корча рожи кабаньей голове.

– ., наделен разумом вовсе не для того, чтобы всю свою – увы, такую короткую! – жизнь провести прикованным к скучным повседневным обязанностям и тяжкому рабскому труду, – как сквозь вату, доносился до него голос хозяина. – Самое смешное, что места на Земле хватает всем, и даже с избытком. Но девяносто процентов человеческого стада теснится в смрадных городах, давя друг друга в тщетной погоне за куском хлеба или за тряпкой, которая через полгода выйдет из моды и перестанет вызывать интерес у кого бы то ни было, кроме разве что моли. Порой мне хочется выбежать на улицу в час пик и кричать: одумайтесь, люди!.. Но нет, я не сделаю этого. Стадо еще не готово осознать себя и принять свободу вместе со всей ответственностью, которую эта свобода налагает на своего носителя...

Илларион снова зевнул, прячась за ладонью. Вся эта философия сильно отдавала плесенью и нагоняла на него смертную тоску. Ему до ужаса надоели сверхчеловеки с их шаманскими плясками вокруг собственного 'я', раздутого до размеров Земного шара. Он тряхнул головой, чтобы хотя бы ненадолго отогнать хмель – у него вдруг сложилось совершенно абсурдное впечатление, что его убаюкивают намеренно, как рыцаря, случайно забредшего в заколдованный замок. Рецепт предков Плешивого Гуннара и вправду оказался забористым – Иллариону с трудом удавалось держать голову ровно, она все время норовила упасть на грудь. Спать хотелось просто невыносимо, и с каждой минутой эта мука делалась все нестерпимее.