Правда - в молчании призраков - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Арефьева cтр.№ 51

Я так и сидела в кресле, глядя на свою жизнь в папке с королевской печатью. Не было сил встать и уйти. Сложить все на место и сделать вид, что ничего не изменилось — невозможно. Поэтому я просто сидела и ждала. Когда-нибудь он все равно вернется домой.

Не знаю, сколько я так просидела, но в себя пришла от телефонного звонка. Макс. Мне стоило огромных усилий ответить ровно, чтобы голос не дрожал.

— Да.

— Сана, ты звонила? Прости, я был занят и не мог ответить. Все в порядке?

— Да, все хорошо, — я даже попыталась улыбнуться и закрыла глаза, чтобы не видеть бумаг и фотографий, лежащих передо мной.

— Ты дома?

— У тебя.

Он молчал пару секунд, не дольше, но я почувствовала напряжение, возникшее после этих слов.

— Ты уверена, что ничего не случилось? — он все-таки взял себя в руки.

Снова солгать я не смогла и задала свой вопрос:

— Когда ты приедешь?

— Скоро буду.

Я сбросила вызов и выключила телефон. Макс не мог не догадаться, что что-то все-таки произошло. Скорее всего, он мчится сюда, чтобы успеть, не допустить, убедиться, что ему показалось. Но уже поздно. И объяснения, как ни странно, мне не нужны. Я только хотела заглянуть ему в глаза, чтобы тоже убедиться, что мне показалось. Что все эти чувства я придумала, и на самом деле ничего между нами не было.

Вскоре хлопнула входная дверь, и раздались шаги. Макс позвал меня еще из гостиной, и от звука его голоса, слишком громко раздавшегося в тишине квартиры, я вздрогнула. В коридоре загорелся свет и Макс замер на пороге кабинета. Его взгляд пробежался по бумагам на столе и остановился на мне.

— Сана, — сказал он, и в его голосе слышалась обреченность.

Мое сердце пропустило удар, второй, но я глубоко вздохнула и собралась с мыслями.

— Ты ведь не от большой любви ко мне все это собирал? Я кому-то нужна. Как спирит. Ведь так? Кому? — сказала и тут же покачала головой. — Хотя, нет, не отвечай. Не так уж это мне интересно.

— Сана, я все объясню.

Он действительно хотел что-то сказать, но наткнулся на мой взгляд и замолчал.

— Не утруждайся.

Я встала с кресла, тяжело опираясь на подлокотники. Вдруг возникло ощущение, что тело налилось свинцом. Несколько шагов до него показались непреодолимыми. Но я все же подошла, встала рядом, плечом к плечу и, глядя перед собой, сказала:

— Знаешь что, передай тем, для кого ты так старался, что я сделаю все, что мне скажут. В обмен на информацию о моем отце. И я говорю сейчас не о тех отрывочных сведениях, что давал ты, мне нужна вся правда, от начала и до конца. Какой бы она ни была. — Сделав усилие над собой, я повернулась и посмотрела на него. — Но тебя я в своей жизни видеть больше не хочу.

Развернулась и быстрым шагом пошла прочь. Он позвал меня, но больше не сказал ни слова. Не сделал и шага. Не догнал, не остановил, не попытался оправдаться. И я еще больше убедилась в своей правоте.

Хотя, возможно, так даже лучше. Что бы он ни сказал, я не поверю, а множить ложь и сомнения, которые и так накрепко въелись в мою жизнь, я больше не хотела. Сейчас я хотела только одного — забыться. Не видеть и не слышать. Не помнить.

“И не плакать, — подумала, когда почувствовала соленый привкус на губах, — только не плакать”.

Я не помню, как добралась до дома. Казалось, я только что пережила очередное видение, настолько знакомый туман окружал меня. Прошла в комнату и, не раздеваясь, легла на кровать. Подтянула колени к груди и вдруг уловила знакомый запах парфюма — терпкий, кружащий голову, пробуждающий совсем ненужные воспоминания. Запах, который я так любила вдыхать полной грудью, когда обнимала Макса. Прижала к себе подушку, на которой он спал этой ночью, и все-таки дала волю слезам.

Просыпаться было тяжело. За ночь я не поменяла положения, так и спала, обняв подушку. К утру тело затекло, одежда помялась, голова болела, а в зеркало даже не хотелось смотреть. Но это ничто по сравнению с тем, какая горечь поселилась внутри. Я ведь доверилась Максу так, как никому раньше. И как это пережить, понятия не имела.

Но самое страшное — это неизвестность. Я не знала, что меня ждет. Эта папка с досье не выходила из головы. Ведь кому-то же это было нужно. Кому и зачем? И как скоро я об этом узнаю?

Мне было так плохо, что я даже не стала приводить себя в порядок. Понимала, что это неправильно, надо было как-то отвлечься, развеяться, выкинуть все из головы. Хотя бы попытаться. Но я просто не могла. Не могла забыть фото, разложенные на столе, расписанную до мельчайших подробностей собственную жизнь на бумаге с королевской печатью. Не могла забыть виноватого взгляда Макса и то, с какой обреченностью он произнес мое имя, когда увидел в кабинете.

Испытывал ли он ко мне хоть что-нибудь? И, если да, то о чем подумал в тот момент?

Возможно, было неправильно идти на поводу у эмоций. Наверное, не нужно было уходить, ни о чем не спросив. Но я не готова была услышать в ответ, что все, о чем я подумала, правда. Что он просто играл со мной. Казалось, сказанные вслух, эти слова могли сделать то, что не удалось еще ни одному призраку. Я бы сошла с ума.

Я снова и снова прокручивала в голове последние месяцы, вспоминала каждое слово, сказанное им. Особенной болью в сердце отдавалось его недавнее, и совсем неуместное в тот момент, признание в любви. Что это было? Зачем он это сказал? И что мне с этим делать? Забыть не получается, поверить — тоже. Лучше бы он этого не говорил. Это было совсем не нужно. Совсем. Не нужно.

Так прошел день. Я много плакала и иногда забывалась тревожным сном. Но утро сменило ночь и мне пришлось идти на работу. О том, чтобы попросить Фрэнка подменить меня, даже не думала. Конечно, “Рока” не панацея, но мне очень хотелось поскорее туда попасть. Казалось, знакомая атмосфера спокойствия и привычные действия помогут на время заглушить то, что поселилось внутри.

И отчасти я оказалась права. Обида и боль никуда не делись, но на время утихли, и я подумала, что Сэм, возможно, спрятал где-то в зале артефакт спокойствия. У отца был такой, вернее, до сих пор находится где-то среди его коллекции, он использовал его, если после видения я долго не могла успокоиться.

Я вспомнила об этом к концу рабочего дня, когда неожиданно поняла, что за весь день не проронила и слезинки, хотя ни на минуту не забывала о том, что произошло. Как еще можно добиться такого эффекта, что переступая порог бара, все то, что разрывает тебя изнутри, вдруг прячется где-то глубоко? Только артефактом.

Я даже подумала переночевать в баре, но потом поняла, что вечно прятаться не получится. Надо постараться пережить.

И я честно старалась, а через несколько дней почувствовала, что мне необходимо с кем-то поговорить. Нет, не выговориться и выплакаться, а просто поговорить. Единственным таким человеком был Фрэнк. И, когда я поймала себя на том, что уже десять минут, не отрываясь, смотрю на ночное небо, без раздумий позвонила ему. Кто-то должен побыть рядом, иначе я уйду в себя настолько глубоко, что рискую заблудиться в лабиринте собственных чувств.