Невеста Короля Воронов - читать онлайн книгу. Автор: Константин Фрес cтр.№ 64

— Ты чокнутое чудовище! — закричала Бьянка. — Это же значит, что его нужно будет убить!

— Я готова сделать это сама, — торжественно произнесла Лукреция, и Бьянка с криком отпрыгнула к окну. Белые крылья уже забили по ветру, но крепкая сеть опутала их, и Белую одним рывком вынули из холодного осеннего воздуха и втащили снова в жарко натопленную комнату.

Бьянка хрипло каркала и билась, опутанная прочными шелковыми сетями, а поймавший ее Коршун, изуродованный королевской косой, лишь посмеивался, придавив ногой в тяжелом сапоге белые крылья.

— Глупый Король, — прошепелявил Коршун, утирая разбитый рот. — Его болтливые бабы и погубят…Так она сказала — он отправился раздавать благословение?

— Да, — тихо и покорно ответила Лукреция, рассматривая пойманную сестру, запутавшуюся в сетях.

Она встала с кресла незаметно и прошла к своему господину неслышно, как призрак и теперь стояла тихо и безвольно, словно сцена пленения Бьянки, родной сестры, даже теперь бьющейся, борющейся за свою жизнь, не трогала ее мертвого сердца.

— И ты все еще хочешь его? — презрительно хохотнул Коршун, кривя разбитые губы. — После того, что с тобой сделала его женушка?

— Да, — так же покорно и тихо, безжизненно ответила Лукреция. — Я буду хотеть его всегда.

— Какое мертвенное постоянство! — издевательски расхохотался Коршун. — Но мне оно нравится, не переживай. Я не зря принес тебя сюда; теперь вижу — не зря. Если мы сумеем поймать Короля… мы сможем оспорить его трон без войны. Но тебе придется поработать, пока сама ты все еще Ворон, — коршун бесцеремонно и гадко, похотливо ухватил Лукрецию за живот. — Тебе надо будет родить ребенка. Королевского ребенка.

Мертвые глаза Лукреции ярко сверкнули, снова приобрели живое выражение, налились слезами, и тут же мертвенно погасли, потеряли всякое выражение.

— Вы же слышали, — ровным голосом ответила она, — что это невозможно. Он не возьмет меня; он оттолкнет меня.

— Да он и не нужен, глупая курица, — рявкнул Коршун. — У тебя что, и мозги смерзлись? Зачем Король полетел к своим войскам?

— Раздавать благословение, — ответила Лукреция.

— Королевское благословение, — ответил Коршун. — Так, словно все его солдаты — его дети. Но это лишь солдаты. А если меж ними затешешься ты, и если ты будешь беременна, то он благословит и тебя — и твоего ребенка. Он будет наречен королевским наследником, признан, как его дитя, поняла? Мы захватим его, а ты, брюхатая, сможешь претендовать на трон как мать наследника! Ну, поняла?

— Но где же, — отчасти удивленно ответила Лукреция, — где же я возьму того, кто…

— На фронте мало солдат? — резко бросил ей Коршун. — Мне все равно, под кого ты ляжешь, да только когда Король явится раздавать королевский дар, ты должна быть в положении! Он будет дарить его не глядя. Он же не думает, что среди его вояк затешется брюхатая шлюха. Потом явишься к Королеве, и пусть попробует она не потесниться! Я снова нанесу ей оскорбление, и никакие Свидетели ей не помогут!

Услышав это, Бьянка закричала и забилась под его ногой, но Коршун лишь сильнее прижал ее ногой, наслаждаясь ее мучениями и унижением.

— А эту казнить сегодня же, — резко бросил он. — У меня бабы не болтают лишнего…

Истрепанную, избитую, в разорванном и испачканном платье Бьянку столкнули в подземелье, и тяжелые двери за ней с лязгом захлопнулись. Неловко прихрамывая, девушка поднялась на ноги, но лишь затем, чтобы палачи подхватили ее под руки и потащили к месту казни.

У Коршунов это решалось быстро и без сантиментов; это Вороны осложняли такие дела излишне долгими разбирательствами, судами и выбиванием признаний. Суд Коршунов был быстр; это поняла Бьянка, с содроганием увидев окровавленную деревянную плаху, разлохмаченную топором, словно плашку мясника, на которой тот ежедневно рубит свиные и телячьи туши.

Глаза несчастной Бьянки расширились от ужаса при виде этих жутких свидетельств смерти, она заверещала, извиваясь в крепких руках удерживающих ее палачей — огромных, потных, обнаженных по пояс, но с красными колпаками на головах. Их животная грубость делала их еще больше похожими на мясников, и Бьянка просто едва не задохнулась когда воображение нарисовало ей страшную по сути своей картину — то, как ее обезглавленное тело повиснет на крюке…

— Ну что, — вкрадчиво поинтересовался кстати очнувшийся Барбарох, — умереть хотела? Думала, это просто? Раз — и все? Ты, молодая и красивая, лежишь мертвая, и вокруг тебя цветы и поклонники? Нет уж, дорогая; после всего, что с тобой произойдет, ты будешь похожа на комок окровавленных рваных тряпок, только и всего.

— Я не хочу, — выдохнула Бьянка. — Этого быть не может…

— Но я могу помочь, — вкрадчиво продолжал Барбарох. Привычная обстановка, инструменты пыток не пугали его, и он, в отличие от Бьянки, впервые оказавшейся в таком мрачном месте, сохранил трезвый рассудок. — Если, конечно, ты согласишься и дашь мне право воспользоваться твоей магией… Но ты же не хотела пачкать руки в крови?

— Да, не хотела, — словно завороженная видом чудовищных инструментов, пробормотала Бьянка. — И сейчас не хочу…

— А придется, — так же гаденько продолжал Барбарох. — Тебе придется упереться руками в плаху, чтобы удобнее положить на нее голову, а плаха-то вся в крови. А если топор соскользнет, и сначала отрубит тебе пальчик? Или сразу все? А если не сразу перерубит шею?

Бьянку кинули на холодный грязный пол, словно она уже была мертва. Ни у кого даже мысли не возникало о том, что она вдруг вздумает начать сопротивляться, и она расширенными от ужаса глазами наблюдала за неспешными, такими будничными и вместе с тем жуткими приготовлениями.

— Ну, что? — так же спокойно продолжал Барбарох, словно это не ему сейчас угрожает гибель — вместе с Бьянкой. — Ты все же позволишь мне немножко попортить твое белоснежное платье и испачкать твои чистенькие — хоть сейчас в святые! — ручки?

Огромный палач, раскрутив точило, деловито правил топор, и Бьянка со стоном уронила взлохмаченную голову на руки:

— Хорошо, — глухо ответила она. — Делай, что считаешь нужным… бери мою магию…

— Не надо слез, и раскаяний не надо, — с пренебрежением протянул Барбарох, язвительно посмеиваясь. — Это же враги. Это Коршуны. Король выдал бы нам медаль, если б узнал… гхм, впрочем, ладно.

Палач меж тем, опробовав лезвие на остроту, кивнул своему помощнику, и тот подхватил Бьянку, высказал ей заклятье жертвы. Оно опутывает крепче самых крепких веревок, Бьянка с ужасом поняла, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, и грубые руки ката швыряют ее лицом в деревянное крошево, и ее губы против ее воли выкрикнули резкое, как карканье ворона, заклятье.

— Паршивцы, — шипел обозленный Барбарох, от заклятий которого немудреное и грубое заклинание Коршунов расползлось по швам, освобождая руки и ноги Бьянки. — Сосунки, жалкие твари! Недоноски, ничтожества…